— Вы… — шепчу едва слышно.
Делаю выдох, готовлюсь к побегу, потому что такая близость с чужим мужчиной недопустима.
И потому, что мы не должны.
Не должны так сближаться.
Пожимаю плечами, чтобы сбросить с себя его руки, мысленно готовлюсь к тому, что удержит, и тогда…
Но он неожиданно сам отпускает меня.
Его руки соскальзывают вниз, одновременно с моим пиджаком.
А потом мужчина обходит меня, останавливается напротив и молча смотрит в глаза, дожидаясь пока я пойму, что все, что он сделал — всего лишь снял пиджак с себя и помог это сделать мне.
— Пойдемте, — берет меня за руку.
И хорошо, я не спорю.
Я по-прежнему не в состоянии говорить. Минуту назад было стыдно, немного страшно и очень не по себе от внезапных и странных эмоций. А сейчас стыдно за то, что я успела подумать, будто босс… и я… будто мы…
Ух, ну и коварное в этом клубе шампанское!
Точно — шампанское!
Как только с причиной становится все понятно, в голове тоже вмиг проясняется. Надумала ведь. А между тем, ничего нет особенного и в том, что мы располагаемся не за столиками, а на мягких подушках.
После рабочего дня даже приятно избавиться от каблуков и отдохнуть с комфортом под приятную музыку. Пусть руководство присматривается к кандидаткам, которые настолько в его вкусе, что я бы на его месте слегка растерялась, а я с удовольствием помолчу. Тем более, что здесь очень активный администратор.
Мне даже без разницы о чем она говорит — пусть себе и дальше вещает про какие-то энергетические потоки, которые можно почувствовать. Кстати, остальные ее внимательно слушают. Может быть, и правда она говорит что-то весьма интересное.
Это только я из-за довольно узкой юбки все еще пытаюсь устроиться поудобней. Если лягу, как мужчины, усну. Поэтому обкладываюсь подушками и сгибаю ноги в коленях. А вот босс, кстати, мог бы и лечь, но тоже выбирает сидячую позу. Конечно, все равно более комфортную, чем моя. И почему я сегодня не в брюках?
— Нет, нет, — едва мы уселись, администратор прерывает лекцию про потоки и приветливо нам улыбается. — Сядьте напротив друг друга.
Я не двигаюсь — только сейчас понимая, насколько сильно устала. А генеральный послушно садится напротив меня.
Правда, позади него сидит уже пара, и у них слишком много подушек, поэтому он подвигается чуть вперед, и мы снова оказываемся слишком близко друг к другу. Даже не так. Он тоже сгибает ноги в коленях, но ставит их широко, и я словно оказываюсь в каком-то подобии кокона.
Мне даже кажется, что он слегка задевает мои ноги своими.
С другой стороны, в этом тоже ничего страшного нет. В общественном транспорте каждый день тебя задевает масса людей, к некоторым иногда припечатывает, просто…
Просто он все-таки слишком близко.
Но только я начинаю сдвигать сзади свои подушки, чтобы чуть-чуть отстраниться, как снова вступает всевидящий администратор.
— Нет-нет, — заметив мои передвижения, останавливает она. — Наоборот, вам нужно сесть даже ближе друг к другу.
— Зачем? — удивляюсь я.
И удивляюсь тому, что босс уже принимает совет женщины к сведению и сдвигается чуть вперед.
— Ну как же? — на мгновенье теряется женщина, а потом вдруг спохватывается. — Ах, да, новички… Так вам будет удобней держаться за руки. Кстати, мы как раз переходим к этому упражнению. Итак, дорогие мои, сядьте, именно сядьте и возьмите друг друга за руки.
Лев Николаевич снова послушно прикасается к моим ладоням, едва задевая их пальцами.
— Ближе, — начиная обходить каждую пару, поправляет нас администратор. — Ближе. Еще ближе друг к другу. И крепче, плотнее… А теперь просто смотрите. Ничего больше. Ни единого слова. Просто смотрите.
Босс опять придвигается, и на этот раз я оказываюсь уже не в подобии кокона, а именно в нем. Причем путами служат не только ноги мужчины, которые он расположил по бокам от моих, но и его запах, дыхание, даже взгляд.
— Почему она так настаивает, чтобы мы друг друга крепко держали? — ворчу я тихонько, пытаясь избавиться от неловкости. — Может, здесь все-таки нельзя лежать на подушках?
Последнее, что я отчетливо вижу — это улыбка мужчины.
А потом он берет мои ладони в свои, подвигается еще чуточку ближе ко мне, и я не просто вижу его глаза.
Я в них словно ныряю.
Пытаюсь вырваться, улизнуть, но медленная восточная музыка и запах мужского одеколона заставляют погрузиться сильнее. И я уже не только смотрю на серую гладь. Я проношусь над темными волнами моря, избегая, чтобы меня коснулись ее жадные своды. Кружусь над стихией, не замечая того, как играя и притворяясь спокойной и смирной, она начинает меня поглощать.
Сжимает пространство вокруг меня, выбрасывает все остальные запахи, мысли и звуки. И погружает в то, чем владеет.
Заставляя присмотреться, привыкнуть, заставляя принять.
Штиль так быстро сменяется штормом, что я могу задохнуться. Задохнуться от этого восхитительного ощущения силы. От этого запаха, впитавшего в себя сотню дождей и лучей заходящего солнца. И от странного чувства, что игра становится слишком серьезной. Слишком… похожей на настоящее.
С трудом нахожу в себе силы, чтобы зажмуриться, а потом снова поддаюсь уговорам дождя, который все еще слышу, открываю глаза, и с размаха падаю в бурлящее море.
Не холодно — нет. Наоборот — слишком жарко.
Этот жар осторожный, как пламя тихой свечи. Если подуть — не потухнет, а, подпитавшись моим дыханием, разгорится сильнее. Но мне все равно становится страшно, страшно, потому что я чувствую, что даже этот маленький огонек может причинить много боли.
А я не хочу…
Не могу…
Не должна.
Да и поздно уже.
И я опять закрываю глаза, остывая от волн, закрываясь от ливня, хотя и хочется открыть рот и жадно втянуть в себя хотя бы одну капельку этой вкусной отравы.
— Все! — громкий хлопок в ладоши выводит меня из странного транса. — Ну как ощущения?
Все закончилось? Правда?
Открываю глаза и вижу переливы серого моря. Взмах черных ресниц, и видение пропадает, граница снова поставлена.
Перевожу дыхание, забываю, вычеркиваю, смеюсь над своей бурной фантазией и пустыми страхами. Точно пустыми. Потому что нет никакой стихии, нет моря, дождя.
Это всего лишь мой генеральный и удачный парфюм, который задевает во мне какие-то грани, отвечающие за легкое сумасшествие.
Напротив меня снова холодный, расчетливый, жесткий, циничный мужчина, считающий верным лишь одну точку зрения. Не брезгующий любыми методами для достижения своих целей. И временами очень медлительный, очень, потому что, несмотря на слова администратора, он продолжает держать мои руки в своих.
