— Я хотел пригласить её на танец — только и всего.
— Только попробуй! — на знакомый голос я оглянулась и увидела… Увидела я гордого, уверенного в себе, невероятно злого и настроенного самым властным способом…
… Валеру.
Кто-нибудь, ущипните меня, я сплю и вижу кошмар!
Приоткрыв от изумления рот, я следила, как Валера враскачку приближается к нам. Пожилой сатир за стойкой на мгновение съежился, но тут же снова гордо расправил спину и широко усмехнулся:
— Вот так бы и раньше, а то пошел молодняк, понимаешь! Кому попало позволяют к своей нимфе руки тянуть!
Наверное, эта модель поведения называлась как-то вроде «я только проверял серьезность твоих намерений». Но Валере, да и мне, было уже все равно. Я в панике наблюдала за женишком, желая провалиться сквозь пол и оказаться далеко-далеко. Пролететь земной ар насквозь и вывалиться в Америке, где меня никто не знает! Не то чтобы мне было стыдно за себя… Но этот дурак же не будет молча танцевать, он обязательно устроит что-нибудь! Кто ему вообще рассказал о ребенке? Или он сюда не из-за ребенка притащился?
— Лиза! — не обращая внимая на ухмылочки сатира, патетично воскликнул Валера. — Я так волновался!
— Так, а что покрепче шампанского есть? — Саша снова обратилась к бармену местного разлива.
— Дык, — заулыбался он. — Шампанского не держим.
— А что есть?
— Водочка! — он смущённо потупился и добавил. — И наливочка моего производства…
— Тогда лучше водки. Две, — Саша не скромничала, быстро завела разговор с новым козликом, а мне вот со своим как-то говорить не очень-то и хотелось. Это же надо: припереться в такую даль только ради меня. Десять очком Валерию! А если серьёзно, то это даже очень приятно. Мне даже стало как-то немного теплее на душе, в конце концов это он ради меня так расстарался.
— Я узнал, что ты беременна, — мой козлик с печалью всей его расы после окончания гона, нежно взял мою руку в свою, но получалось у него это с трудом. Казалось, вот-вот он что-то промычит, но Валера выдерживал драматичную паузу. Видимо, Шекспир потерял хорошего актёра.
— Каким образом? — сузила глаза, потому что мыслей как таковых не было.
— Та женщина, у которой ты была на прибеееме, — мда, он явно волновался и это было видно. Что поделать, сатиры, они такие. — Она мне всё рассказала.
— Кто её просил?! — в этот момент я уронила голову в ладони и, если бы не моё положение, я бы с радостью вместо фэйспалма врезалась в стену. Ребёнку нужна здоровая мама. Окей, хоть какая-то мама.
— Лииизочка, солнышко моё, не волнуйся ты так, тебе нельзя, — Валера выровнялся, присел, но не переставал волноваться.
А у меня теим временем слов не находилось. Так захотелось подвязать эту чёртову ведьму к столбу, да как поджечь, чтоб с огоньком, да всем на радость… Ой, что это я. Кажется, становлюсь слишком жестокой.
— Я принял решение! Лиза, — козлик попытался сделать серьёзное лицо (но получалось как всегда), после чего ещё раз выровнялся, откашлялся, ещё раз выровнялся, снова откашлялся и наконец изрёк:
— От кого бы ни был этот ребёнок, я его приму.
— Что?! — на месте подпрыгнули и я, и Сашка, которая этого явно не ожидала.
— Нет, парень, ты немного неправильно её понял, — воспользовавшись моим минутным молчанием, Александра взяла слово. А я тем временем дар речи потеряла. Это что получается, Валера готов меня принять с ребёнком и даже так жениться?
— Саша, подожди! — шикнула на неё, снова поглядывая на Валеру. Сатир явно ждал ответа, но до сих пор нервничал, и, наверное, не будь меня рядом, бросился бы к клумбе. Да, у сатиров такое бывает от волнения, но… Но я никак не могла решиться, что мне делать? Валера абсолютно точно не мужчина мечты и быть с ним… Ну… Такая себе перспектива, надо сказать даже в какой-то мере дохленькая.
Но, с другой стороны, Валерий точно от меня не отцепится. Даже если я сейчас скажу «нет» и даже вытопчу каблуками всё его сатирье достоинство, а потом и сбрею ему бороду, то он всё равно скинет это на беременность и снова обнимет. Буэ.
Значит, у меня остаётся только один выход.
— Хорошо, я согласна, но… — посмотрела на него добродушным взглядом, пытаясь скрыть все свои настоящие чувства. — Только моим родителям не говори, хорошо?
— Хорошо! — Валера активно закивал и тут же потащил меня на выход, видимо, рассказать всему миру, кроме моих родителей. Ну, ничего, это временные трудности. Пусть пока радуется, а потом… Потом я точно найду, как от него избавиться.
Однако все оказалось намного хуже. Едва мы очутились за дверью, как меня обхватили сатирьи руки, показавшиеся бесконечными. Они плотно обмотались вокруг моих плеч, талии… Я моргнула, чтобы избавиться от наваждения. А Валера, не терявший времени зря, полез ко мне целоваться.
О нет! Это он так видит воссоединение двух влюбленных? Возвращение блудной нимфы в правильные мужские объятия и что там еще?
— Помогите, — попыталась крикнуть я, но только невнятно булькнула. А Валера расценил мой приоткрытый рот как приглашение и вторгся туда своим длинным, мокрым, скользким языком.
Я почувствовала одновременно две вещи. Скоро к ним присоединилась третья.
Раз — и меня замутило, да так сильно, будто я хорошенько наелась тухлых яиц. Со дна желудка поднималось все то, что я успела съесть, и я задергалась, выворачиваясь из объятий сатира, чтобы не запачкать рвотой его одежду.
Два — и сознание начало уплывать, точно как сегодня днем. Нет, ну а кто сказал, что обмороки прекращаются, выполнив свою основную функцию — дав понять, что ты беременна? Они никуда не деваются, а значит, я все еще могу грохнуться в любой момент. Особенно когда сатир стискивает меня, перекрывая доступ кислорода.
Но не успела я окончательно отключиться от реальности и бесформенным кулем осесть на пол, как к этому коктейлю малоприятных ощущений добавилось третье. Сатир неожиданно… исчез. Его руки перестали меня сжимать, в нос ударил свежий деревенский воздух с легким запахом навоза. Несмотря на вонь, я вдохнула его полной грудью. Тошнота отступила, перед глазами перестали прыгать мушки.
Я смогла соображать здраво и тут же задумалась, куда подевался Валера.
Искать ответ долго не пришлось.
Сатир болтался в воздухе совсем рядом. Его держала за шиворот чья-то стальная рука. От руки мой взгляд метнулся к лицу, и я увидела…
Егора.
Оборотня Егора, которого в первый и последний раз видела в ту ночь, когда был зачат наш ребенок!
Ноги подкосились. Я привалилась к стене клуба. Сама не знаю, как не свалилась в обморок в ту же секунду. Наверное, потрясение было слишком велико. Я не успела вскрикнуть «эй, а ты как здесь оказалась?» Вместо меня это спросил Егор:
— Лиза! Что ты здесь делаешь?
