– Свои. Поняла?
Я еще раз кивнула и моргнула два раза для убедительности.
Тогда мужик убрал ладонь от моего лица, и я смогла оглядеться: под крыльцом избенки на корточках примостились четыре спецназовца. Еще двое аккуратно вдавили в траву неизвестного здоровяка в черной кожаной куртке. Тот хрипел, неистово дергался, вырываясь. Мужик с нашивкой «Федоров С. В.» негромко бросил мне:
– Шли бы вы отсюда, – он подал знак четверым спецназовцам под крыльцом и те, неслышно подтянувшись, втекли в сени. Шум отодвигающейся кадушки, грохот, неистовый женский крик.
Я отползла в сторону, ошалело соображая, что теперь делать: бежать или всё, можно выдохнуть? Вдруг, этот, в черной куртке, что выплевывает мне ругательства, и Катерина Ивановна – это еще не все похитители? Вдруг, кто-то еще прячется в кустах?
На всякий случай, я сделала шажок в сторону леса.
– Лида!
Я резко обернулась на голос. Серо-синие глаза, темные волосы растрепаны, бледная, даже виноватая улыбка.
– Руслан, – выдохнула я.
В груди что-то ёкнуло, загудело в голове тяжело и надрывно. Начинающий погружаться в сумерки лес, темные кроны, мелко накрапывающий дождик, серо-синие глаза – всё смешалось, съехалось в одну кучу. Мелькнули промозгло-серым облака, и всё вокруг погрузилось во мрак.
* * *
Острый запах нашатыря, легкое и настойчивое похлопывание по щекам, растирание рук. На лицо оседала мелкая дождевая пыль.
– Лидия Андреевна, очнитесь, – звал голос.
– Может, укольчик какой сделаете? – чужой настороженный бас. Отдаленно знакомый.
– Серге-ей Владимирович, – укоризненно произнес первый.
«Ага, Сергей Владимирович, – мелькнуло в голове, – вот откуда я знаю этот грубоватый бас. «Федоров С. В.»».
– Я уже сорок пять лет как Сергей Владимирович, последние двенадцать из них вот с таким же придыханием: Серге-ей Владимирович, – передразнил спецназовец, – а девка воспаление легких подхватит… Еще ваша бригада скорой помощи где-то застряла.
– Главное – живая…
– Ага, выбраться из такой передряги и умереть от простуды – везение, о котором можно только мечтать, – пробасил Фролов и крикнул куда-то в сторону: – Нефедов, дай хоть броню твою под нее подложим…
Я почувствовала легкое касание. Плечо, локоть, кто-то приподнял мое запястье, сжал ладонь.
– Лида, очнись. Все позади.
Я приоткрыла глаза: надо мной склонился Руслан.
– Я здесь, – попробовала сесть.
Справа от меня колдовал над своим чемоданчиком судмедэксперт. Он предостерегающе выставил вперед руку:
– Лидия, только без резких движений и неоправданной активности… У вас шок. Вас должны осмотреть медики.
– А где они, эти ваши медики?! – заревел Руслан.
Медэксперт поднял лобастую голову от пакетиков и пробирок:
– Едут, – холодно отметил. – Сейчас будут…
– Чёрт те что! – ругнулся Руслан, подхватил меня на руки и потащил за деревья.
– Эй, вы куда?! – заорал Фролов. – Лебедев, верни пострадавшую!!!
– Щас, – буркнул Руслан, не сбавляя хода.
Меня подташнивало. Голова кружилась, я соображала с трудом, медленно впитывая то, что происходило вокруг. Суета одетых в зеленый камуфляж людей, черные бронежилеты, голоса, запах мокрой зелени, сырой земли, табака и пороха – всё смешивалось в одну смазанную картину. Руки Руслана – большие, горячие и надежные – куда-то исчезли. Вместо них – жесткая и холодная койка, голубые куртки с надписью «Скорая медицинская помощь», отдаленные голоса с разговором о размытых дорогах, старой и лысой резине и глухомани, о которой не слыхала цивилизованная Европа.
– Вот какому австрийцу или, скажем, немцу скажешь, что застряли в сотне километров от столицы – не поверят же, потому как нет у них проселочных и лесных дорог. Асфальт кругом, – возмущался один голос, задирая рукав моей блузки.
– Так жеж дожди такие, все поразмывало, – устало и, кажется, привычно парировал другой. – Да и не был ты у них в лесах, Борисыч.
Короткий укол в вену, по телу теплой волной расплылась усталость, уволакивая от суеты, пустого спора, сочувствующих взглядов и лишних теперь расспросов. Где-то вдалеке я еще слышала голос Руслана, грубоватый бас спецназовца Федорова, но потом пропали и они.
Всё поглотило мерное покачивание, шум колес и работающего двигателя.
* * *
Проснулась от неожиданного толчка.
Холодный салон машины скорой помощи. Узкое, жесткое ложе подпрыгивало и кренилось в бок, едва не выбрасывая меня на пол.
– Стойте! – я села, посмотрела по сторонам.
У меня в ногах, на неустойчивом откидном стульчике, прислонившись к потертой пластиковой обшивке, подремывала молодая женщина, От моего возгласа она испуганно распахнула глаза:
– Девушка, вы чего кричите?
– Стойте!
– Не волнуйтесь так, мы в больницу едем.
– А я говорю – стойте! – я попробовала встать, но машину дернуло на очередной кочке, из-за чего я повалилась медику на руки.
– Успокойтесь, вам говорят! – прикрикнула та.
На наши вопли оглянулся врач, ехавший рядом с водителем. Его удивленное и встревоженное лицо мелькнуло в крохотном оконце. Машина остановилась.
Девушка-медик грубовато отбросила меня назад, на кожаную тележку-каталку. Колено с силой ударилось о металлический корпус.
Машина резко затормозила и остановилась.
– Руслан! – заорала я.
В этот момент дверь салона отъехала в сторону, впуская холодный сырой воздух и запахи продрогшего леса. На пороге появился врач, суровый, замученный работой мужик:
– Чего у вас тут?
За ним появилась голова Руслана. Я бросилась к нему:
– Руслан! Забери меня!!!
Лебедев дотронулся до локтя врача:
– Можно я ее заберу?
– У нее ведь нет травм…
Врач насупился и посмурнел.
– Она наркотой накачана, ее на реабилитацию надо, – неуверенно отозвался он.
Руслан искоса глянул на меня, потом посмотрел в глаза доктору:
– Ей домой надо. Просто домой. Я привезу ее для осмотра. Чуть позже…
– Ну, не знаю… Так не положено.
Я выставила вперед грязные, в мокрых подтеках, руки:
– Я подпишу! Я подпишу отказ от госпитализации!!! – и сложила руки на груди. – Пожалуйста.
Врач недовольно посмотрел на меня, достал из салона планшет с бумагами:
– Вот, купите в аптеке, поставите уколы. Здесь и здесь подпишите, что отказываетесь от госпитализации, что последствия разъяснены, претензий не имеете. Не имеете ведь? – я радостно кивнула. – И последствия разъяснены?
