Скоро автобус заехал на автостанцию маленького городка, и Кир кивнул на выход. Мы приехали. Но почему-то я уже не чувствовала радостного предвкушения от поездки. Придурок Кир всё испортил…
К дому его бабушки мы шли пешком. Я пару раз спотыкалась на неровной дорожке и в неудобной обуви, пусть с небольшим, но острым каблучком. Братец манерно закатил глаза и подставил локоть, чтобы я вцепилась в него и перестала уже каждые три шага протаранить носом асфальт.
— Спасибо…
— Не благодари.
Не знаю о чем он думал, может, как нас встретит его бабушка?
Для меня, почему-то, образ бабушки ассоциировался с чем-то любящим, теплым, мягким и принимающим. Поэтому выморозила её неприветливая встреча.
— Чего приехал? — «бабушка», выглядящая очень женственной, не старой, с порога остановила вопросом Кира.
— Узнала? — насмешливо скривил губы братец. — Не соскучилась?
Я была удивлена такой встречей. Кир же сам хотел повидать бабушку, почему он язвит? Почему не пытается задобрить её?
— Здравствуйте, — неловко вставила я.
— А это кто? Очередная?
Очередная?
— Я… сестра. Сводная.
— Невеста, — неожиданно буркнул Кир. — Пустишь внутрь, или так и будем снаружи разговаривать?
«Бабушка» нас снова смерила взглядом, очень задержавшись на мне.
— На ночь не оставлю. Еще разврата мне тут не надо.
Я покраснела, но оправдаться не успела, Кир снова усмехнулся и втащил меня внутрь мимо бабушки.
— Баба Галя. Это Витька…
— Виталина, — быстро поправила я.
— Из этих, Веретенниковых, что ли? — уточнила баба Галя.
— Вереницкая, — поправил Кир мою фамилию.
— Всё зло от вас, — вдруг плюнула в меня словами баба Галя, и я застыла.
Это было ошибкой, приезжать сюда. Я вдруг расхотела копаться в прошлом. Зачем я вообще поддалась на интригу Кира? Моя жизнь только-только начала налаживаться!
Братец заметил мою заторможенность, вцепился в запястье, как клешнями, и тащил внутрь, за недоброй бабкой.
Та прошла и провела нас в маленькую кухоньку. Я бы неловко замялась у порога, но Кир всё решил за меня: протащил к табурету в торце стола и усадил. Сам встал за спиной, прислонившись к стене. Баба Галя поставила чайник на плиту, с усмешкой оглядела нас и села напротив меня. В общем-то, больше мест не было, ни за столом ни в кухне, так что Кир так и остался стоять сзади. А я оказалась втиснута между их разговором.
— Она тут ни при чем, бабуль. Тоже виноватых ищет, — произнес он.
— Она то может ни при чем, а с её семьи всё тянется. Свистопляска эта.
— Которая?
Я молчала, жадно хватая летающие мимо меня слова.
— А то ты не в курсе?
— В курсе чего, бабуль?
Баба Галя неожиданно перестала насмехаться и прищурилась, полностью сосредотачиваясь на внуке.
— Ты для чего вернулся?
— Хочу на могилу сходить. К матери, — голос Кира стал приглушенным и подавленным.
— А её чего привёз?
— Просто. Из дома вытащил. Её там запертой на чердаке держат.
Я попыталась возразить, но Кир сзади нажал мне на основание шеи и я только пикнула. Зато баба Галя посмотрела иначе.
— Бедненькая… Попала под замес, ангелок… Как тебя еще не убрали.
— Хотели, — вставил Кир. — Машка уже выбила место в психбольнице.
— Су-у-учка, — прошипела баба Галя и сразу отвернулась к чайнику, уже гостеприимно накрывая перед нами чашки, печенюшки и конфеты.
В животе неприлично заурчало, я извиняющее улыбнулась, прижимая руки к животу.
— Ну вот что, пока не покормлю, отсюда не выпущу. Кирюш, тащи из комнаты стул, да садись. Хватит там о девчонку тереться.
Кир моментально выскочил из кухни и внес старый деревянный стул с перекошенной спинкой. Встретившись со мной взглядом, незаметно подмигнул и улыбнулся.
Надо полагать, всё пока шло по плану.
Как я поняла за чаепитием с бутербродами от бабы Гали, главное было её разговорить. И она охотно рассказывала про пенсию, про местные сплетни, чем жила все то время, что не виделась с внуком, но ловко обходила все подначки Кира к смерти матери.
Только через пару часов, когда я начала украдкой зевать, Кир встал и принес мне куртку, намекая, что пора уходить.
— На могилу пойдете? — со вздохом спросила баба Галя.
Кир кивнул.
— С вами пойду. Не найдете без меня.
До кладбища мы шли молча, а вот на развилке вдруг разошлись. Мы с Киром повернули к центральным воротам, а бабуля прошла дальше.
— Не на кладбище она лежит. Не хоронят там самоубившихся…
Баба Галя побрела дальше, опустив голову, а я оглянулась на окаменевшего Кира. Тот стоял, стиснув зубы и кулаки, смотрел прямо перед собой, ничего не видя.
— Ты не знал? — шепотом спросила я.
Брат мотнул головой и перевел взгляд на меня.
— Пойдем. Там проще будет разговорить бабулю и узнать правду, — уверенно сказала я, взяла его за руку и потянула по дорожке, ограждающей кладбище.
Кир послушно шел за мной, как-то немного деревянно переставляя ноги. А я торопилась, чтобы не потерять из виду бабу Галю. Удивительно, но нагнали мы ее на другом маленьком кладбище, без забора, но такого же ухоженного и прибранного, с аккуратными оградками, памятниками и цветами.
В отличие от большого, официального, здесь только не было крестов…
— Вот она, — прошелестела баба Галя, когда мы подошли. Мать твоя… Пятый год лежит…
Я вздрогнула, точно сопоставив, что в этот срок примерно и появилась в нашем доме мачеха.
— Бабуль, что с ней случилось? Я уже взрослый, я хочу знать правду, — глухо попросил Кир.
— Не могу я, сыночек. Ты лучше у папки своего спроси, как так произошло, что дочь моя от него таким способом сбежала.
Мы молча стояли над холмиком. Я рассматривала фотографию красивой молодой женщины и цеплялась за руку братца. Ему повезло, он жил с мамой. Я свою маму никогда не видела. У Кира еще есть отец, я своего уже потеряла…
Теперь его поддержкой была я. Стояла близко, одной рукой сжимая похолодевшие пальцы, другой обхватив за талию, прижимая куртку к телу, чтобы злой ветер не пробирался внутрь застывшего у могилы парня.
— Он не расскажет. Я после смерти мамы с ним не разговариваю. И он сам замкнулся…
— Зато очень быстро окрутил вдову этих…
Баба Галя снова кивнула на меня, а Кир передернулся и теперь сам прижал меня к себе плотнее, от чего сразу потеплело и стало защищеннее.
