— Подковать заехали? Серебрушка за двоих.
— Нам бы на ночлег остановиться. Заплатим, пусть и немного.
— Что остальные не приняли? — добродушно ухмыльнулся кузнец. — У меня детей нет, не боюсь.
Дэмиор поблагодарил его, помог спуститься Бриссе, представив ее как жену, а потом мне.
— Заводите лошадей в сарайку и располагайтесь в доме. Сейчас закончу в кузнице, и ужин сообразим, — раздав указания, мужчина вернулся к работе.
Мы недоуменно переглянулись, удивившись такому доверию.
Изнутри дом оказался еще добротнее: ничего не болталось, не скрипело. Кухонная утварь была аккуратно расставлена на полках, а возле печи лежала кучка сухих дров.
Когда кузнец вернулся в дом, снег совсем засыпал двор. Поднялся ветер, завьюжило. Я порадовалась, что мы нашли ночлег. Мы осмелились растопить печь, и мужчину встретил ароматный запах каши и горячий чай. Одобрительно хмыкнув, хозяин дома наведался в кладовую и выложил на стол копченый окорок. Как ни странно, больше всех мясу обрадовалась Брисса. Мы питались исключительно крупой. Даже в лес за дичью не рисковали заходить — эдак можно и самому стать дичью.
После сытного ужина кузнец достал трубку, пояснив, что нечасто позволяет себе такое удовольствие, и наконец представился.
— Меня Глиф кличут. Кузнец я. Неприветливо приняли вас в деревне, — дождавшись кивка, он продолжил, — Не держите зла, дети пропадают. Уже трое за последние три недели исчезло.
Он раскурил трубку, и по комнате поплыл тонкий запах табака, в котором я, к своему удивлению, узнала бергамот.
— Мы понимаем, — ответил Дэмиор. — Чем ближе к горам, тем больше исчезновений. И как вам живется в такой глухой деревне? Ведь кузнецу нужны клиенты.
— Я хороший мастер, ко мне и из ближайших городов приезжают. Оружие на славу кую. Сейчас из-за крэйтаров поток людей иссяк. Хотите посмотреть мои изделия?
Конечно, Дэмиор не отказался, а у Олана глазенки блестели от любопытства. Глиф принес в комнату небольшой деревянный сундук.
— Вот это мои кинжалы. Очень хорошего качества.
Я заинтересовалась и подошла поближе. Привлекший мое внимание кинжал был небольшим, но изящным, а его лезвие светилось голубым. Я сморгнула, но свечение не исчезло.
Проводник тоже заметил странный эффект:
— А это что?
— Редкая сталь. С добавлением серебра и еще нескольких металлов. Сейчас такой уже не найдешь. Это мне от прадеда досталась. Сделал пару кинжалов, на меч уже не хватало.
— Можно подержать?
Кузнец кивнул, Олан с горящими глазами взял в руки кинжал и несколько раз взмахнул. Судя по взгляду, он был в восторге, но такие кинжалы стоят дорого. После вызволения меня из тюрьмы и покупки отражателя подобное мы себе позволить не могли.
Вскоре Глиф убрал сундук и вернулся к нам.
— Куда путь держите? Сейчас опасно путешествовать, а с беременной женой и подавно!
Дэмиор что-то ответил, потом в мужской разговор вклинился звонкий голосок Бриссы, но смысл слов уловить не получалось. Положив голову на руки, я задремала прямо за столом. Мне снилась снежная крупа, сыплющая со всех сторон, но рассмотреть картинку, скрывающуюся за ней, никак не удавалось.
* * *
— Глиф, — я коснулась рукава кузнеца, отметив, что возвышаюсь над ним.
Мы проснулись всего с полчаса назад, но уже успели наскоро позавтракать и собраться. Дэмиор пошел седлать лошадей, а Бриссе вновь стало плохо.
— Да? — мужчина обернулся.
— Возможно, это прозвучит странно, но не нужно валить деревья для забора. Лес… будет злиться. Он оберегает вас, не пуская крэйтаров к деревне.
Не дожидаясь расспросов, тут же выскочила на улицу, где столкнулась с фандрийкой.
— Ты не видела Олана?
— Может, он помогает Дэмиору? А вот и он! — на крыльце показался мальчик с небольшой сумкой через плечо.
— Собрался? — обратилась к нему Брисса. — Мы вот-вот поедем.
Вычищенные лошади стояли за домом. Вокруг лежали сугробы — снег за ночь не растаял, а уверенно обосновался на земле.
— Рано снег лег, — обеспокоенно сказал Дэмиор, закончив с лошадьми.
Да, пожалуй, он может устроить нам дополнительные сложности на перевале. Придется поторопиться.
— Спасибо, что перенес меня в кровать, — тихо сказала я и покраснела.
Вчера я уснула за столом, а проснулась в постели. Брисса сказала, что меня унес проводник.
— Не за что, — коротко ответив Дэмиор, отвернулся и пошел в дом.
Я осталась одна, несколько обескураженная его поспешным уходом. Ну и ладно! Вспыхнув, начала пристегивать сумки к седлу.
Спустя несколько часов и Брисса заметила дурное настроение нашего проводника. Один раз Дэмиор серьезно отругал Олана за опрокинутый котелок с кипятком, из-за чего нам пришлось задержаться на привале, а сейчас угрюмо молчал, не реагируя на наши попытки разговорить его.
Когда мы вернулись на тракт, нам навстречу стали попадаться всадники и кареты. Проводник обогнул нашу лошадь и поехал впереди.
— Что это с ним? — тихонько спросила Брисса.
— Не знаю.
Мое настроение тоже оставляло желать лучшего. Почему-то казалась, что причина раздражительности проводника во мне.
Неожиданно наше внимание привлекли крики впереди. Жеребец Дэмиора стоял чуть в стороне от дороги, а сам он зло отчитывал мальчика. Олан чуть слышно всхлипывал, но едва мы с Бриссой подошли, залился беззвучными слезами.
— Дэмиор! — фурией подлетела к ним фандрийка, — Это уже перебор!
— Я говорил тебе, что не позволю красть! Это было условие твоего путешествия с нами! — льдом в голосе проводника можно было бы оцарапать кожу.
Брисса, которой мужчина так и не ответил, растерянно переводила взгляд с Дэмиора на Олана. Мальчик не спешил оправдываться, лишь слезы капали на землю.
— Что случилось? — не выдержала я.
— Покажи, — проводник требовательно взглянул на мальчика.
Олан послушно полез в сумку, и на свету блеснуло серебро. Кинжал Глифа.
— Что? Как ты мог… — изменившимся голосом прошептала фандрийка.
Под ее разочарованным взглядом Олан затрясся и заплакал:
— Я не хотел, но не удержался! — размазывая слезы по лицу кулаками, мальчик умоляюще смотрел на Бриссу.
Дэмиор устало выдохнул.
— Вернемся к Глифу, отдадим кинжал. Извинишься.
— Вы оставите меня там? — всхлипывая, спросил мальчик. Его нос покраснел от слез, но в глазах застыла надежда.
Дэмиор не ответил ему:
— Думаю, вам лучше подождать здесь. Бриссе не стоит трястись в седле, один я быстрее обернусь.
