Но это я узнала позже. Когда прогремел взрыв, единственное, что успела, — создать барьер. Его от ударной волны выгнуло дугой, меня протащило от окна до противоположной стены, впечатав в штукатурку. А там, где я только что стояла, разрастался огненный цветок. Его лепестки лизали пол, потолок. Жадно пожирали шторы, стулья, стол, вырывались из окна, стремились к двери, что была сбоку от меня. Если бы огонь прорвался в коридор… Там, в соседних палатах, лежали недавно прооперированные больные.
Я все же смогла превратить барьер в сферу, свернуть его, заточить огонь внутри. Это спасло не только меня, но и весь этаж от первородного пламени. Но чтобы удержать дикий огонь внутри, я израсходовала не только весь резерв, но и большую часть энергии ауры. Последнее, что помню, как врывается магистр Райгнорк, подхватывает здоровенную сферу, в которой неистово беснуется огонь взрыва, напирает, силясь разорвать барьер.
И теряю сознание…
В себя я пришла через несколько дней. Очнулась и узнала о том, что выгорела. И что шансы на восстановление ничтожно малы. Когда мне это сказали, я повторно потеряла сознание, но провалилась уже не в блаженную тьму, а в лабиринты Эйгы.
Белка меня старательно по ним водила, запутывала. Целый месяц на это убила. Но я все же нашла путь обратно. Вернувшись, поняла, что все же не окончательно потеряла дар. И пусть мой потенциал отныне был даже не единица, а всего лишь ее половина… Главное, я осталась магом!
А Корнуолл за то время, что я была в лазарете, отбыл в столицу. Поговаривают, что ректор, несмотря на страх перед его родом, лично настоял на переводе.
Выпускной экзамен подкрался неожиданно, как ночной вор. Я только что вышла из лазарета и точно бы завалила его. Если бы не мой куратор. За удар колокола до начала он просто отдал мне свой накопитель, а к нему еще парочку, явно одолженных у магистров.
— Я сожалею, — тихо сказал он, — что могу помочь лишь этим.
Диплом я получила. И в нем даже значилось, что выдан он Магде Фокс, магу с восемью единицами дара. Но вот чтобы его отработать…
— Так я и оказалась в Хеллвиле, — закончила я свой рассказ.
— Хочешь, я его убью? — Это были первые слова Эрриана после того, как я замолчала. Причем он произнес их буднично и спокойно, словно речь шла о том, брать или нет еще один пучок морковки у торговки на базаре.
— Раньше бы я ответила «да», не колеблясь. Но сейчас… Когда вокруг демон знает, что творится: Хеллвиль зачем-то стал резко нужен и темным, и светлым; Эйта открыла на тебя охоту; Джером не может восстановить магию, а из столицы вестник принес письмо с приказом вас уничтожить. Эр, постарайся сейчас просто выжить и не сойти с ума. Это для меня гораздо важнее. А с местью я справлюсь сама.
— Магда, ты невозможная ведьма. Моя…
Договорить лунный не успел, его перебили.
— А-а-апчхи, — раздалось на весь архив.
Следом донесся грохот падающего тела. Эрриан мигом оказался не только на ногах, но и ринулся на шум, бросив «жди здесь!». Я рефлекторно схватила какой-то свиток, валявшийся рядом со мной, и тоже поднялась. А потом, быстро приведя себя в относительный порядок, осторожно двинулась за темным. А то раскомандовался тут. «Сиди! Жди!» Я ему не собака, чтобы приказы выполнять. К тому же, если оставаться на месте, неприятностям будет легче тебя атаковать. А если двигаться — им, прежде чем свалить тебя с ног, придется изрядно попотеть, чтобы догнать.
Женская логика? Да пусть! Я перехватила на манер дубинки массивный свиток с тяжелыми набалдашниками на торцах увесистой планки, на которую был намотан папирус. Надпись «Подробная карта уездов Светлой империи» подразумевала, что и сам свиток совсем не короткий.
В общем, я была вооружена не только тупым тяжелым предметом, но и умными географическими знаниями. А значит, вдвойне опасна.
Но когда я вышла из-за стеллажа и увидела, кто ввалился в архив и кого Эрриан так вдохновенно трясет за грудки… Да уж. У меня такое везение, что даже если я выберу сразу и орла и решку, то монета упадет на ребро.
— Где ты так надрался? — притянув к себе смуглого и обнюхав его, нахмурился лунный.
— У меня в душе перегорело светлое чувство. Потому и перегар! Ик! — парировал Джером.
Да? А запашок такой, словно смуглый наелся пьяных мышей.
— Какое, к арху, светлое? Ты, мать твою, темный… — рыкнул Эрриан.
— А вот она светлая, значит, и любовь к ней должна быть небесных оттенков.
— В смысле голубой? — столь невинно уточнила я, что даже зомби почувствовал бы фальшь, которой несло за несколько полетов стрелы. И пока этот винный пиротехник не ляпнул о том, что произошло между нами в спальне, протянула ему свиток. — Джером! Вот держи карту и иди с миром. Но в Бездну!
Если я рассчитывала, что Джером на такое заявление обидится, развернется и свалит в пургу, то я просчиталась. Ему здесь было тепло, темно и комфортно. А то, что Эрриан трясет, как грушу… Может, от заботы дружеской и участия!
— Какая, к дохлой льерне, любовь? — с подозрением спросил лунный и снова принюхался.
— Эрриан, по-моему, вопрос неверный, — произнесла я тоном «отпусти этого несчастного, я сама его упокою». И пояснила: — Ты забыл уточнить, что Джером имел в виду под словом «любовь»: чувство или процесс?
— Конечно, ик! Пр-р-роцесс, — заплетающимся языком ответил смуглый. И добавил: — Проце-с-с употребления!
А затем ловким для своего состояния движением извлек из-за пазухи бутылку белого элийского вина столетней выдержки, смачно поцеловал ее и, блаженно улыбаясь, прокомментировал:
— Вот она, моя любовь! И я, между прочим, решил ею с тобой, заклятый друг, поделиться!
Я на миг онемела. Онемела, демон меня раздери. А ведь подобное со мной случилось последний раз… Да никогда не случалось ничего подобного! Ну, Джером, ну, темная сволочь! Да он форменно издевается!
Смуглый, еще не подозревая, что жить ему осталось пару мгновений, продолжал скалиться в лучших традициях темных: перед смертью ритуал игры на нервах врагов обязателен.
— Решил — значит, делись! — Эрриан выхватил у Джерома бутылку и… передал ее мне.
Я глянула на этикетку, на которой мелкими литерами под названием вина значилось «изготовлено из лучших сортов эльфийской виноградной лозы с применением светлой магии». Повернула бутыль и увидела то, о чем догадывалась: рисунок брачных браслетов.
— Кажется, Джером выпил эльфийское свадебное вино. И сейчас у него магическое опьянение, — произнесла я.
— Любопытно, где он его достал… — задумчиво протянул Эрриан.
Джером выразительно промолчал, покосившись на одну ведьму, которая бесшумно, но тоже о-очень выразительно провела ребром ладони по своей шее. Мы поняли друг друга с полуслова. Прямо как лучшие враги.
Меня же интересовало другое: как он сумел так быстро выбраться из погреба, да еще и нас найти? И если подозрение по поводу поискового амулета, настроенного на ауру лунного, у меня было, то в охмурение за четверть удара колокола я верила с трудом.
