А мне даже жалко немного стало отчима и мачеху, они и так еще не помирились и не съехались вместе, а тут еще я. Был ли у меня настолько серьезный повод убегать?
— Кстати, Вита, тебе тоже задание. Узнай-ка у юриста, или нотариуса, кто наследует твое состояние в случае кончины. Возможно, тогда махинации наших отцов станут прозрачнее.
— А… как?
— Ну, это ты подумай. К Синельникову подкати? Или с Костями скатайтесь по тому же адресу, где доверенность на отца делала.
Я серьезно кивнул:
— Только не сегодня. Я еще немного отлежусь и…
— Конечно, как будет легче, так и сделаешь. И звони. Если чего забыл, или чего принести — звони сразу.
Кир встал, теперь окончательно, чтобы уйти. Я на секунду задержала его руку в своей и отпустила.
Он прав. Нужно понять, зачем вокруг меня суетятся взрослые. И почему им не проще избавиться от меня, как они уже делали с другими. Или не делали. Это тоже лучше выяснить.
* * *
Следующим днем я сидела в постели и слушала Кота по лекциям в колледже. Но мысли витали совершенно другие.
— Вот бы нам сыворотку правды заполучить, а? Были бы у нас лекции по химическим составам, и там мы варили сыворотки…
Кот перебил меня смехом.
— Ты Гарри Поттера перечитала? Еще бы варили зелья, ага!
— Не смейся. Я вчера долго не могла уснуть, когда думала про ваших мам и своего отца… И знаешь… А вдруг это заговор? И моего папу убила Мари?
Смеяться Кот перестал.
— А как это можно выяснить? Вот и я задумалась, можно ли это выяснить? Но пока получается, что у вас мне безопаснее всего, если в моем доме не один, а двое убийц.
Кот кивнул. Потом скривил губы и глухо прошептал:
— Я не спрашивал отца. Он не любит говорить о маме и о том дне, когда её потерял. Но я узнаю.
Я обняла моего Кота и погладила по взъерошенным вихрам.
— Мне так страшно, — тихо призналась я.
— Я знаю. Пока твой братец не взболтнул про странный несчастный случай на охоте, я даже не задумывался… А теперь думаю, лучше бы мне не знать. Когда не знаешь, легче жить.
— Но когда не знаешь, не можешь контролировать события в своей жизни. А мне это не нравится. Я долго жила так как мне говорили, что научилась ценить возможности выбирать самой. Понимаешь?
Кот промолчал, только в ответ обнял меня и, тихо укачивая, стал вспоминать, как они жили, когда еще была мама. А я слушала и плакала, понимая, что у меня даже этого счастья не было.
Глава 7. Маленькие тайны взрослых
Моя слабость из-за болезни стала магнитом для обоих Синельниковых. Андрей слишком часто заходил днем и сопровождал меня к ужину, когда я смогла вставать и спускаться. Кот вообще не вылезал из спальни, проводя со мной всё свободное от учебы время. Мы лежали на постели, болтали о разном, но чаще о студенческих новостях, разбирали лекции, но больше всего просто обнимались и целовались.
Подозреваю, что Кот и на ночь не отказался бы остаться, но я еще не была готова. Не знаю почему. Возможно, мне хотелось сначала разобраться со своим наследством, прежде чем окончательно принимать сторону Кота и его отца.
А может, я боялась потерять поддержку братца, внезапно ставшего другом. Окончательный мой выбор наша дружба точно бы не пережила.
Из-за переохлаждения и нервного истощения в изоляции я провела почти месяц. Немного побаивалась идти в колледж из-за Сергея. Отчим мог насильно вернуть меня в мой дом, а потом вместе с мачехой провернуть подлый план по устранению наследницы.
За этот месяц я так и не смогла встретиться с нотариусом, чтобы еще раз расспросить об условиях завещания, но за этот месяц я имела все шансы сравнить свою прежнюю жизнь с настоящей. И она очень отличалась. Очень.
Как я уже отметила, я почти никогда не оставалась одна. Из-за слабости я просто спала все это драгоценное время, а в остальное общалась с Котом или его отцом. С одной стороны, никогда еще не чувствовала себя настолько причастной к семье. Родной что ли, принимаемой такой, какая я есть. Но явственно проступила и другая, неожиданная для меня, сторона. Мне стало тесно от постоянного нахождения с кем-то. Я так привыкла к одиночеству, к вынужденному уединению, что иной раз хотелось выгнать Кота из комнаты, чтобы просто побыть одной.
В такие моменты я думала о доме, Кире и возвращении. Но недолго. Страх перед Сергеем снова расставлял приоритеты по местам.
В колледж все равно ехала с опаской. Ради нас с Котом, Андрей задержался и подвез на студенческую парковку. Я жалась к Коту, кутаясь в куртку, хотя озноб был скорее нервным, чем от холода.
— Тебе стоит купить пальто и сапожки потеплее, — нахмурился Андрей, выходя из машины и прощаясь с нами. — Не подумал — исправлю.
— Ну что вы! Не стоит. Я попрошу Кира привезти мне вещи…
Оно само как-то вырвалось, но Синельниковы переглянулись, и Андрей категорически попросил не брать ничего от Сергея и Кирилла. Он уехал, а я повернулась к Коту за объяснением:
— Почему? Там же все мои вещи!
— Папа боится, что тебе могут навредить.
— Как? Передав теплую куртку? — неудивительно, что я не верила Коту, ведь он говорил какую-то ерунду.
— Отравить, например.
— Через куртку?! — теперь я уже почти кричала.
— Тише. А что ты удивляешься? Или ты думаешь отравить ненужного человека можно только через еду и таблетки?
Я действительно думала так.
— А как еще?
— Радиация. Ртуть. Много всяких ядов, которыми можно убить через куртку и другие вещи… Если иметь к ним доступ.
— Господи, не думаешь же ты, что Сергей или Кир опустятся до такого?
Кот остановился, развернув меня лицом к себе:
— Но один раз он уже отравил свою жену, чтобы жениться на вдове? Что его остановит второй раз? Внезапно проснувшаяся совесть?
Я понимала логику Кота, но зацепило меня другое:
— Чтобы жениться на Мари? Ты что!.. Это просто совпадение!
— Да неужели? — Кот неприятно усмехнулся и снова повел меня за руку к колледжу.
Договорить у нас не получилось, из-за месячного пропуска я серьезно отстала от программы и теперь с удвоенным рвением договаривалась на пересдачи с преподавателями, просила сокурсниц лекции для дополнения уже имеющихся от Кота.
Кот весь день был при мне, что радовало и давало ощущение постоянной поддержки, но то, что у моего парня мог быть другой мотив, я подумала, только когда у туалета меня перехватил Кир и, воровато оглядываясь, потащил по коридору в закуток под лестницей.
— Ты чего?
