Больше не можешь сражаться. Даже не осознаешь, что нужно бороться. Смотришь и не замечаешь ничего вокруг. Молчишь, утратив дар речи, соображаешь с явным трудом.
Впрочем, рано или поздно сработает спусковой крючок, и ночь разлетится на осколки. Выстрел прогремит внутри, заставит содрогнуться и реагировать, выстроить линию защиты и определить тактику.
Загнанный в угол, обложенный со всех сторон, проигравший по всем фронтам, наконец, понимаешь, как закаляется сталь.
— Descubrirse — глагол, который лучше всего отражает мои планы, — говорит фон Вейганд, щелкая выключателем. — Переведешь или помочь?
Высоко, под самым потолком вспыхивают несколько лампочек, но полумрак не спешит растаять. Темнота сгущается надо мной.
Никаких возражений, ваша честь. Я совсем не против отсутствия света. Не хочу рассматривать обстановку в мельчайших подробностях.
— Это испанский, — отвечаю дрожащим голосом, тщетно стараюсь вернуть контроль.
Невольно сожалею, когда пальцы моего палача разжимаются, выпускают на волю, позволяют насладиться кратковременной свободой.
— Переводи, — мягко произносит он, и бархатный голос змеей скользит по трепещущему телу, вынуждая покрываться испариной.
Здесь слишком холодно и сыро. Слишком страшно.
— Обнажить секреты… выдать себя… раскрыть карты, — шепчу на автомате, затравленно озираюсь вокруг.
Восхитись убранством гостеприимной обители. Прими как неизбежность. Не плачь и не бейся в истерике, ведь никто не услышит воплей и не придет на помощь.
— Правильно, — хвалит фон Вейганд. — Хорошая девочка.
Серые своды темницы давят на плечи, гнут к полу, вынуждают сжаться, нервно сглотнуть и закашляться. Пронизывающая затхлость царит повсюду, пропитывает каждую клеточку, разбивает иллюзии, лишает хрупкой надежды.
Музейные экспонаты, разнообразию которых позавидовала бы святая инквизиция, выстроены вдоль мрачных стен темницы. Безмолвные вершители казни желают окропить ледяные каменные плиты кровью и слезами. Рвутся в бой, хищно осклабившись. Демонстрируя железную пасть, жаждут насыщения.
Стул, полностью покрытый длинными шипами. Гроб или саркофаг, чья верхняя створка разукрашена гигантскими иглами. Дыба и тиски для дробления пальцев. Колодки и цепи, гири самых различных размеров, а так же иные, совершенно непонятные конструкции, о предназначении которых никогда не захочешь узнать. Ожившие иллюстрации из энциклопедии по истории, глава про…
Игра воображения или неприглядная истина, но на остриях мне видится кровь. Эхо мученических стонов раздается в ушах. Жмурюсь и вздрагиваю, когда лязг захлопнувшейся решетки обрывает галлюцинацию.
…глава про Торквемаду.
— Откуда ты знаешь, что я немного понимаю испанский? — мозг спонтанно генерирует интересный вопрос.
Фон Вейганд запирает замок, отрезая последний шанс на спасение, и поворачивается ко мне. На его губах играет довольная усмешка.
— Я знаю все.
Кто бы сомневался.
— Наконец, появилась возможность обсудить наши проблемы, ничего не скрывать и поделиться сокровенным, — последнее слово он произносит с неприкрытой издевкой.
Пофиг на ироничность. Я была бы рада и такой фразе, прозвучи она в более подходящем месте.
Например, «в шикарном отеле, ночной ресторан, вино, сигареты и пьяный дурман…» короче, понятно. А еще лучше на солнечном берегу какого-нибудь океана, чтоб обязательно крутые шезлонги, пинаколада с кручеными трубочками и яркими зонтиками, причем прямо в ананасах, и обязательно туча прислуги, снующей в ожидании дальнейших распоряжений.
Отличная обстановка, дабы поговорить по душам, всяко приятнее темниц и пыточных камер.
— Мне бы это, кхм, — неловко кашлянув, подбираю идеальную отмазку: — В туалет наведаться.
Признаю, тупость. Но один раз ведь сработало? Сработало же?! Правда, не на долго, но хоть как-то.
— И? — невозмутимо интересуется он, изучая меня горящим взглядом, неторопливо приближается, сокращая расстояние между нами.
— Здесь как бы не предусмотрена дамская комната, — нервно пожимаю плечами, стараюсь особо не озираться, дабы вновь не обратиться в дрожащий половой коврик.
Когда твой жених пропадает без вести накануне свадьбы, оставшись неслабо должным местным бандитам, это паршиво.
Когда приходится расплачиваться телом и душой, отдаваясь целиком и полностью тому, кого любишь чересчур сильно, чтобы ненавидеть, несмотря на все его сомнительные заслуги, это очень паршиво.
Когда тебя сгребают в охапку и тащат вниз по винтовой лестнице с нежностью голодного зверя, холод пробирает до костей, а затхлый запах щекочет ноздри, наполняя ощущением безысходности, и ты оказываешься в своем самом страшном кошмаре, становишься главным героем гребаной онлайн трансляции трэшевого ужастика с кровавым финалом. Простите, но это полный п*здец.
— Правда, хочу сходить, — шепчу пересохшими губами.
— Ходи, — следует невозмутимый ответ.
Фон Вейганд срывает мой шелковый халат, медленно проводит пальцами по груди, скрытой лишь тонкой тканью невесомой ночной рубашки. Слишком легкой и короткой, чтобы скрыть желанную плоть, свежее мясо, в которое хищник не прочь вгрызаться зубами.
— Предлагаешь пописать прямо тут?! — не сдерживаю истеричные нотки.
Его ладони касаются талии, осторожно ласкают сквозь материю, а после рывком притягивают ближе, впечатывают в горячее сильное тело, скользят ниже, крепко стискивают мой зад, вынуждая вскрикнуть.
— Маленькая лживая сучка, — его голос обволакивает и лишает воли, заставляет вспыхнуть порочным пламенем и медленно обращаться в пепел. — Ты постоянно лжешь мне. В мелочах и не только. Когда умоляешь прекратить и строишь из себя оскорбленную добродетель. Когда пытаешься избавиться от моего контроля.
— Бред, — выравниваю сбившееся дыхание. — Никому не нравится существовать в клетке, по расписанию и с кучей ограничений.
Фон Вейганд резко разворачивает меня спиной к себе, прижимается сзади, дает прочувствовать нарастающее возбуждение, и слегка отстраняется, приподнимает мою рубашку выше.
— Правда в том, что ты шлюха, — его пальцы проникают глубоко и бесстыдно, срывают приглушенные стоны с моих губ. — Течешь от любого прикосновения.
— Не любого, — судорожно выдыхаю: — Твоего!..
Он вздрагивает, потому как мои руки нагло завладевают пряжкой ремня, пытаются расстегнуть, намереваются своевольно выпустить похоть из клетки. Действую автоматически, не отдаю отчета.
— Все будет так, как я хочу. Забыла? — произносит хрипло, грубо отталкивает меня в сторону: — Мы начнем с беседы. Влюбленные пары должны обсуждать свои проблемы.
— Значит, мы пара? — глупо хихикнув, крадусь назад.
