Стрелок, указывающих путь к их базе, не было. Сильвио заставил бойцов выучить дорогу наизусть, и все маркеры, имеющие отношение к объекту, реквизированному под нужды «вильистов», техслужба стерла из Д-реальности.
Наконец впереди показался знакомый КПП – синяя будка с крохотным застекленным окошком, рядом с ней железные ворота, краска с которых наполовину облезла. Несколько слабых фонарей освещали периметр.
Один из часовых вышел им навстречу. Выглядел он как коп или охранник простого склада. Макс знал, что второй в это время сидит внутри перед экраном. И на пришедших нацелены минимум два турельных пулемета и еще несколько дистанционно управляемых пушек на стене и крыше. Чужаку пришлось бы несладко.
– Ты что, не видишь, что идут свои, Педро? – спросил Санчес вышедшего к ним невысокого плотного мужика с обрюзгшим лицом. – Открывай калитку.
«Сторож» был одет в полицейскую форму старого образца со споротыми лычками, которая не могла скрыть того, что у него лишний вес и толстое брюхо любителя мексиканских деликатесов. На голове криво сидела мятая фуражка.
– На войне свои у каждого свои… – пробормотал Педро, жуя жвачку, но ворота открыл и впустил их внутрь. – Ну ладно, заходите, работнички.
За этими воротами они были опять как дома, как и в тот вечер, когда пришли в скромный палаточный лагерь на пустыре к югу от Канкуна.
Но здесь все было куда серьезнее. Имелся штаб, медсанчасть, хозяйственный блок и ремонтная мастерская. Личный состав занимал самое большое железобетонное здание. Койки были самые простые, да и все условия – спартанские. Ну, так они и не собирались оставаться здесь навсегда. Все знали, что их могут перебросить в любой момент, поэтому пускать корни и обустраиваться надолго было бессмысленно.
Отряд жил своей жизнью, но со стороны это непросто было заметить. Хоть с воздуха, хоть на беглый взгляд из-за забора (двухметрового, так что пришлось бы перелезать, чтобы что-то увидеть, или забраться на соседнюю крышу) склад выглядел полупустым, лишь то и дело проходили по территории один-два работника, да иногда проезжал электрокар. Территория была почти не освещена.
Максим слышал, что штаб отряда Ортеги находился в реквизированном шикарном особняке главного прокурора города. А городской штаб Революционной армии, а вместе с ним и командный пункт штата Кинтана-Роо, разместились в отеле «Маджестик». Не пятизвездочный «Ритц-Карлтон», конечно, но тоже неплохо.
Но он не завидовал. Им, «вильистам», и тут было удобно. Хотя некоторые сначала ворчали в чате, когда им дали такую жилплощадь. Однако места хватило всем, все коммуникации были проведены, а хорошая бетонная дорога начиналась прямо за воротами.
Придя в расположение части и встретив соратников, бойцы ощутимо расслабились. Их встречали Розита, Ингрид, девушки из других отделений, кто-то уже обнимался совсем не по-товарищески, и пришлось сделать им партийное внушение.
Понятно, южный темперамент. Но тут казарма, а не салун и тем более не бордель. Максим чувствовал себя неловко, когда ему приходилось быть не то фельдфебелем, не то учителем старших классов в коррекционной школе, который следит за своими подростками, чтобы не было эксцессов. Чтобы никто не напился, не разбил все стекла и не забеременел. Приходилось иногда орать и изрекать примерно такие перлы, которыми изобиловала речьинструктора Петренко из Академии Корпуса мира: «Если накурились как малые дети, так хоть сидите тихо и не ходите по всему зданию, как растения!». Хотя Рихтеру было до таких гуру далеко.
Перед предстоящей внеплановой проверкой от «старших товарищей» надо было привести казарму в порядок. Убрать не только грязь и пыль, но и всякое проявление легкомыслия. Например, плакаты и голограффити Гаврилы в духе «Да здравствует полный otnimarium et delirium tremens!», где внизу был нарисован «профессор Шариков» с бутылкой и гармошкой.
Конечно, в Корпусе с этим было куда жестче, и любая комиссия поимела бы за такой разгул на военном объекте всех офицеров в извращенной форме. Но и здесь, в их сшитой на живую нитку «армии» несуществующего пока государства, надо было держать марку. С него, как с военспеца, был особый спрос.
Поэтому сначала голову под холодный душ, потом уборка, чистка оружия, час работы с документами, краткая медитация и сон. И больше думать о революции, не позволять плоти брать верх над духом.
Конечно, он не раз ловил на себе заинтересованные взгляды и девушек из отряда, и хорошеньких местных жительниц. Но, хоть Максим и не был монахом, после интрижки с Софи не хотел кратковременных, оставляющих неприятный осадок отношений. А иными они в этой обстановке быть и не могли. И он повторял про себя фразу, приписываемую Мао Цзэдуну в английском переводе. «Mind over matter». Разум превыше материи. Хотя на самом деле «Великий кормчий» говорил несколько иное. Что общественное бытие людей определяет их идеи. А правильные, передовые идеи, овладев массами, становятся материальной силой.
Этим вечером, когда они вернулись в расположение части, их уже ждал разосланный в чате приказ Сильвио, который сам поехал на совет командиров в отель. «По-любому у них там будет элитное пойло и фуршет из лучших ресторанов, которые еще работают», – скорее не с завистью, а с простой фамильярностью говорили бойцы.
Незадолго до этого, не снимая с него руководства отделением, Нефтяник поручил Максу хлопотную должность замполита.
Это было неожиданно, но пришлось тогда оправдывать доверие. Выходит, именно ему предстояло обуздывать эту пеструю махновщину. В этом котле варились все три расы и их основные комбинации, два десятка национальностей (но в основном неунывающие и буйные latinos). Не говоря уже про два разных пола. Тех, у кого пол не совпадает с гендером, в отряде вроде бы не оказалось, а женщинам – которых было десять – отвели отдельное крыло на втором этаже. Все тяготы службы на благо революции они тянули на равных, разве что от самых грязных и тяжелых работ командир Сильвио пытался их освободить. За это его уже два раза за глаза называли сексистом, но никто пока не ушел из отряда со скандалом. Анонимных жалоб тоже никто не написал.
Только вступив в должность, Максим собрал всю «банду» в самом большом цеху. И напомнил про наркотики, алкоголь, личные отношения и культуру взаимодействия с гражданскими.
– «Дурь», – строго сказал он, – недопустима в любом виде! Причем наркотиками считается даже то, чем вы привыкли баловаться с детства. Алкоголь… только в меру и только вне службы. Если вы не в увольнительной – то употреблять не больше, чем раньше разрешалось правилами дорожного движения. Не больше, чем можно, чтобы сесть за руль. Любые отношения между полами – тоже вне части и так, чтобы никому это не мешало. Будете разыгрывать Ромео с Джульеттой – введем, как в частных корпорациях, правило про зрительный контакт при разнополом взаимодействии – не более 5-10 секунд. Лучше всего помогает выпить стакан воды или опустить голову под холодный кран. Чтобы мысли всякие не лезли. Далее… Запрещено использовать локалку для пустого трепа или игрушек. Никакой «дискотеки 80-х» и «Beatles». Вы взрослые люди. Теперь о разборках и конфликтах. Все мы тут не ангелы. Но постарайтесь решать проблемы между собой по-людски. Чтобы они не мешали делу революции. Иначе будете отвечать по законам военного времени.
