У Карифы заходили желваки.
– Пойдем, – тихо ответила Эрна, прикоснувшись к пальцам Вашингтон. – Здесь глубоко?
– Не везде.
Оити сделала знак бармену сменить коктейли, потянулась и плотоядно улыбнулась, наблюдая за тем, как Нкечи обнимает белую за талию.
* * *
Тулуза, Окситания
Тулуза напоминала воюющий город совсем чуть-чуть, едва заметными штрихами, не стесняясь своего положения, но не выпячивая его, изо всех сил стараясь показать, что живет обыкновенной мирной жизнью. На улицах полицейские, а не военные патрули. Прикрывающие «воздух» дроны прячутся от взглядов обывателей за крышами домов. Боевой техники нет, только бронированный внедорожник изредка проедет, а сами улицы полны людей, кафе и рестораны по вечерам забиты, работают театры и парки. Ближайшие окрестности тоже выглядели мирно: заурядные южные деревни, словно сошедшие с классических картин.
А вот штаб-квартира европейского филиала «Feller BioTech» Конелли неприятно удивила… Нет, пожалуй, просто – удивила, поскольку напоминала не офис ведущей мировой компании, а военный объект. С полноценной системой безопасности.
Первая линия – колючая проволока, натянутая посреди чистого поля, в котором ни один нарушитель не сможет укрыться от патрульных дронов. Бетонный КПП, больше похожий на огневую точку, бетонные блоки посреди дороги – чтобы снижали скорость, предварительный запрос по сети, настороженные взгляды и пулеметные стволы, направленные в остановившийся для досмотра внедорожник.
Затем два километра по узкой дороге, стрелой проложенной через поле, в сопровождении ударного дрона. Вторая линия безопасности: металлический забор, колючая проволока сверху и снизу. Автоматические пулеметные вышки. Видеокамеры. И дроны, снова дроны…
– Здесь не только офис, если вы понимаете, что я имею в виду, здесь штаб-квартира европейского отделения корпорации, то есть полноценный комплекс, способный не только обеспечивать повседневную деятельность, но и вести научно-исследовательские работы.
– Зачем?
Филип Паркер, невысокий и очень худой глава европейского отделения «Feller BioTech», неопределенно дернул плечом. Словно говоря: «Неужели непонятно?»
– Потому что в Европе вы вне нормальной юрисдикции и можете проводить любые эксперименты? – недипломатично спросила Рейган. – В том числе – на людях?
Ответа нет.
Впрочем, ответ очевиден.
– Штаб-квартира – это еще и главный склад филиала, здесь хранится большое количество разнообразных пингов, включая боевые, нейрочипы, различные материалы для работы с ними и дорогостоящее оборудование. Любая европейская группировка… в смысле, любое европейское государство пойдет на все, чтобы добраться до наших складов. Вот и приходится принимать соответствующие меры безопасности.
– Оно того стоит?
– Вы имеете в виду доходы? – уточнил Паркер.
– Да.
– Мы входим в тройку самых прибыльных филиалов «Feller BioTech».
– Поздравляю.
– Мы много работаем.
Сам комплекс показался Конелли красивым: белоснежные здания современного стиля, прямоугольные, но элегантно сочетающиеся и друг с другом, и с окружающим ландшафтом. Много больших окон. Аккуратные дорожки. Электрокары для перемещений по территории. Внутрь корпусов – даже административного – строго в халатах, шапочках и бахилах. Никакого оружия, его необходимо сдать на КПП. Исключений нет, боевые пинги блокируются.
Филип Паркер производил приятное впечатление настоящего ученого. Не менеджера, которого Фаусто рассчитывал увидеть во главе отделения крупнейшей мировой корпорации, а именно ученого – Паркер был обладателем научной степени и числился профессором Тулузского университета. Руководил кафедрой, которую открыл и финансировал «Feller BioTech».
– Я слышал, Тулуза славится инженерной школой, – негромко произнес Конелли, внимательно наблюдая за реакцией Паркера.
– Раньше мир был другим, – неопределенно ответил Филип.
– Зачем вы открыли кафедру?
– Во-первых, нам нужны образованные люди. Во-вторых, такова политика «Feller BioTech»: мы стараемся поддерживать все хорошее, что видим вокруг.
– В смысле – университет? – не понял Конелли.
– В смысле – ребят, которые по-настоящему тянутся к знаниям, – объяснил Паркер. – Вы ведь наверняка знаете, что наши студенты обучаются бесплатно.
– С драконовским вступительным экзаменом…
– Нам нужны те, кто способен вырасти в толкового специалиста.
– …и обязательным заключением контракта с «Feller BioTech», – закончил Фаусто.
– Ключевыми в моем ответе были слова: «нам нужны», – усмехнулся Филип. – Что же касается текущих дел, то я получил указания оказывать вашему расследованию максимальное содействие. Можете располагать мною по своему усмотрению.
И демонстративно посмотрел на часы.
– Вы не в восторге от нашего появления.
– Это заметно?
– Очень.
– Я старался скрыть свои чувства и вести себя профессионально, – и трудно было понять, чего в его голосе больше: иронии или издевки. – Но мы все понимаем, что я занятой человек, а вы отвлекаете меня от работы.
– Причина вашего неудовольствия не только в этом, – заметил Конелли.
И почувствовал, что Гуннарсон напрягся.
– Мне лучше знать, в этом или нет, – отозвался Филип, вновь бросив взгляд на часы. И вновь – демонстративно.
– Вы нервничаете.
– Злюсь.
– Именно нервничаете. И я хочу знать – почему?
За разговором они дошли до совещательной комнаты, разместились за большим столом и теперь сидели друг против друга: с одной стороны Паркер, с другой – Конелли, Гуннарсон и Рейган. Причем Рейган так и не сняла черные солнцезащитные очки, пряча под ними круги под глазами – одно из последствий ночного визита афрошведа.
– Давайте говорить о делах, а не о моих чувствах, – предложил Филип.
– Это и есть дело, – жестко рубанул Фаусто. – Это вопрос, на который я требую ответа: почему вы нервничаете?
– Вы, наверное, удивитесь, мистер Конелли, но при общении с сотрудниками GS все нервничают, – попытался иронизировать Паркер.
Однако перевести разговор в шуточное русло у него не получилось.
– Это не первый мой допрос, и я прекрасно знаю, как ведут себя люди под давлением, – продолжил Фаусто, чуть подаваясь вперед. – Вы занимаете очень высокое положение в очень мощной компании, мистер Паркер, на вашей стороне – все деньги Феллера, вы должны быть спокойны как слон, но вы нервничаете, и я хочу знать – почему?! Отвечайте!
Несколько мгновений Филип внимательно смотрел в сверкающие глаза Конелли, после чего сдался. Откинулся на спинку стула, потер руки, поморщился и спросил:
