Неожиданно он опустился на одно колено, подловив ритм её движений, когда она прикоснулась лопатками к мату, навис над ней и встал в планку на вытянутых руках. Тонкая ткань футболки облепила бицепсы.
— Присоединиться к тебе, что ли…
Ульяна замерла. От неожиданности дыхание сбилось, в горле пересохло.
— Как?
— Как прежде. Тебе ещё пятнадцать поднятий корпуса осталось в этом подходе, — он прищурился и скомандовал: — Давай-давай, не халтурь. Тебе полезно.
В потемневших глазах мелькнули чёртики. Тень усмешки скользнула на плотно сомкнутых губах.
— Тём, места, что ли больше нет? — проворчала девушка, но заложила руки за голову, медленно оторвала лопатки от пола.
Его глаза ближе, на губах застыла полуулыбка.
Не дожидаясь, когда она завершит упражнение, он чуть подался вперед и чмокнул в губы.
Ульяна неловко рухнула на мат.
— Пауков, ну, как можно? — от двусмысленности положения дышалось с трудом, щёки и уши полыхали.
— Продолжай-продолжай упражнение, — улыбка в глазах, уголки плотно сомкнутых губ чуть изогнулись.
Снова поднятие корпуса и новый сорванный поцелуй. И ведь не запыхался даже.
Ульяна прижала лопатки к мату, прикрыла ладонями щеки, будто надеясь сбить с них пламя.
— Я не могу так, ты меня отвлекаешь…
— Правда? А так? — он согнул руки в логтях, оказавшись в нескольких сантиметрах от её лица. Ульяна омертвела, вжалась в мат, почувствовала как округляются глаза. Он усмехнулся. Наклонив голову, нежно коснулся губами шеи.
Дыхание перехватило. Внизу живота снова, как в прошлый раз, просыпалось что-то горячее и колкое.
— Артём!
— Ммм?
— Прекрати, увидит же кто-нибудь, — она схватила его за плечи, попробовала оттолкнуть.
Губы медленно скользнули ниже, вдоль прямой мышцы живота:
— Не-а, все на диагностике. Ещё семь минут… Ираль заперся на своем корабле.
От горячих губ бросало и в жар, и в холод. Острый кончик языка нырнул в углубление пупка, нарисовал цветок вокруг.
— Артём, хватит, — Ульяну пробила дрожь, она попробовала отползти, не успела: он снова оказался перед глазами, тихо засмеялся и с наслаждением поцеловал в губы.
А через мгновение встал. Как ни в чём не бывало, потянулся за кителем и, на ходу набрасывая его на плечи, посмотрел на монитор своего креоника:
— Халтуришь, навигатор…
Девушка подскочила:
— Что?!
— Тридцать штрафных отжиманий тебе за это, вот что…
— Артём!!
Застегивая китель, он подошёл к двери спортзала, бросил через плечо:
— И я жду тебя через восемнадцать минут на диагностику. Советую не опаздывать. Ираль назначил через час-сорок выход на Калипсо.
Бело-синяя мембрана захлопнулась за ним.
— Пауков, ты — гад!!! — услышал за спиной и коротко хохотнул.
* * *
— В настоящий момент местонахождение фрегата Фокус-1 не обнаружено, — Рот Сабо вытянулся перед Кромлехом для доклада. Светло-голубые, почти белые глаза смотрели преданно.
Директор Академии чертыхнулся:
— Они что, в плазме растворились? Что за бардак у вас тут творится?!
— Никак нет, бардак не подтверждаю. Делаем все возможное…
— Так вот и делайте. Заблокируйте все транзакционные окна, организуйте глубокий пеленг пространства!
— Все организовано. Им не проскочить. След обнаружен в зоне ответственности клириканского патруля, сделали запрос. Ждем подтверждения.
Кромлех вытаращил глаза:
— Не ждите! Входите в их базу! Взламывайте, крушите…
— Но…Это же… нарушение Пакта о, — Рот беспомощно захлопал белёсыми ресницами.
Кромлех схватил его за лацкан кителя, притянул к себе:
— Даже слышать ничего не хочу… ИСПОЛНЯТЬ!!!
2
[ScID:118]Флиппер вынырнул из транзакционного окна в сорока пяти минутах лета до Калипсо. Маневровые двигатели мерно гудели, Кирилл рассчитывал траекторию для заходы на стыковку.
— Добро пожаловать в ад, — пробормотал Ираль, скрестив руки на груди и вглядываясь в развернувшуюся панораму.
Черный корпус галактической тюрьмы в серебристом мареве заградительного поля, вереница патрульных катеров, что стая шмелей, отмеченные красным и заблокированные выходы в транзакционные коридоры. Мир без права вернуться назад, здесь содержались самые опасные галактические преступники, приговоренные Верховным судом к пожизненным или очень длительным срокам.
Многоуровневая охрана, особая сеть снабжения — в этом мире контрабандист Киль Сурфок чувствовал себя в безопасности, щедро оплачивая комфортность своего проживания на станции. Поговаривали, что у него собственные апартаменты в верхней тюрьме. С выходом к бассейну, оранжерее, выделенной инфосетью и собственным лайнером, на котором он, не афишируя происходящее, то и дело появлялся на ярмарках и аукционах, прикупая для мечтающих об антиквариате одну ценность за другой.
И тут три недели назад — прошение о помиловании. И не просто так, а на имя самого Грацца Иргана. С посыпанием головы пеплом, пристыженным обещанием исправиться и больше не нарушать закон. Очевидно, по каким-то причинам Калипсо перестала быть безопасной гаванью для его махинаций.
Ульяна сняла височные диски, кивнула за Калипсо, в сторону широкого фронта из туманностей, месива грозовых вспышек и страшных, тревожных огней.
— А что там?
— Выжженное поле, — тихо отозвался Крыж.
Ираль решил уточнить:
— То, что осталось от Империи коклурнов. Мы не нашли иного выхода, кроме взломать, растереть в космическую пыль все возможные переходы. Гравитационное поле в этой части сектора смято, изломано на несколько световых лет в обе стороны: кстати, это одна из причин, по которой здесь используются строго определенные транзакционные коридоры, а темной материи в том виде, к которому мы привыкли нет и вовсе. Разрушенные до основания миры, разорванные в труху планеты. Да что планеты — планетарные системы… Цена победы всегда высока. При чём, как для побеждённых, так и для победителей.
— А как же поиск артефактов? Вы говорили, что эта территория активно грабится, — Ульяна недоумевала.
Ираль перевел на нее тяжелый взгляд:
— Коклурны пользовались переходами по гравитационной стяжке, через темную материю. То, что благодаря Пуку и Крыжу доступно Фокусу. С применением антиматерии гравитационную стяжку удалось повредить настолько, чтобы крупные корабли коклурнов воспользоваться ею не смогли. Крохотные фрегаты, которыми пользуются контрабандисты, находят лазы. Не более.
