Многие хвалили эти новые экспериментальные группы; другие честили их на чем свет стоит. Ситуация требовала экспериментальной проверки.
Я слышал выступление Морта Либермана, профессора Чикагского университета, на конференции по групповой терапии в Чикаго и был чрезвычайно впечатлен его работой. Мы несколько часов беседовали, засидевшись за полночь, и договорились провести грандиозное исследование эффективности групп встреч. Сферы наших интересов пересекались: он был не только выдающимся исследователем в области социальных наук, но и прошел подготовку как ведущий Т-групп и групповой терапевт.
Либерман планировал провести в Стэнфорде весь год, и мы вскоре завербовали в свою команду Мэтта Майлса, преподавателя педагогики и психологии из Колумбийского университета, а также исследователя и опытного статистика. Мы втроем разработали дизайн амбициозного исследования эффективности групп встреч.
Группы встреч в изобилии проводились в Стэнфордском кампусе, и многие преподаватели были обеспокоены тем, что студенты могут пострадать от навязанных им конфронтаций, резко сформулированной обратной связи и позиции ведущих, часто настроенных радикально против истеблишмента. Уровень тревоги университетской администрации был столь высок, что разрешение на исследование нам выдали без промедления. Чтобы гарантировать большую выборку, университет даже позволил нам начислять дополнительные учебные баллы за участие в группах.
Окончательный план нашего исследования требовал выборки из двухсот десяти студентов, по случайному принципу распределявшихся в контрольную или в одну из двадцати групп. Каждая группа проводила встречи общей продолжительностью в тридцать часов. Студентам предстояло получить за участие три балла. Мы выбрали десять популярных в то время методологий и организовали по две группы в духе каждой из них:
традиционные Т-группы (в духе Национальных тренинговых лабораторий);
группы встреч (или группы личностного роста);
группы гештальт-терапии;
Эсален (группы сенсорной осознанности);
ТА-группы (в духе трансактного анализа);
группы психодрамы;
синанон-группы (конфронтационные с «горячим стулом»);
психоаналитически ориентированные группы;
марафон-группы;
группы без ведущего, работающие под запись.
Мы привлекли к работе по двух известных ведущих для каждого направления. Морт Либерман разработал обширную батарею инструментов для измерения перемен, происходящих у участников групп, и оценки поведения ведущих. Мы собрали и подготовили команду наблюдателей, которые должны были изучать участников и ведущих групп во время каждой встречи.
Как только университетский совет по гуманитарным исследованиям одобрил наш исследовательский план, мы запустили этот памятный проект, которому предстояло стать самым крупным и самым строгим в истории исследованием таких групп.
По завершении этого исследования мы написали пятисотстраничную монографию, опубликованную издательством «Бейсик Букс», – «Группы встреч: Первые факты». Наши результаты производили впечатление: у примерно сорока процентов студентов, проходивших университетский курс длиной в четверть, отмечались существенные позитивные личностные изменения, сохранявшиеся на протяжении как минимум шести месяцев. Однако были и шестнадцать «несчастных случаев» – студенты, которые через полгода после своего опыта прохождения группы сообщили об ухудшении своего состояния.
Я был автором глав, описывавших клиническое развитие и эволюцию каждой группы, поведение ведущих и воздействие на «отличников» и «жертв несчастных случаев». Глава о «несчастных случаях» заслужила особо пристальное внимание противников групп встреч и цитировалась в сотнях газет по всей стране. Из нее консерваторы почерпнули ту информацию, которой им не хватало. А моя глава об «отличниках» – огромном числе студентов, которые сообщили о значительных личностных переменах в результате двенадцати групповых встреч, – была вниманием решительно обойдена. Это весьма меня опечалило, поскольку я всегда остро ощущал, что такие группы могут принести много пользы, если их правильно организовать.
Десять лет спустя движение групп встреч сошло на нет; во многих стэнфордских общежитиях его сменили группы по изучению Библии. Вместе с кончиной самого явления и наша книга – «Группы встреч: Первые факты» – лишилась своей читательской аудитории, если не считать ученых, которых заинтересовали описанные в ней исследовательские инструменты. Из всех моих книг только она больше не переиздается.
Этот проект не любила моя жена, поскольку он отнимал у меня массу времени. К тому же связанное с ним важное совещание помешало мне лично забрать ее домой из Стэнфордского госпиталя, когда она родила нашего четвертого ребенка, Бенджамина Блейка. Она вспоминает слова одного из рецензентов книги: «Авторы, должно быть, трудились как проклятые – их проза кажется такой усталой!»
Я продолжал работать над своим учебником по групповой терапии («Теория и практика групповой психотерапии») еще два года. Завершив итоговую версию, я полетел в Нью-Йорк, чтобы встретиться с издателями, перед которыми за меня ходатайствовал Дэвид Хэмбург. Я пообедал с Артуром Розенталем, импозантным основателем «Бейсик Букс», и решил публиковаться у него, несмотря на предложения других издательств. Пересматривая свою жизнь на этих страницах, я снова вспоминаю, сколь значима была поддержка, которую оказывал мне Дэвид Хэмбург, – и как исследователю, и как писателю.
«Теория и практика групповой психотерапии» мгновенно стала популярной и в течение года-двух была принята как учебник в большинстве учебных психотерапевтических программ в Америке; впоследствии ее приняли и во многих других странах. Книга претерпела пять исправленных и дополненных переизданий и была распродана общим тиражом свыше миллиона экземпляров.
Это со временем подарило нам с Мэрилин новую степень финансовой защищенности. Как и большинство моих молодых коллег по факультету, я зарабатывал дополнительно, консультируя по выходным в разных психиатрических больницах; но после публикации учебника я прекратил эти консультации и вместо них стал принимать предложения о чтении лекций по групповой психотерапии.
Мой подход к вознаграждению радикально изменился примерно лет через пять после публикации этой книги, когда я однажды выступал перед большой аудиторией в Университете Фордхэма в Нью-Йорке. Я, как обычно, привез с собой видеозапись встречи терапевтической группы, которую проводил неделей ранее, и намеревался использовать ее как учебное пособие. Однако видеомагнитофон в Фордхэме забарахлил, и техники в конце концов сдались, оставив меня наедине с трудной и нервной задачей – импровизировать все утро.
Я прочитал две подготовленные лекции во второй половине дня, провел со слушателями длительный сеанс вопросов и ответов и к концу дня был совершенно вымотан. Пока слушатели выходили из зала, я стал машинально листать распечатанную программку и обратил внимание, что входная плата за этот семинар составляла сорок долларов (дело было в 1980 году). Я окинул взглядом аудиторию и навскидку подсчитал, что в ней присутствовало около шестисот слушателей. Быстрый подсчет показал, что организаторы заработали свыше двадцати тысяч долларов, а мне они заплатили четыреста!
