— Ну что же, мне приятно наконец-то познакомиться с родителями моей невесты. Думаю, мы должны выпить за встречу, — взял Володя все в свои руки и уже хотел было открыть бутылку чего-то коричневого и явно алкогольного, когда мой папа грохнул о стол трехлитровой банкой.
— Самогон, — возвестил он присутствующих. — Сам варил.
И именно эта трехлитровая банка стала началом налаживания контактов, но одновременно с этим и последней жирной точкой этого вечера. Беседа протекала непринужденно. Я даже немного расслабилась, что-то ела, пока Володя отвечал на вопросы о том, как мы познакомились, сколько уже вместе.
Врал. Конечно, врал, но его вранье успокаивало моих родителей, а о большем я и не просила. Даже Мише досталась порция внимания. Хотя бы потому, что мой отец бокс уважал, а потому воспользовался случаем и выспросил все и даже больше.
Беседа плавно перетекла на бои и телевидение, что «незаметно» стало отправной точкой в разговоре о том, что показывали утром в новостях. Владимир держался все той же линии, которую мы озвучили журналистам. Мол, клевета и ничего больше, что успокоило маму, но не убедило отца. Папа оставался настороже, изучая всю нашу компанию из-под кустистых седых бровей.
— И когда же вы хотите пожениться? — приступила мама к сводничеству, продолжая подкладывать Володе в тарелку свои малосольные огурчики.
Пили мужчины, кстати, наравне, и если в папе я не сомневалась, то за здоровье братьев переживала искренне. Это пока они сидят, с ними все хорошо, а вот когда попытаются встать…
— Через месяц. Утром хотели подать заявление и начать подготовку. Пусть родственников у нас немного, но друзей достаточно, — не моргнув и глазом соврал Володя. — Жаль, конечно, что сейчас к нам приковано все внимание СМИ. Это несколько осложнит нашу жизнь в ближайшие дни.
— Но с чем связано такое внимание? — обеспокоенно спросила мама. — Оленька, ты же и сама журналист. Разве ты не можешь по своим каналам успокоить всю эту шумиху? Тетя Валя чуть сердечный приступ не получила, когда тебя по новостям показали. И все газеты у нас тебе посвящены.
— Дело не столько в Оле, — переключил Владимир мамино внимание на себя. — Миша редко появляется в СМИ, и эта агрессивная акция была направлена именно на него.
— Потому что впереди важный бой? — со знанием дела поинтересовался папа.
— Потому что у нас отношения на троих, — с обаятельной улыбкой гада произнес медведь, но его слова не сразу дошли до меня. — Но вы ничего такого не подумайте, у нас все традиционно. Вчера с Олей, например, спал я, а сегодня мой брат. Мы не извращенцы, которые делят одну постель на троих. Просто взгляды у нас несколько свободнее…
Внутри меня все резко умерло, покрылось серым пеплом непринятия. Закрыв глаза, я спрятала лицо в ладонях, потому что услышать такое я просто не ожидала. Нет, понимала, что медведь способен на гадость, но чтобы с таким размахом…
Самое поганое, что я все-таки получила ответ на вопрос, который так и не нашла в себе силы задать, и этот ответ меня не удовлетворил. Секс с Мишей совершенно точно был моей самой роковой ошибкой. Да как я могла позволить ему, себе? Чем я думала?
— Оля… — услышала я жалобный голос мамы.
— Да вы совсем оборзели?! — грохнул папа по столу, судя по всему, кулаком.
«А-а-а-а!» — мысленно кричала я, боясь открыть глаза.
— Простите, я на минутку, — процедил сквозь зубы Владимир, сидящий по правую сторону от меня.
Скрип отодвигающегося стула я расслышала отчетливо.
— Да что я такого сказал-то? Только правду! — возмущался медведь, занимающий другой конец стола.
Все-таки осмелившись посмотреть на происходящий бардак, взгляды родителей старательно избегала. Еще успела заметить, как Володя, уступающий брату шириной плеч, схватил Михаила, словно котенка, за шиворот футболки и прямо вместе со стулом потащил на выход из столовой. Причем медведь не сопротивлялся. Только и говорил, что нормально же сидели.
Сжимала вилку с такой силой, что вполне была сейчас способна ее погнуть. За закрытой дверью разносились звуки борьбы и ругань. Чувствовала на себе два пристальных взгляда, в которых наверняка читалось то самое выражение, знакомое мне с детства: «Куда ты опять, доченька, вляпалась?» И да, вляпалась я по самое не балуйся.
— Мама, папа, это совсем не то, о чем вы подумали, — собравшись с силами, посмотрела я на родителей.
Мама обмахивалась салфеткой и в ужасе смотрела на отца, в то время как папа налил себе чистого самогона прямо в стакан и опустошал его сейчас со скоростью пылесоса.
— Да, все совсем не так, как видится на первый взгляд, — подхватил мою речь Владимир, вновь появившись в столовой.
Выглядел он так же безупречно, как и несколько минут назад. Разве что вошел без пиджака, да и на рубашке у ворота я заметила пятнышко крови. В остальном же мужчина казался невозмутимым.
— Простите нас за это представление. Мне бы не хотелось вдаваться в такие подробности, но, видимо, придется.
— Не придется, — решил мой отец, грохнув стаканом о стол. — Я не знаю, что у вас здесь происходит, но Ольга сейчас же едет домой.
— Папа! — возмутилась я, но скорее на автомате, чем реально была не согласна с его приказом.
— Андрей Дмитриевич, не рубите с плеча. Я могу все объяснить и уверен, вы все поймете.
— Я не собираюсь ничего понимать! Уже напонимался! Правду говорят: вы тут в столице все развращенные.
— Доченька, поехали домой, — всхлипнула мама, тоже поднимаясь из-за стола.
— Оля не может уехать, — холодно проговорил Владимир, скрещивая руки на груди, как это сделал мой отец.
— Это еще почему? Она что? Заложница в вашем доме? В новостях говорили правду? — устало плюхнулась мама обратно на стул.
Если он сейчас скажет про договор, это будет конец. Совсем конец. Всем и всему. Я его просто убью. Да хоть вилкой истыкаю!
— Оля не может уехать домой, потому что ее дом здесь. Я люблю вашу дочь и, поверьте, никому не дам в обиду. Даже брату. Даже вам, при всем моем уважении.
В этот раз от шока на стул плюхнулась я, а вслед за мной сел и папа, но сел с таким видом, мол, великий царь всея Руси готов выслушать вас, но не факт, что не отдаст приказ казнить на месте. Как хорошо, что отцовское ружье осталось в спальне. Иначе я сама бы, честное слово, прострелила кому-нибудь колено.
Увидев, что контакт еще не налажен, но ниточка уже потянулась, Володя тоже сел рядом со мной и, к моему великому изумлению, еще и за руку меня взял, переплетая наши пальцы.
Любовь?
Да, я понимала, что он лжет. И да, была благодарна ему за эту ложь, потому что лучше так, чем будет обнародован наш договор, но играть с ним в чувства не собиралась даже ради родителей. Слишком больно потом может быть. К хорошему неизбежно привыкаешь.
