— Яни, ты рано, — дверь открылась шире.
Януш втянул меня в дом, захлопнул дверь и вернул засов в скобы.
— Здравствуйте, — улыбнулась я растерянной женщине.
Изношенная сорочка заштопана в десятке мест, поверх повязан такой же ветхий фартук, на ногах стоптанные в хлам осенние ботинки, в этих старых вещах и сама женщина казалась старой, изношенной, хотя вряд ли её было больше тридцати пяти. Тусклая кожа, морщинки у глаз, опущенные плечи, общая вялость. Даже моё внезапное появление не вызвало у женщины сильных эмоций, она просто приняла мой приход как данность.
— Госпожа, здравствуйте. Простите, мой дом слишком ужасен, чтобы принять вас должным образом.
Я перебила:
— Госпожа, не говорите так. Я рада познакомиться с семьёй Януша.
Пока я говорила, из-за кровати высунулась очаровательная малышка лет семи-восьми, одета она была в застиранное, но чистое платье — на светлом фоне мелкие васильки. Девочка радостно показала мне дырку на месте выпавшего молочного зуба и прошепелявила:
— Тётя-шоколадка?
А то!
Я присела на корточки, и девчушка смело влетела ко мне в объятия.
— Всё хорошо, — заверила я женщину, встала, удерживая тяжёлую малышку на руках.
Дойдя до сундука, выполнявшего роль не только ящика для вещей, но и стула за столом, я пересадила малышку на крышку.
— Я обещала тебе шоколадку.
— Дя!
Вроде бы женщина говорит нормально. У детей особенности в развитии, или с девочкой всё не так плохо, просто разговаривает не предложениями, а отдельными словами из-за того, что не имеет возможности учиться и все дни проводит в домике с измученной бытом матерью? Вроде бы не моё дело…
— Сейчас я покажу тебе фокус, — пообещала я.
Я позаимствовала на кровати плед, присела, накрылась. Фигурки слишком большие, вынуть их из пространственного кармана я смогу только обратившись в котёл.
— Фокус! — девочка захлопала в ладоши, незамысловатое представление ей явно понравилось.
Я выставила на стол шоколадных зверушек:
— Тебе и твой маме, да?
— Дя! — согласилась девочка. — И Яни.
— И Яни, — покладисто согласилась я, а сама задумалась.
Не слушая нас, чудик протопал в кухонный уголок, а когда мама спросила, что он делает, выдал как всегда неподражаемое:
— Чай пить, котёл любить.
— Госпожа, вы присядьте за стол, Януш сам справится. Позвольте представиться. Меня зовут Мель, и я надеюсь стать ученицей господина Тая.
— Очень приятно, госпожа Мель.
— Можно просто Мель. Я ещё не стала алхимиком, чтобы вы обращались ко мне с такой серьёзностью, госпожа. Простите, что я любопытничаю, но я действительно не могу понять. Я знаю, что господин Тай человек щедрый. Очень странно видеть, что вы… в столь плачевном положении. Я спрашиваю не из праздного интереса. Возможно, я могла бы вам помочь?
Моя душа покинула бесконечную тьму не без участия Януша, он и его семья мне не чужие.
— Вы правы, госпожа Мель, господин Тай очень щедр…
— Тогда?
— Мама бобо, — пояснил Януш, ставя на стол вскипевший чайник.
— Госпожа болеет?
Тогда ситуация ещё более странная. Ни за что не поверю, что господин Тай пожалел бы для женщины лечебную таэру. Почему?
Мать Януша тяжело вздохнула:
— Всё не так просто, как вам могло показаться, госпожа Мель. Наш дом сгорел, я ждала Олли, — женщина погладила малышку по голове. — Муж решил поправить наше положение быстро, но рискованно. Мы перебрались в этот город, и Майкис присоединился к одной из групп, но… Первый рейд в Бегонийский лес, и он… не вернулся. Ко мне пришли выжившие, высказали соболезнования, — женщина словно не замечала, что по её щекам потоком льются слёзы. — Она выплатили мне компенсацию. Представляете, госпожа? Как будто деньги могли заменить мне моего Майкиса. Я так плакала… Я настолько увлеклась переживанием своего горя, что чуть не убила своего ребёнка, — она машинально прижала руку к животу.
Януш обогнул стол, обнял мать и затараторил:
— Я таэра, сестрёнка вдох, таэра плох, маме плох.
Ага… В принципе, расшифровке поддаётся. Когда матери стало плохо, Януш взял деньги и купил лечебную таэру. Жизнь девочке удалось спасти, роды прошли нормально, но таэра оказалась низкого качества, и женщина была, фактически, отравлена.
— Любая лечебная таэра меня убьёт раньше, чем вылечит, — грустно пояснила женщина. — Все деньги уходят на поддерживающие отвары из трав, которые обычно идут для создания таэр. Это… очень дорого. Я не раз просила Яни подумать о сестрёнке.
— Нет! — вскинулся мальчишка, и я впервые увидела радужного чудика непримиримым и очень злым. — Будет чистая таэра. Чистая таэра — хорошо для тебя.
Женщина поникла.
Я не стала ничего обещать, но подумала, что у меня, как ни у кого другого, есть шанс создать самую чистую таэру из возможных. Мы переглянулись с Янушем и друг друга поняли. Я дала молчаливое обещание помочь.
Януш забубнил что-то успокаивающее, а я решила сменить тему. Семье же нужны деньги, правильно? Лишняя купюра лишней не будет.
— Госпожа, — заговорила я. — Я попала в затруднительную ситуацию. Мне негде жить. Вы не откажетесь сдать мне уголок?
Женщина вздрогнула.
— Госпожа Мель, что вы такое говорите?! Видно же, что вы госпожа благородная, из самой столицы, наверное. Как же вы можете жить здесь? — она рукой обвела убогую халупу.
Я рассмеялась:
— Из какой столицы, госпожа? Я последние ночи в телеге на Шумихе ночевала, но разве можно уснуть, когда за тонкой стенкой громыхает праздничное буйство? Не отказывайтесь, пожалуйста. У вас чисто, уютно. Если вы согласитесь, госпожа, вы меня очень выручите.
— Если так… Располагайтесь, госпожа.
— Да, так! — я, практически, насильно втолкнула ей в руки купюру. — Это аванс.
— Ох…
Я выпила чай, от шоколада категорически отказалась. Что я, угощение, которое принесла им, сама съем? Нет. К тому же шоколад я профессионально ненавижу.
Януш тоже налегал на чай и избегал шоколада, оставлял матери и сестре.
Отставив пустую чашку, я поднялась. Януш тоже встал.
— Госпожа, нам пора. Рада была познакомиться.
Женщина проводила нас до дверей, закрыла за нами засов.
Когда мы с Янушем отошли в сторону, я предупредила:
— Обратно на извозчике.
— Бу-бу-бу, — насупился Януш, и дальше мы шагали молча.
Неприятности начались у питейного заведения.
