Стой! Руки вверх! — я вышел из-за угла и навёл ружьё ему в грудь. Чуть левее и дальше мой номер повторил Шурик, который, правда, ничего не говорил, а просто навёл карабин.
— Не стреляйте, — ответил незнакомец тонким женским голосом. Платок упал с лица, а очки-консервы поднялись на лоб, на меня смотрела девушка, лет двадцати, с короткой стрижкой и огромными серыми глазами.
— Всё нормально, — рассеянно сказал я, отводя стволы и поворачиваясь к Шурику, но его гримаса заставила меня обернуться к «жертве». Поздно. В живот мне упирался толстый ствол маузероподобного пистолета, при этом она успела приблизиться ко мне так, чтобы стволы ружья оказались у неё за спиной, а я находился теперь на линии выстрела Шурика. Хреново.
— Так, — спокойно сказал Шурик, не опуская карабин, смотревший теперь мне между лопаток, — все мы понимаем, что ситуация патовая…
— Ничего не патовая, — возмутилась она, — я убью его, а прежде, чем он упадёт, успею и в вас две-три пули всадить. У меня пистолет самозарядный, а у вас болт на один выстрел.
— Пуля сквозь него убьёт тебя, — Шурик пытался торговаться, только мне его идея показалась неправильной, о чём я сообщил с помощью страшной гримасы.
— Убьёте друга? — она выразила презрение, — у вас, бандитов, всегда так.
— Так, давайте прекратим, — поспешно предложил я, очень неприятно было стоять под прицелом двух стволов, которые вот-вот разразятся ураганным огнём сквозь меня. — Есть предложение всем опустить стволы и поговорить. Мы ведь цивилизованные люди.
— Я-то да, а вы? — девушка и не думала опускать пистолет.
— Мы тоже, — я аккуратно, чтобы она видела, перехватил ружьё и повесил за спину, — мы не бандиты, нам от вас ничего не нужно, только информация, мы оказались в незнакомом месте и не знаем, что вокруг.
— Не я это начала, — напомнила она уже без злобы в голосе.
— Шурик, опусти ружьё, — попросил я, — нам ведь только поговорить требовалось.
Мой напарник, вздохнув, убрал карабин за спину. Девушка, с видимым облегчением, спрятала пистолет в кобуру. Пистолет напоминал маузер, только толстый ствол говорил о большом калибре, том самом, пули которого мы уже находили.
— Я - Нэнси, — спокойно сказала она, — раз уж вы не враги, помогите вещи перенести, устала в дороге.
— Нэнси — это имя? — спросил я, переставляя на перрон второй рюкзак, тяжёлый, словно набит кирпичами.
— Нансина, так меня зовут, — объяснила она, — Нансина Яковлевна Волкова, аспирант, историк-архивист, преподаватель.
— Степан, — представился я, — Молчанов Степан Андреевич, ваш коллега, тоже преподаватель, только химии и биологии.
— Бочкин Александр Павлович, можно просто Шурик, — представился мой напарник, некоторое время он раздумывал над тем, называть ли свою специальность, потом всё же выдал, — техник-технолог литейного производства, технарь заканчивал.
— И? Если не секрет, откуда вы?
— Может, будем на «ты» общаться, — предложил я, — а насчёт того, откуда мы, объяснить не смогу. То есть, смогу, конечно, но ты не поверишь. Лучше ты нам расскажи, что здесь и как?
— Пойдёмте, — предложила она, указывая на мешки, — поможете мне, а я по дороге всё вам расскажу.
И мы пошли, Нэнси при этом спокойно поворачивалась к нам спиной, словно забыв, что мы три минуты назад угрожали ей оружием. Видимо, по каким-то признакам определила, что бандитами мы быть не можем. Наивностью тут точно не пахнет, то, как она управлялась с пистолетом, напрочь опровергало мысли о наивности, девушка явно уже была в передрягах. Пока мы шли, я внимательно разглядывал новую знакомую, довольно красивая, косметики ноль, стрижка под мальчика, волосы какого-то странного цвета, фигура спортивная, оно и понятно, транспорт к такому располагает. Ну, и отдельно порадовала специальность. Историк, знает, что случилось с планетой.
Глава четвёртая
Расположились мы в одном из зданий в центре города, там, как объяснила Нэнси, в подвале хранился архив, который отсюда целиком не вывезли, поэтому она сюда регулярно приезжает, роется в книгах и, то, что важно увозит с собой или конспектирует. Мы туда не заходили, поэтому и пришлось довольствоваться клочками бумаги с обрывками информации.
В одном из кабинетов, где было достаточно просторно, и стояла кое-какая мебель. На столе я увидел странного вида газовую плитку.
— Чаю хотите? — спросила она, доставая из одного мешка стеклянную бутыль на пару литров, заполненную синеватой жидкостью.
— Да, а у вас тут чай есть? — я удивился, тут явно не Китай и не Индия, откуда чай?
— Да, выращиваем немного, она налила немного жидкости в резервуар плитки и, повернув ручку, щёлкнула зажигалкой. Над плитой показалось почти прозрачное пламя, в воздухе запахло чем-то химическим, похоже на бензин с какими-то добавками.
Мы достали кружки и поставили на стол.
— Так что именно вас интересует? — спросила она, доставая из мешка канистру из непонятного материала, напоминающего очень плотную бумагу.
— Всё, — сказал решительно Шурик, — вся история мира.
— С какого места начать? — она налила воду в самый обычный алюминиевый чайник и поставила его на огонь.
— Сначала.
— Порядка трёх с половиной миллиардов лет назад на планете появилась жизнь в виде примитивных микроорганизмов, живыми их можно назвать условно, но обмен веществ с окружающей средой у них был…
— Это я знаю, — перебил её я, — давай начнём с того, какое сегодня число, месяц и год.
— А вы не знаете? — с сомнением спросила она.
— Сомневаемся.
— Сегодня четвёртое июля две тысячи четыреста шестьдесят восьмого года.
В нашем мире было третье июля, но на фоне года это несущественно.
— А в какой географической точке мы находимся?
— Скажем так, это северная треть Среднерусской равнины, в трёхстах километрах к востоку находится Уральский хребет. Это город С-401, своего названия у него не было, с самого начала планировался, как временное поселение, окончательно оставлен людьми около трёх лет назад из-за проблем с водой, из-за подвижек земной коры грунтовые воды иссякли, снабжать население водой стало нецелесообразным, всех эвакуировали в Лесной.
— Так, уже лучше, — одобрил я, — а теперь напомни мне, Нэнси, год, который ты назвала, это от Рождества Христова?
— Да, а вы какой-то другой счёт знаете?
— Нет, не знаем, — я отрицательно помотал головой, — теперь, пожалуйста, в двух словах о том, что произошло с планетой после две тысячи двадцатого года.
Нэнси некоторое время пристально смотрела на нас, потом медленно проговорила:
— Вы из прошлого, — тон был таким, словно она констатировала факт, сообразительная, ничего не скажешь, — я могла бы догадаться, я ведь историк. Ваша одежда, речь, оружие, бинокли. Только как это согласуется с законами физики?
