– Мы дома. Пошли вернемся, а? – выпалила и не сразу соображаю, что. Но и правда, квартира, где мы были вдвоем, всего за одну ночь стала для меня домом. Уютным, тихим, полным любви домом. А там…
– Вернемся, – вздыхает Сокольский, посерьезнев. – Обещаю, что мы сюда еще вернемся. Хочешь, даже задержимся в отпуске и еще неделю выделим для себя. Только мы вдвоем, Настя. Этому городу еще есть что тебе показать.
– Нельзя, – говорю с сожалением и отвожу взгляд, снова укладывая руки на руль.
– Почему это?
– У тебя в следующий понедельник важная сделка. А у меня… – а у меня неподписанное заявление на увольнение. – А у меня неважно. Так, – машу головой, отбрасывая все посторонние мысли. – Пора ехать…
И еще раз, по новой. Ногу на педаль, руки на руль, глаза на дорогу. Илья уже не так весел, как до этого, но двигается чуть ближе и контролирует каждое мое движение. Да даже, кажется, каждый мой вздох. И все бы ничего, но его касания рук, что происходят словно специально: то ноги, то руки, то шею – все это будоражит. Отвлекает, и в итоге, когда я наконец-то трогаюсь и выезжаю на дорогу, ползя по здешним меркам, как черепаха, прошу его держать руки при себе. Он смеется, но послушно отодвигается.
Метр. Сотня метров. Километр. И я уже начинаю входить во вкус. Перестаю мысленно отсчитывать секунды до столкновения с бордюрами и столбами, понимая, что все не так плохо, как я думала! Эта девочка – просто монстр! И монстр послушный, если обращаться с ней ласково. Нога все уверенней давит на педаль газа, а руки перестают дрожать. Стрелка спидометра ползет все выше, а вместе с ней и уголки моих губ.
Теперь я понимаю, почему местные так восхищаются такими тачками и молиться готовы на свои дороги. Сокольский был чертовски прав! По такому идеальному асфальту, который вьется впереди, словно шелковая лента, без единого бугорка или ямки, ехать сотню – издевательство! И совсем скоро скорость меня захватывает. Полностью. Накрывает с головой адреналин. Кровь бурлит в венах, а тело действует все уверенней. Ощущение того, что ты сама управляешь этой махиной, которая рычит и с космической плавностью входит в каждый поворот, окрыляет.
– Это просто космос! – выдыхаю завороженно и бросаю взгляда на Илью. Быстрый. Мимолетный.
Он смотрит на меня. Смотрит и улыбается. Так гордо, так ярко и заразительно. Наблюдает за мной, не отрываясь и не моргая. Как и обещал, не трогая и вообще ведя себя, словно невинный ангел, сложив руки на коленях.
И я понимаю, что у меня снова в голове пропали тормоза. Стоит только подумать о вчерашнем, глядя на “пассажира”, что сидит рядом, как желание снова воспламеняется, подобно спичке.
Один “чирк”, и внутри все горит.
Прежде чем успеваю себя остановить, резко виляя рулем, сворачиваю на обочину, на узкую полоску вдоль отвесной скалы, и притормаживаю, включая “аварийку”.
– Ты чего? – удивленно смотрит на меня Сокольский, но я не хочу говорить, чего я. Просто с глупой улыбкой на губах отстегиваю ремень безопасности и, скидывая с ног туфли, в пару мгновений перескакиваю с водительского места на пассажирское. К нему.
– Воу, – смеется мужчина низким рокочущим смехом и смотрит растерянно и так… восхищенно. – Настя, ты точно хочешь, чтобы я взорвался, да?
Притягивает меня к себе за талию, прижимаясь ближе. Усаживает к себе на колени и уже забирается ладонями под платье, задирая. Не медля ни секунды. А я чувствую. Отчетливо чувствую, что и ему многого не надо, чтобы завестись.
– Это все ты виноват, – смеюсь, сжимая пальцами за плечи. – Ты и эта машина… грех в ней просто… ездить.
– М-м-м, – выдают мне в губы дикий стон. – Уже только ради этого стоило тебя усадить за руль, Загорская.
– Я так и знала, что это был твой коварный план!
– Невероятная, – шепчет Илья, целуя в шею и игнорируя мой возмущенный выпад. – Горячая, – прикусывая подбородок. – Похоже, я схожу с ума от тебя, Загор-р-рская.
А руки уже странствуют по телу. Поглаживая, пощипывая, исследуя.
– Аналогично, – шепчу, прикусывая губу и улыбаясь.
– Ты тоже сходишь от себя с ума? – всего на секунду отстраняется Илья, путаясь ладонью в моих волосах.
– От тебя. Сокольский, – вздыхаю, не зная, как ему объяснить словами то, что происходит внутри. Ту бурю и ураган, что моими зарождающимся чувствами к нему сметают все остальные. Поэтому просто целую. Жадно и напористо, так, как до недавнего времени даже подумать было стыдно. Протискивая ладошку между нашими телами, тянусь к ширинке его брюк, прямо намекая на то, чего хочу. И кажется, “здесь и сейчас” скоро станет девизом этого уикенда…
Благодаря “остановке” на трассе на добрый час, после которой меня за руль точно садить было нельзя, бразды правления авто перенимает Илья. А в дом его родителей мы приезжаем растрепанные, помятые, с идиотскими улыбками на припухших губах, а я, вдобавок ко всему, с гнездом на голове и размазанной помадой.
– Сты-ы-ыдно, – цепляюсь за руку Ильи, пряча взгляд у него на плече. – Я не могу появиться перед всеми в таком виде! – шепчу, а мужчина смеется. Вот кого-кого, а его точно не заботит то, что по нам и невооруженным взглядом видно, чем мы не так давно занимались.
– Настя, мы жених с невестой. Вполне логично, что мы… провели ночь, не в шахматы играя.
– Ночь! А сейчас белый день! – тяну его за руку, останавливая уже на крыльце.
– И день тоже, – обнимает за плечи Илья. – Мало ли, – беззаботно кивает в сторону машины. – То, чем мы занимаемся наедине, только наше с тобой дело.
– Но…
– И там все взрослые люди, которые тоже когда-то делали так.
Нет, он точно издевается! Смотрит своими черными глазами, в которых живописными картинками стоят наши интимные безумства, и улыбается. Смотрит и улыбается, улыбается и смотрит, тогда как я сгораю от смущения и… и нового витка желания. Что вообще происходит со мной и с моим телом? Почему я никак не могу унять это ноющее чувство, требующее снова…?
– И все-таки, – делаю последнюю попытку уломать. – Можно, я сначала зайду в уборную? А лучше в нашу комнату и…
– Нет, – перебивает меня Илья, целуя в кончик носа.
– Ну, почему?!
– Потому что мне нравится смотреть на тебя такую, Загорская.
– Какую такую?
– Не обращай внимания, просто собственнический инстинкт взыграл, – ухмыляется Илья.
– Погоди… – удивленно выдыхаю, округляя глаза, – так это ты для Кости с Анжелой стараешься, что ли? Хочешь, чтобы эта стервочка тебя приревновала? Или… сам ревнуешь? – чувствую, как начинаю сиять бесстыжей улыбкой во все свои тридцать два. – Ты меня ревнуешь, да? А вот таким моим состоянием решил… “пометить территорию”?!
– Фу, Загорская, – морщится мужчина. – Ужасно звучит. Но да! – припечатывает уверенно Сокольский, потянув меня за собой. – Ты моя, и этим гостям не следует это забывать!
