– Вы свободны. Идите туда, куда пожелаете, я вас отпускаю.
Старушка радостно взвизгнула, вокруг моей головы крутанулась ярко вспыхнувшая искра, которая секундой позже исчезла в густой листве.
– Остерегись, парень, – напоследок крикнул мне ее сосед по сундуку. – Остерегись…
Он закладывать петли не стал, рядом с ухом что-то свистнуло, шевельнулись ветви вяза, и наступила тишина, только знай чмокала сырая земля, отправляясь обратно в яму.
– Ну и славно. – Я захлопнул крышку сундука. – Так, приятель, мне пора, а ты, как зароешь яму – приходи. Я тебе на память пару монет из своей доли подарю.
– Да пошел ты, – проворчал грязный как свинья вурдалак. – Тьфу!
Сказано – сделано, я подхватил сундучок и неторопливо пошел к так и стоящему в тени деревьев князю. Неторопливо не по причине позерства, а исключительно потому, что груз действительно оказался довольно увесистым. Да еще и грязным, а запачкать пиджак или брюки мне не хотелось. Мне на самом деле понравился этот костюм.
– Сделано. – Я бухнул сундук к ногам Ростогцева. – Вот ваш клад. Я выполнил то, о чем мы договаривались?
– Выполнил, – согласился вурдалак.
– Если несложно, то давай соблюдем правила, – попросил я его. – Ну со всеми этими вашими деепричастными оборотами. Дескать – уговор выполнен полностью, Луна тому свидетель, и так далее. Хорошо?
– Справедливо, – признал князь. – Я, Михаил Ростогцев, подтверждаю при свидетелях, что…
– Не стоит торопиться, – остановил его женский голос, причем мне лично знакомый.
Марфа. А она тут откуда? Да еще и не одна, а с доброй дюжиной спутниц.
– Хранитель, скажи, тебе в детстве говорили, что брать чужое – плохо? – мягко полюбопытствовала у меня она. – Или нет?
– Послушай, ты… – возмутился было вурдалак, но верховная ведьма тут же его перебила:
– С тобой потом, Михаил. Потом. Сначала я хочу поговорить с тем, кто отдал тебе наше добро.
«Наше»? Как любопытно.
– Да, Хранитель, наше. Этот клад много веков назад зарыла одна из сильнейших ведьм своего времени, и по праву он должен принадлежать тем, кто ей родня если не по крови, то по духу. А ты сначала его выкапываешь, а после отдаешь в чужие руки. Нехорошо. Право слово – нехорошо. Более того – лично мне это кажется оскорбительным. Святыни ведьм – в руках вурдалаков. Это насмешка над нашим укладом жизни, не сказать хуже. И терпеть подобное отношение и к себе, и к моими сестрам я не стану.
– У вас всё? – полюбопытствовал я. – Отлично. Вы только не обижайтесь, но скажу честно – мне все эти ваши внутренние межвидовые разборки глубоко безразличны. От слова «совершенно». И не надо меня к ним цеплять, хорошо? У меня был…
– Хранитель, не забывайся, – произнес кто-то из ведьм угрожающим тоном.
– Я вашего лидера не перебивал, так что попрошу соответствовать. Так вот – у меня был контракт с господином Ростогцевым. Князь мне помог в одном деле, я пообещал в качестве ответного жеста пособить ему, в разрезе своих специфических способностей. По договору я либо выкапываю клад, на который он мне укажет, либо предлагаю свой. Князь показал на этот. Я его ему доставил. Вот почти и всё. Но!
В этот момент я заметил, что нас под деревьями стало чуть больше. Совсем чуть-чуть, на одну, скажем так, единицу. Но зато какую! Нас почтила своим появлением госпожа Воронецкая. Она тяжело дышала и вытирала пот со лба, как видно, очень сюда спешила. Не поела, как видно, она с мамой тортика. Зря. Наша домработница «наполеон» делает совершенно великолепно, и его запах я учуял сразу же после того, как вошел в дом. До сих пор немного жалко, что я его нынче не отведал.
– Но, – повторил я. – Перед тем, как взяться за работу, я задал князю вопрос – что за клад, чей он? Ответ был – ничей. Дескать – как зарыли золото четыреста лет назад, так оно и лежит. Было такое, ваше сиятельство?
– Было, – неохотно подтвердил вурдалак.
– Вот, – поднял я вверх указательный палец правой руки. – И какие ко мне вопросы могут быть? Никаких. Впрочем, даже если бы прозвучало имя той ведьмы, о которой вы, Марфа, ведете речь, для меня ничего не изменилось бы. Я ее знать не знаю, понимаете? Мое дело – добыть клад, я с ним справился, а что да как – разбирайтесь сами. Князь, попрошу закрыть сделку, причем прямо сейчас.
Молчала Марфа, молчала и ее свита. Нехорошо так, угрожающе.
Ростогцев выполнил мою просьбу, после чего одним долгом у меня стало меньше.
– И что дальше? – Марфа сделала шаг вперед. – Михаил, ты же понимаешь, что содержимое этого сундука не может принадлежать тебе.
– Оно уже мое, – сузил глаза вурдалак. – Я его хозяин!
Ведьмы, в том числе и Стелла, подобрались, и я заметил, что у некоторых из них невероятно удлинились ногти. К ним теперь больше подходило название «когти». Да и вурдалаки тоже время не теряли, изготовившись к драке.
– Мне лично интересно, как это Марфа узнала, что мы тут будем? – вдруг подал голос Данила. – Кто нас сдал, а?
– На меня намекаешь, плесень? – хмыкнул я. – Так мимо выстрел. Я знать не знал, куда мы едем. А Останкино – оно большое.
– Не такое уж и большое, – возразил кто-то из вурдалаков.
– Да блин. – Я поднял руку вверх. – Клянусь Поконом, Луной, всеми богами новыми и старыми, что я никому ничего не говорил, потому как мне это нафиг не надо. Еще вопросы или претензии есть?
– Ты – нет. А вот шлюшка твоя – запросто, – снова подал голос Данила. – Ты же ей все небось рассказываешь.
– За языком следи, – одновременно сказали две ведьмы и я. Забавно получилось.
Скажем прямо – атмосфера сгустилась, было ясно, что если прозвучит еще хоть одно неразумное слово, то драки не миновать.
А мне вдруг стало смешно. Настолько, что я рассмеялся.
– Шапито, – поймав пару удивленных взглядов, объяснил я. – Прямо фильм Тарантино, только пистолетов не хватает. Ладно, как и было сказано это ваши дела, уважаемые, если желаете друг друга уничтожать – валяйте. А лично я дурью маяться с детства не любил, потому пойду, пожалуй, отсюда. Стелла, косынку свою мне дай.
– Что? – вытаращила глаза ведьма.
– Косынку дай, – повторил я. – Ту, что ты на голову вечером повязывала.
Опешившая ведьма достала из сумочки требуемое и подошла ко мне.
– По договору я имею право на долю от этого клада, – громко заявил я, забирая из рук Воронецкой пестрый кусок ткани. – Не знаю, чем у вас все сегодня закончится, но из уважения к обеим сторонам не стану брать предметы, которые, похоже, и стали камнем преткновения. Возьму только монеты, которые, как известно, являются вещью в себе. Возражения есть? Возражений нет.
Я откинул крышку сундука, расстелил на траве косынку, и стал пересыпать на нее увесистые кругляши.
