– А особые приметы?
– Не, не заметил.
– Может, татуировка?
Столбов скривился:
– Не, не помню.
– Хорошо, а второй?
– Второй тощий. Дрыщ. Болобрысый. В бейсболке был. И в клетчатой рубахе.
– Машина какая у них была?
– Паджерик черный, номера на ВА заканчивались…
– Вы ранее встречали их или этот автомобиль?
Столбов сморщился:
– Не-а… Вы их поймаете?
– Постараемся. Скажите, а в каких отношениях вы состоите с Лидией Федоскиной?
– С Лидой? – в голосе Столбова почувствовалось удивление. – В нормальных. Мы пожениться собираемся.
Руслан почувствовал, что Столбов ему нравится всё меньше и меньше.
– То есть вы с потерпевшей Федоскиной в близких отношениях?
При этих словах Столбов замер и как-то даже вытянулся:
– То есть как – потерпевшей? Ее тоже избили? Зачем?! Кто?!
– Вот это мы и пытаемся выяснить с вашей помощью…
– А я здесь причем? – голос у Столбова дрогнул, глаза расширились. Тонкая венка на шее запульсировала сильнее. Оборудование пронзительно запищало.
Васильева бросилась к пациенту:
– Прекратите, вы же обещали его не тревожить!
– А как, по – вашему я работать должен? – пробасил Пиманов.
– Меня это совершенно не волнует, я вас предупреждала!
– Погодите! – Столбов приподнял правую руку над одеялом. – Я в порядке. Так что с Лидой?
– Она похищена.
Столбов замер. Руслан внимательно следил за его реакцией: вытянутое лицо, губы сомкнуты в плотную линию, мелкие капельки пота выступили на лбу, глаза удивленные и испуганные. Он не знал. Лебедев приехал сюда именно ради этого: увидеть реакцию бывшего Лидиного жениха на этот вопрос. Он производил впечатление мужчины, который никогда не повзрослеет. Ни душой, ни мыслями. Многим девушкам такие нравятся. Их хочется пожалеть, пригреть, обласкать. Но положиться на них нельзя. Одно упоминание слова «ответственность» вводит их в ступор. Однако, им удается делать неплохую карьеру. До поры – до времени. И сейчас Руслан был абсолютно уверен: Столбов к похищению не причастен.
– Эти двое, что напали на меня, увезли Лиду? Но зачем?! В ней же нет ничего такого… особенного!
Несмотря на состояние Столбова, у Руслана возникло стойкое желание ему врезать. «Нет ничего особенного». А только что говорил, что собираются пожениться. Хорош женишок…
Пиманов недобро хмыкнул и убрал блокнот в карман, искоса глянув в глаза Лебедева:
– Ну, для этого не надо быть особенным. Для этого надо кому-то перейти дорогу. Или быть особенным для того, кто перешел дорогу…
Столбов встрепенулся:
– Что? Что вы этим хотите сказать? У нее кто-то есть?!
На последнем вопросе голос у него сорвался на визг.
– Нет-нет, что вы, – успокоил его Пиманов. – Я ничего такого не хочу сказать. Если вдруг что-то вспомните, обязательно свяжитесь со мной.
И он протянул Столбову карточку.
Уже выходя из здания больницы, Руслан проворчал:
– По-моему, мы теряем время.
Они миновали скромный больничный сквер с мокрыми от накрапывавшего дождя скамейками. В щели разномастной брусчатки забились жухлые листья, бледно-салатовая пыльца.
– В самом деле? – в голосе Пиманова чувствовалась ирония, раздражение и желание стукнуть модного адвоката по башке.
Лебедев холодно улыбнулся:
– Мотив, товарищ следователь, в окружении Лидии отсутствует мотив. А у меня, если вы помните, были письма с угрозами и sms.
Пиманов открыл машину, проигнорировав замечания Руслана, Уже занес ногу, чтобы сесть на водительское сидение, мрачно просиял:
– Слушайте, Лебедев, а может, это вы ее похитили? – он замер, недобро глянув на адвоката.
– Угу, очень смешно. Вам, господин следователь, в «Камеди-клаб» выступать с таким-то чувством юмора.
– Зато из «товарища» я сразу пошел на повышение до «господина», – он завел машину, – а на счет шуток юмора, то вам туда раньше меня устраиваться надо. О ваших, как вы выразились, близких отношениях никто, кроме вас лично не знает, даже родственники. Правда, подозрительно?
– Ни капли.
– Нет, Лебедев, правда, сколько вы встречаетесь с пострадавшей?
Руслан почувствовал, что краснеет:
– С пятницы.
Пиманов кивнул, включил радио, из колонок потекла бодрая музыка в стиле «вырви глаз, оторвись от подушки».
– И вы реально думаете, что ваши тайные враги могли воспринять это всерьез?
– Я реально думаю, что за мной следили. Единственная девушка, с которой я встречался за последние дни – Лида.
Пиманов замолчал, потер небритый подбородок, охотно кивнул своим мыслям:
– Иными словами, тот, кто за вами следил, и тот, кто вам направлял угрозы – это разные люди. И это еще надо доказать, что за вами следили.
– Это ваша работа.
– Угу, само собой. Моя работа – преступников ловить, а не терапевтировать тонкую душевную организацию замученных работой адвокатов. Вот я преступников и ловлю. А ваши соображения еще проверять надо. Ясно?
– Ясно.
Следователь примирительно вздохнул:
– Ну, если ясно, то поехали ко мне, – он бросил взгляд на цифры на голубоватом дисплее, – семь тридцать утра, хоть кофе выпьем.
– Не успею я уже к вам на кофе, меня еще клиенты ждут… Моя нетерапевтированная душа обременена обязательствами. А тело иногда кушать просит. Сколько времени на проверку надо?
Пиманов потянул к себе дверцу авто. Лебедев направился к синему крайслеру.
– А где, вы говорите, вы встречались с потерпевшей? – следователь опустил стекло и высунулся, чуть выдвинув квадратный подбородок.
Руслан оглянулся.
– А я и не говорил. На набережной. Ужинали в ресторане «Сергей Есенин», около девятнадцати тридцати заехали на парковку. Пробыли там примерно до двадцати одного ноль ноль. Потом гуляли.
Пиманов кивнул:
– Лады, проверим! – и торопливо вывернул за ворота.
Руслан же какое-то время сидел в машине. Не заводил двигатель. Не пролистывал сообщения на телефоне. Не включал магнитофон.
В голове молоточком отстукивала одна мысль: «А ведь Пиманов прав». Прав в том, что наблюдение установлено было недавно. Возможно, прямо в пятницу. Тогда они видели, как он, Руслан, заехал за Лидой на работу, отвез на дачу, а на следующий день опять оказались вместе. Верный повод подумать, что они близки и встречаются.
