– После ухода Повелителя в Благодати много чего дурного случилось, – тоскливо произнес Игнациус. – Только я сам этого не помню, поскольку тогда малым дитем был. А рассказывать с чужих слов – дело неблагодарное. Ты, господин Игорь, спроси про это лучше у брата Октавиана – нашего кастеляна и ключника. Он сведущий человек – много умных книжек читал. И вообще много чего знает, поскольку ему уже хорошо за семьдесят. Хотя Октавиан тоже не успел застать Повелителя, так сказать, воочию, но все последующие события происходили уже при его жизни.
– За семьдесят, говоришь? В Средние века это еще ухитриться надо было дожить до такого возраста, – вздохнул я. – Этот Октавиан хоть на своих двоих еще ходит? Где я его могу найти?
– А брата Октавиана искать не надо, – загадочно улыбнулся Игнациус. – В данное время он сидит на стене, держит тебя в прицеле арбалета и всадит тебе стрелу ровнехонько промеж глаз, если что-то пойдет не так. А также – если не произойдет кое-что, что должно случиться, раз уж ты здесь. Ты ведь ничего не забыл сделать, добрый человек?
– А-а… – замялся я, интуитивно ощущая сведенные на мне глаза невидимого стрелка и судорожно вспоминая – чего я не забыл сделать. – Врата и святыни? Это ведь здесь находится?
Но Игнациус только пожал плечами и отошел в сторонку, предоставив мне действовать самостоятельно. Врата здесь были – арки портала подходили под это понятие, как ничто иное. А вот святыня…
В общем, я долго думать не стал: зашел на гранитный пятачок между портальными арками и, положив руку на сердце, склонил голову перед гигантской статуей Аполлона. Поначалу не происходило ровным счетом ничего. Но внезапно величественный монумент моего предшественника словно бы подмигнул мне! А потом бившие из глаз лучи на пару минут исчезли совсем.
– Раз! Раз! Раз-два-три! – раскатисто прокатилось над площадью, словно кто-то настраивал микрофон, подключенный к громкоговорителю. – Приветствую тебя, пришелец! Будем надеяться, это не случайное совпадение, что облачко солнце закрыло. Будем считать – зачет. Проходи внутрь, путник, – ворота открыты.
Внутренний двор монастыря по форме и содержанию напоминал внешний, но был гораздо меньше. Здесь в центре также имелась стрельчатая арка портала – она была одиночной и более скромного размера, зато не в пример более изысканно украшена. Возможно, этот портал предназначался для служебного пользования – он не выглядел таким изношенным и запущенным, как предыдущий, да и накатанные колеи вокруг него не наблюдались.
В противоположной стене Святой Обители также имелись ворота, обшитые позеленевшими медными листами. На надвратной башне размещался огромный часовой циферблат – часы были действующими и, возможно, даже показывали правильное время. Это само по себе выглядело удивительно, учитывая атмосферу всеобщей разрухи и запустения, которые наблюдались здесь практически на каждом шагу.
Площадка на часовой башне также не пустовала: подвижную скульптурную композицию размером с двухэтажный дом составляли две девушки в длинных бальных платьях: одна в голубом, с забранными под сеточку волосами, а другая – в белом, ее лицо было скрыто под вуалью. Скульптор изобразил их замершими в танце, при этом площадка под каждой из статуй двигалась и поворачивалась самостоятельно.
Этот танец выглядел необычно: получалось, что девушка в голубом делает навстречу своей спутнице один шаг, а девушка в белом в это же время делает два шага вправо. Потом дама в голубом делает полуоборот, разворачиваясь лицом к партнерше, и все начинается сначала. В результате расстояние между статуями всегда оставалось прежним.
– Это Мирабелла и Арабелла, – сухо ответил на мой не озвученный вопрос Октавиан. Кастелян храма, высокий, сухопарый и проворный старик, спустился с надвратной башни, держа на плече громоздкий арбалет. – Так Старшая и Младшая совершают свой бесконечный танец в Великой Пустоте.
– Я уже знаю, что эта планета называется Мирабелла. Арабелла – это местная луна, или… – произнес я, но, проследив за узловатым пальцем кастеляна, направленным на запад, так и застыл с открытым ртом.
Для меня, урожденного землянина, зрелище было просто невероятным – над монастырскими стенами среди ясного дня восходил огромный белесый диск! Арабелла была больше земной Луны раз в двадцать, но при этом на ней не имелось никаких пятен. Поверхность молочного цвета была рассечена сетью центробежно расходящихся трещин и создавала ощущение огромного фарфорового блюда, медленно ползущего по небу.
– Это не луна, – укоризненно покачал головой Октавиан. – Мирабелла и Арабелла – сестринские планеты. Они идут по одной орбите и при этом вращаются вокруг друг друга, словно в танце. Один шаг навстречу – два шага в сторону. Старшая больше Младшей в два раза, поэтому она танцует медленнее. Зато Младшая всегда смотрит на Старшую своей Лицевой стороной. Изредка вуаль Арабеллы истончается, и тогда сквозь облачную пелену становятся видны силуэты гор, сложенные в пятиконечную звезду. На Лицевой стороне Арабеллы практически нет морей – вся она разбита на долины и плоскогорья, разделенные огромными снежными хребтами. Местные маги издревле были уверены, что жизнь на Арабелле существует. Однако люди проникли в этот удивительный мир совсем недавно.
– Там были люди?
– Что значит «были»? Они и сейчас там живут. Арабелла стала нашей колонией полтораста лет назад. Проблема в том, что попасть на Младшую можно только через малый портал, а он уже давненько не работает. Когда Повелитель покинул нас – здесь все пошло вразнос.
– Так что же у вас тут произошло после того, как Аполлон отправился на перезагрузку? Можете рассказать?
Оказалось, что Октавиан обладал замечательной памятью, поэтому его рассказ оказался довольно долгим и насыщенным. Так что я приведу его в сокращенно-упрощенном варианте. Суть в том, что имелась в этой истории одна роковая закавыка: Повелитель не сказал, когда он вернется. Скорее всего, этого он и сам не знал. И уж точно никто из его подданных не думал, что это затянется надолго. Год-другой. Ну, пусть пяток – и то уже край.
Поэтому обитатели Благодатной долины после ухода Аполлона продолжили жить и работать так же, как завещал их великий правитель. Крестьяне возделывали землю, ремесленники производили инструменты и ковали оружие, маги делали артефакты и заклинания, а торговцы, коих тут было больше всего, незримыми товарно-денежными путами связывали мир Мирабеллы с другими мирами Созвездия.
Так прошел год, другой… десятый. Люди понемногу привыкли обходиться без бдящего ока любимого вождя. Но беда пришла, откуда не ждали. Дело в том, что Мирабелла – гибнущая планета. Климат здесь очень сухой и ухудшается буквально с каждым столетием. Здесь давно уже нет лесов, поля выродились в степи, а бо́льшая часть четырех континентов вообще представляет собой безжизненные пустыни, над которыми беснуются песчаные ураганы. Жизнь на Мирабелле еще кое-как теплится в гнилых приполярных болотах, питаемых последними уцелевшими ледниками. Но это лишь жалкая тень от той многообразной природной роскоши, которая царила здесь всего лишь тысячу лет назад.
