Как только мой наручный компьютер выбросил в воздух трехмерные цифры, сообщив, что уже половина пятого, Ковалль встал и отправился обходить палатки.
Мы с Невистом уже поднимались на ноги, и колдун лишь кивнул в знак согласия. Татушка что-то бормотала спросонья. Годзилла и Трейлер мгновенно вскочили и выглядели как обычно – во всеоружии. Лайгиллар вылез из палатки, неспешно поправлял одежду.
Но в следующую минуту я услышал звук – знакомый и ужасающий одновременно. Словно комар зазвенел над ухом – мерзко, неприятно, со скрытой угрозой.
Звон резко усилился, уши заложило, голова загудела чугунным котлом. Пространство вокруг задрожало, затуманилось, будто марево в воздухе в знойный полдень. Все во мне мгновенно перевернулось, злость и страх накрыли, лишили самоконтроля. Я мысленно заметался, понимая, что буря уже нагрянула на наше убежище.
Чертов Ковалль! Он ведь знал и чувствовал! А может в этом и крылся план первородного? Усыпить нашу бдительность, накормить, напоить, спать уложить, а потом убить – скормить смертоносному комку магии?
Лера зашаталась, потеряла равновесие, но Ковалль поймал ее твердой рукой. Невист чуть присел и внимательно озирался, готовый обратиться даже в одежде. Годзилла и Трейлер повторяли за вожаком. Лайгиллар предельно выпрямился, уставился вперед, готовый защищаться, драться за жизнь и миссию до последнего.
Да уж какая тут защита, миссия, драка? Магическую бурю не пережить никому.
Конец! Баста! Мы обречены!
– Чего застыли, как статуи оборотням? А ну отмерли и марш за мной! – ударил по ушам приказ Ковалля.
Маг метнулся куда-то в сторону, меня потянуло следом, помимо воли. Ага, знаменитая подчиняющая магия. Рассчитана на тех, кто сильно растерян, нерешителен или напуган до смерти. В общем, для нас – самое то, что доктор прописал. Какие еще сюрпризы у Ковалля в кармане? Какие козыри в рукавах у первородного?
Мы дружно рысили несколько минут. Дорога под ногами тряслась и дребезжала, вой бури усиливался – срывался фальцетом, резко переходил на низкие ноты. Внутренности вибрировали вместе с ним и словно беспрестанно менялись местами. Боль в правом боку сигнализировала, что бежим мы гораздо быстрее и дольше, чем казалось сбитому чувству времени. Просто Ковалль опять использовал свою уникальную магию первородного. Набросил на нас заклятье убеждения, заставляя ощущать себя почти двужильными.
Последний рывок, прыжок за магом, перекат в группировке – и мы на суше, в новом оазисе «работы первородного». Ковалль остановился, выпрямился пружиной и резко замолотил руками по воздуху. Словно сражался с невидимым ниндзя.
И не успели мы задаться вопросом, как стена энергии отрезала полянку от магической бури и сатанинского ветра. Ненастье задевало препятствие по касательной. Энергия плескалась, словно вода из-под купальщиков, что падают в бассейн с аттракционов аквапарка. Порой устремлялась к нам тонкими струйками. Теплая, интересная, почти нейтральная. Энергия колдунов заряжалась их аурой, словно пропитывалась магией хозяина. Даже не глядя, можно определить – кто оставил следы магии. Если конечно ты с ним уже сталкивался. Энергию Ковалля я не признал бы никогда. Она почти не имела привычных маркеров, мгновенно перестраивалась, контрастно менялась. То походила на ауру оборотней, то напоминала магию ворожей, то сильно фонила энергией магов. Она словно не имела отчетливой формы, быстро менялась под нужды хозяина. Такого я, правда, еще не видел. До нынешнего момента, когда магия бури окутывала, неспешно пополняя наши ауры. Казалось, ее мощь и силы первородных имеют нечто общее, родственное, схожее.
Я собирался снова разразиться вопросами. Ковалль убивать нас явно не планировал. Тогда почему не разбудил пораньше? За несколько минут до прихода ненастья?
Но в эту минуту магическая буря свирепо штурмовала препятствие Ковалля. И загадка сама собой разрешилась. От стены-заклятья полились во все стороны, зафонтанировали мощные струи энергии, вплетаясь, как и прежде, в наши ауры. Ковалль собирался нас подпитать, отняв у бури нейтральную магию, уже однородную, переваренную ненастьем. Но предупреждать, убеждать, успокаивать просто не посчитал рациональным.
А, может, чувствовал, что многие не согласятся. Что ж, спасибо за нежданный подарок. Он стоил и риска и безумного побега. К Тайне мы должны явиться во всеоружии. Мало ли какие там схватки разгораются? Мало ли, что потребуется срочно предпринять? Ковалль поступил разумно и правильно. Даже возмущаться резко расхотелось.
Я сам поступил бы в точности также. Да уж, мы определенно родственники.
– Спокойно садимся и ждем погоды, – колдун опустился на желтый ковер – мягкий, ворсистый и удивительно теплый. Он накрыл часть оазиса, как и прошлым вечером. Очередная уловка первородного. Мерзнуть на земле Ковалль не любил и магии на комфорт не жалел ни капли.
Я привычно посоветовался взглядом с Невистом. Вербер едва заметно пожал плечами. Мол, иного варианта действий все равно не предвидится. Мы устроились на ковре по-турецки первыми и остальные тут же последовали примеру. Ковалль проследил за нашей командой, улыбнулся своим мыслям и вытащил припасы. На ковре появился пухлощекий чайник с чашками и даже блюдцами в довесок. Черный чай с черносливом наполнил воздух ароматом спокойствия, умиротворения, безопасности. Мы завтракали, пили чай и негромко беседовали. Словно боялись, что буря услышит и примется рваться к нам с новой силой.
Ковалль не припомнил мое недоверие – а ведь наверняка считал его по ауре. Молчал и о гневе остальных товарищей, которые рассудили в точности также. Колдун спокойно поил нас чаем, охотно отвечая на вопросы Татушки. Вот уж кто совсем не сомневался в его честности, буквально смотрел в рот первородному. И, что поразительно, татуированная химера, со всей ее детской непосредственностью, открытостью и полным незнанием ужасов Сварайи снова оказалась права, как никогда. Хм… Неожиданно. Хотя и приятно.
Мало-помалу мы начали разговаривать, общаться, как раньше, что-то рассказывать. И меня накрыли странные ощущения.
Казалось, очутился в родном доме, и сильная гроза налетела на поселок.
Тихо поскрипывает оконная рама, дрожит от свирепых порывов ветра, и отец негромко ворчит под нос:
– Надо бы проверить, когда дождь закончится. Не в первый раз уже… А все забываю…
Мама смотрит на него бездонными синими глазами и хитро щурится. Понимает, что опять ведь забудет, замотается. Бабушка несет с кухни вишневый пирог с кругляшком теста посередине, похожим на аляповатую выпуклую пуговицу.
Ставит на стол, смазывает маслом и режет ножом с зазубренным лезвием.
Мы неспешно рассаживаемся для трапезы – каждый обязательно на свое место. Бабушка у стены, под большим макраме в виде лельдиса в звериной ипостаси. Мама опускается напротив отца, я размещаюсь по другую сторону.
Лакомимся пирогом, теплым чаем с облепихой. Слушаем, как поскрипывают недовольные ставни, да крыша временами потрескивает от ветра.
