Краски вокруг стали ярче. И было хорошо. Гармония.
Полное спокойствие и уверенность. Ко мне вдруг пришло понимание, что надо делать и как.
Склонила голову набок, сощурилась и не сдержала удивленного выдоха. Я видела их.
Видела потоки магии и сплетения энергий, огромные, разноцветные, яркие. Я видела, как дышит и живет Мирот. И он был прекрасен, этот мир, непередаваемо великолепен. Но…
Но надо было торопиться. Ветра нашептали, что Гротери уже на полпути к Стеклянному морю, а значит, скоро он найдет Химу.
Я поднялась на ноги, оглядела пещеру, раскрошившийся пол и змеящиеся трещины на стенах. Взмахом руки — подумать только, всего лишь взмахом, одним простым движением — уничтожила, стерла все странно потемневшие, будто в копоти руны, заглянула в карман, где был Лерой, и убрала и его следы и только потом вышла из шахты.
Вечернее солнце на миг ослепило, и я прикрыла рукой глаза.
— Мать твою, — послышалось откуда-то сбоку. — Софи? — очень медленно, как-то странно искаженно и громко.
— Я ждала не такой реакции, — убрала ладонь и повернула голову на звук. Горгул сидел на камне, и выражение его лица было… странным.
— Ты… просто себя не видела, — он почему-то пристально смотрел мне в лицо, крепко сжав челюсти и нервно дыша.
— Что-то не так? — я не понимала этого беспокойства. По-моему, этот мужчина вообще слишком часто беспокоится.
Граф поднялся на ноги, все еще старательно глядя в глаза, и сделал несколько шагов по направлению ко мне, на ходу расстегивая плащ.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — мягкая ткань опустилась на плечи. Снова непередаваемо медленно.
Складывалось такое чувство, что воздух вдруг стал для Лероя слишком густым, и он с трудом преодолевал это сопротивление. — Что не так?
— Ты… как Алекс в его худшие моменты, — фраза заставила нахмуриться. — Ледяная и вся в узорах. У тебя волосы белые.
Сиорский-младший подхватил прядь и поднес к моему лицу. Волосы действительно были белыми. Но так происходит всегда, когда я заклинаю.
Я отступила назад и направилась в сторону леса, оставляя мужчину возле входа, чувствуя его взгляд, сверлящий спину. Мне показалось или он боится?
Ну и плевать. В конце концов, граф — большой мальчик и со своими страхами справится как-нибудь сам. А мне было любопытно.
Как оказалась у ручья так быстро, не поняла сама. Просто деревья вдруг стали размытым пятном, а через вдох я уже стояла возле водной глади. Пришедшее на ум объяснение заставило рассмеяться. Так вот каково это… Интересно.
Я нагнулась над ручьем, повела рукой, и воду затянул лед. Так удивительно просто. Из груди снова вырвался смех. Плащ, накинутый на плечи вдруг вспомнившим, что такое стыд, горгулом, упал на землю. Несколько шагов вперед, и мне удалось увидеть то, что так напугало отважного Лероя.
Ничего страшного на самом деле в отражении не было. Кожа не напоминала лед, скорее… просто побледнела еще сильнее, все тело, руки, ноги, живот и спина были покрыты витиеватыми закрученными узорами. Я перекинула волосы, подвесила в воздух два ледяных зеркала: знак венчания со стихией тоже изменился. Теперь у затылка красовалась серебристо-синяя роза ветров. В глазах плескались бури и ураганы. Наверное, именно они так напугали храброго горгула.
Забавно. Кажется, расхожее в Северных земля выражение "ледяная стерва" только что обрело новый смысл.
Зеркала, лед, сковавший на несколько лучей воду, исчезли, гладь ручья манила к себе.
Прохладная вода приятно освежила тело и утолила жажду. Я оделась и пошла назад, чувствуя, как Бьорк заплетает волосы в косу, а неугомонный Таамар вьется у ног.
Остальные тоже были где-то рядом. Скади я слышала в кронах деревьев, Ривал гнал по небу облака, а Укхан трепал складки плаща, который я несла в руках. Как верные сторожевые псы, ветра Мирота крутились вокруг, ластились к рукам. Но… Так было правильно. Так должно было быть.
Сиорский-младший стоял ровно на том месте, на котором я его и оставила, и выглядел по-прежнему так, словно его огрели по голове одним из заледенелых камней.
— Лерой, прекрати, ты меня нервируешь и заставляешь сомневаться в твоих умственных способностях.
— Где Мина? — вместо того чтобы ответить, спросил мужчина, но выражение лица сменил.
Уже легче.
"Мина?" — опять позвала я мертвую. Но снова ничего не услышала в ответ.
— Еще не пришла в себя, — и данное обстоятельство лично меня устраивало полностью.
— С ней все в порядке?
Я закатила глаза.
— Да. А сейчас нам надо перекусить, и тебе возвращаться в замок.
— Мы так не договаривались, — скрестил руки на груди горгул, в темных глазах сверкнуло ослиное упрямство.
Началось.
— Мы с тобой вообще никак не договаривались, Сиорский. К Маришке ты с нами не пойдешь. И мне, честно говоря, плевать, устраивает тебя этот факт или нет. Просто прими.
— Серьезно? — выгнул он бровь, делая шаг ко мне. Снова очень медленный шаг.
— Более чем.
— Что-то мне подсказывает, что с Миной данный вопрос ты не обсуждала, — граф снова стал тем мужчиной, каким я его знала. Неплохо, конечно, но не вовремя. Лучше бы он отошел от шока уже в замке. Что ж…
— Не обсуждала, но, думаю, она со мной согласится.
— Нет.
— Да. Мне жаль, но у тебя на самом деле всего два варианта с неизменным результатом: либо ты идешь сам, либо я отправлю тебя силой.
— Софи…
Я пожала плечами, обрывая Сиорского, и Асмин оторвал мужчину от земли, плотно прижав крылья к спине и сковав руки.
— Гротери очень зол на тебя, — я опустилась на землю, ветер силой усадил Лероя напротив, достала из пространственного мешка мясо, воду и хлеб, — и на твоего отца.
Сиорский-старший сейчас вместе с твоей матерью в замке. Полагаю, он не подозревает о возвращении Мины в твою жизнь, вообще ни о чем не подозревает. Если ты не вернешься… Не мне тебе говорить, каким бывает Алекс, — я замолчала и откусила кусок мяса. Есть хотелось просто зверски.
— Гротери ничего не сделает ни отцу, ни матери.
— О, я бы не была на твоем месте так уверена, — тупой граф, он совсем не хотел упрощать мне задачу. — Алекс способен на действительно страшные вещи, когда теряет над собой контроль.
— Я видел повелителя грунов, не забывай, и…
— Ты знаешь, что он убил собственного отца? — ну правда, этот разговор начал порядком надоедать.
— Да.
— А знаешь, как?
— Просто убил.
— Просто… Нет, Лерой, не просто, — я вздохнула, поколебалась мгновение, неуверенная, что имею право рассказывать горгулу, но… выхода-то нет. — Когда повстанцы во главе с Алексом ворвались в Снежный, война была в общем-то выиграна, и все понимали, что неважно, как именно закончит свой путь Владимир, дни его были сочтены: повелитель и так не вставал из постели уже несколько суманов. Проклятье шарахнуло и по нему, потому что замешено было и на его крови. Грун умирал. И умирал страшно. Он гнил изнутри, харкал кровью, облысел, по всему телу были язвы и струпья, — я откусила еще кусок, запила водой. — Алекс выволок его на улицу, на дворцовую площадь, и заковал в лед. Лед немного замедлил процесс, но боль причинял невыносимую. Особенно, когда начинал подтаивать на солнце. Говорят… Говорят, что крики Владимира были слышны по всей округе. Говорят, что Алекс мог часами стоять на балконе и наблюдать, как тот корчится от боли. Говорят, что приспешники повелителя вешались в камерах и молили о быстрой смерти. Говорят, что все они были сброшены на дно этой самой шахты еще живыми, — я протянула Лерою его порцию, и Асмин разжал руки мужчины. К еде он прикасаться не спешил, а вот мне рассиживаться было некогда.
