Мы ехали и ехали. я не знаю сколько времени прошло, но на улице стало совсем темно. Значит, уже позднее пяти вечера, примерно. Но после того, как стемнело, прошло ещё какое-то время, значит может быть и шесть уже. Машина свернула и дорога сменилась то щебневой, то ли ещё какой, но меня на сиденье ощутимо затрясло. Пришлось даже немного поворочаться, потому что почти невозможно спать настолько крепко, чтобы не чувствовать, как тебя подкидывает над креслом.
Дорога становилась всё хуже и хуже, а я решила “проснуться”, чтобы иметь возможность сидеть, а не лежать, отбивая себе все рёбра.
— Я долго спала?.. — я изо всех сил изображала сонливость, потягиваясь.
Павел посмотрел на меня через зеркало заднего вида и улыбнулся, всё так же совершенно безумно.
— Нет, всего полтора часа, — он, кажется, и на дорогу больше не глядел. — Как ты себя чувствуешь?
Я скопировала его улыбку, внутренне презирая саму себя:
— Кажется, лучше, сон пошёл мне на пользу, — затем я, не переставая улыбаться, якобы с любопытством огляделась и поинтересовалась: — А куда это мы едем?
Павел не стал хмуриться и отмалчиваться, как я опасалась, он вполне охотно, пусть и расплывчато, ответил:
— К одним людям, они сделали нам новые документы. Мы заберём документы и уедем. Далеко.
Мне захотелось взвыть, но внешне я оставалась всё такой же радостной и увлечённой.
— Правда? А куда… Или, нет, не отвечай, — я поспешила остановить его, потому что поняла, что, каким бы сумасшедшим Павел не был, он не совсем дурак, и, в какой-то момент может взять и сложить два и два, а мне все-равно эта информация ни о чём не скажет. — Пусть это будет сюрпризом. Я всегда мечтала сесть на первый попавшийся поезд и уехать далеко-далеко, чтобы ничего от прошлой жизни не осталось. С чистого листа всё начать.
На самом деле я о таком в последний раз мечтала лет в пятнадцать, если не раньше, но сейчас эти рассуждения были как нельзя кстати. Я сама себе удивлялась… Мне всегда казалось, что попади я в подобную ситуацию, то я просто буду тихо истерить, но нет, пытаюсь что-то из себя изображать. Инстинкт самосохранения — он такой.
— Я тоже мечтал, — лицо Павла просветлело, — И рад, что сделаю это с тобою вместе.
Потом мы молчали, а я судорожно думала о том, что что-то с “одними людьми” не чисто. Нет, понятно, что с теми, кто делает фальшивые документы, всё чисто быть не может, но, как я понимаю, подобные услуги — это нереально дорогое удовольствие, но откуда у Павла, простого “офисного червя”, могут быть такие деньги?
Я думала-думала, а машина всё ехала… И тут я почувствовала, что хочу в туалет. И в голову ко мне закралась гениальная мысль.
— Паш, — жалобно позвала его я, — останови, пожалуйста, машину.
Мы ехали по дороге в лесном массиве, так что, если я выйду из машины и уйду на какое-то расстояние вглубь, то меня, может быть, и незаметно станет… ну, или, хотя бы побуду пару минут подальше от этого психа. И выиграю время. Может быть, тут каждая минута дорога, а я как раз помогу своему спасению. По крайней мере, очень надеюсь, что меня вообще ищут.
— Зачем? — нахмурился мой похититель, но скорость всё-таки сбавил до минимальной.
Я вздохнула и в притворном стеснение потупила взгляд:
— Я в туалет хочу… И мне нужны кое-какие средства гигиены из моей сумки.
Я как бы мягко намекала на прокладки, надеясь смутить мужчину. и у меня, вроде как, это получилось:
— Да-да, конечно, сейчас.
Машина остановилась, свет от фар рассеивался непозволительно далеко. Павел с переднего сидения взял какой-то пакет и начал вытряхивать из него какие-то вещи… шприцы с желтоватым содержимым. После этого всего из пакета появилась моя сумка.
Я вышла из машины и открыла переднюю дверь, наклоняясь, чтобы взять сумку. В голове моей уже зрел коварный план, при мысли о котором у меня колени подгибались. Но Павлу лучше причиной моей дрожи считать смущение, да.
Я нагнулась, потянулась за сумкой, намеренно коснувшись руки мужчины при этом.
— Паш… — прошептала я, проникновенно глядя ему в глаза и ставя колено на сиденье, совсем рядом со шприцем, — Можно я тебя… поцелую?
Он застыл, разглядывая моё лица, а затем хрипло проговорил:
— Конечно… тебе всё можно, — и я, недолго раздумывая, прикоснулась к его губам, а правую руку опустила на своё колено, спуская её всё ниже. Поза была адски неудобная, но мой план казался мне единственным способом спасения, потому как я боялась попасть туда, куда мы собственно и ехали. К людям к этим… Интуиция, или что там, мне подсказывала, что надо любым путём сваливать именно сейчас.
Мягкие прохладные губы Павла были настойчиво-противными, а я одной рукой пыталась снять колпачок со шприца. Поцелуй уже становился страстным, а у меня только-только получилось.
Мне укол Павел сделал в бедро, из чего могу сделать вывод, что не важно, куда вообще шприц втыкать. В машине он сидел без куртки, в одном только офисном костюме, так что, доступной для меня оказалась шея.
Я аккуратно перехватила шприц, из-под опущенных ресниц следила за тем, чтобы глаза Павла оставались закрытыми и старательно увлекала его поцелуем, поднося руку к его шее.
Замах должен был оказаться точным, потому что у меня второго шанса точно не будет. И, несмотря на то, что руки у меня дрожали, игла вошла под кожу, а шприц оказался пустым.
Павел постарался меня ухватить, но у него ничего не получилось, потому что сознание он потерял почти мгновенно. Я сразу же отскочила от него, схватила второй шприц и воткнула его ему в руку. Хоть сутки, хоть двое пусть тут в отключке лежит, лишь бы я успела до дороги добраться.
Мне было до безумия страшно, руки дрожали. Сумка была тяжеловатой, поэтому я взяла только деньги и карты из кошелька и паспорт, а саму сумку кинула в салоне. Нашла ключи от машины, захлопнула её, и кое-как разобралась с блокировкой. Сам брелок кинула под машину, и спешно направилась в обратную сторону, ближе к трассе. Жалко, что телефон не удалось найти… Ни моего не было нигде, ни его. Так всё было бы куда проще: вызвала бы такси, как только нашла бы какой-нибудь ориентир, а так придётся голосовать. А на тут темно, идти приходится почти наощупь.
Дорогу я лишь называла дорогой, на деле это была адская смесь из грязи и камней. И, судя по тому, что даже на машине ехали мы долго, идти до трассы придётся долго. Но я до ужаса собой гордилась, пусть после побега чувство тревоги и не пропало. Но я была уверена, что пропадёт оно только тогда, когда я буду лежать дома в кровати в объятиях Влада и тёплого одеяла. В лесу, неизвестно в какой стороне от города, в не самой тёплой одежде и не в самой удобной обуви чувство тревоги вполне себе обосновано. Но логические рассуждения совершенно никаким образом не могли меня успокоить и всё, что я могла сделать, это идти и тупо глядеть себе под ноги, стараясь не задумываться, как много времени прошло, и сколько мне ещё идти.
