Вроде бы сейчас должно стать спокойнее, легче, однако, непрошенный образ Сокола так и появляется перед глазами, особенно в темном коридоре квартиры.
Чувствую себя провинившимся ребенком. Слишком провинившимся. Хотя бы потому, что почти полчаса назад я целовалась с другим. Не с ним. Не со своим парнем, который мне жутко нравится, от которого я с ума сходила еще с первого сентября. Не с ним, а с занудным преподавателем.
И за эти мгновения я совсем забыла о существовании Димы…
Боже, как же стыдно!
— Ты вчера так неожиданно сбежала. Мы искали тебя, а ты даже на звонки не отвечала, телефон отключила, — начинает Гера, когда мы заходим в квартиру. Молча сбрасываю с себя кеды, кожанку, бреду на кухню и ставлю чайник. Гера что-то еще говорит, но я совсем не слушаю, лишь кидаю через плечо:
— Извини.
— Ты это Лиде скажи — она чуть полгорода не разнесла.
На этой фразе чайник зависает в моих руках над плитой, а пальцы едва касаются комфорки, где нужно включить газ. Что значит искала? Что значит полгорода чуть не разнесла?
— Только не говори, что она в курсе?
— Конечно, в курсе. Я ей вчера позвонила, когда до тебя не могла, а дверь ты мне не открывала.
Это не удивительно, если честно. Рано или поздно Лидка все равно узнала бы. Я же сама к ней приехала за советом, а теперь боюсь ее могущественной кары. Ладно, слишком сложно сказала. Просто поругает, даст пару советов и поедет к своему Мише. А мне, может, немного легче станет. Но в данной ситуации это спорный вопрос.
— Расскажешь, что произошло? — теперь спрашивает Дима. Второй раз за этот день он подает голос, второй раз глядит на меня, как на потеряшку в торговом центре. С жалостью. Словно я что-то совершила независящее от него. Странное чувство, да?
Ребята внимательно смотрят на меня, а я даже не знаю, что им рассказать. Точнее с чего начать. С того, что произошло в кабинете за закрытой дверью? Как я напилась с парнями в клубе сестры? Или, как проснулась в кровати своего преподавателя почти голая? Нет, этот момент надо упустить, а то Дима может не так понять.
Нет, надо все рассказать. Абсолютно все. Без утайки. Лучше он все узнает от меня. И о поцелуе тоже.
— Ты целовалась с Соколом?
Они выкрикивают почти одновременно, но с разными интонациями. Гера с радостной и предвкушающей победу над Барби Кравец, а Дима — с… не знаю даже. То ли с более напряженной, чем раньше, то ли с облегченной, что все наконец-то закончилось. Только ни черта не закончилось — все только начинается.
— И как он? Давай рассказывай! Я жажду подробностей! — ореховые глаза подруги предвкушающе светятся. И я бы рассказала ей, обязательно рассказала, но не при Диме. Тот уже сживает пальцы в кулаки, даже отсюда вижу.
— Нормально. Просто поцеловалось, я засняла и все.
— И все? Нет, так не пойдет! Все выкладывай! Это же Сокол! Он не мог просто так поцеловать тебя.
Какая же ты проницательная, подруга. Просто слов нет.
— Он тебя не обидел? — слышится обеспокоенный голос Димы. — Ваши терки закончились?
В голосе столько надежды, столько предвкушения. Что будет, если я расскажу ему о договоре, от которого сбежала только что? Как он на это отреагирует?
— Нет, не обидел, но…
Так, Яна, соберись! Вдохни, выдохни и начинай!
— Он предложил помочь выиграть спор, но взамен я должна притвориться его девушкой.
На кухне повисает тишина. Даже дымящийся чайник не шумит, тихонько выпускает пар из носика. Ребята глядят на меня, как на умалишенную. Как на сумасшедшую, сбежавшую из местной психушки. Ведь раньше мы с Герой таковыми и считались, но в какой-то момент подруга перешла в разряд «нормальных». А я так и осталась бешеной девчонкой, влипающей в неприятности.
И сейчас я в них по самые помидорчики!
— Что делать будешь? Ты согласилась? — спрашивает на этот раз Дима, пока Гера подбирает челюсть со стола.
— Я отказалась. Наше видео с поцелуем удалю, скажу Кравец, что сдаю позиции.
— Что? — выкрикивает Гера. — ты с ума сошла? Мы для чего тогда мучились полтора месяца? Чтобы ты так быстро руки опустила? Ты же до конца пятого курса не сможешь о шагу ступить!
— С чего ты взяла? Проиграю, потерплю полгодика, пока тема не утихнет. Потом все об этом забудут.
— Думаешь? — подруги игриво поднимает брови. — Эта дурында сначала расскажет все своим подругам, а они разболтают всему университету. И вряд ли они не станут приукрашивать.
Вот черт! А я над этим не задумывалась. Если, действительно, все будет так, как говорит Гера? Вдруг Барби Кравец выдумает историю о том, как меня отверг преподаватель, как я пыталась всеми способами заполучить его внимание, но в конечном итоге сдалась? Или он предпочел ее мне? Эти кумушки много чего придумать могут.
— Не знаю, я… я не знаю и вообще…
— Да ладно тебе, Гер. Не дави на нее, — вмешивается Дима. Чувствую, как под столом сжимают мою руку, покоящуюся на колене. Аккуратно согревают теплом. А красивые голубые глаза больше не смотрят обеспокоенно или предвкушающе. Он будто готов поддержать меня в этот самый момент.
— Так, ребятки, пойду-ка я отсюда.
Гера незаметно покидает кухню, пока наши с Димой взгляды не отрываются друг от друга. Хлопок двери доносится до нас не сразу, но стоит ему прозвучать, Дима тут же притягивает меня к себе и впивается своими губами в мои.
— Я дико скучал, — он обводит большим пальцем нижнюю губу. — Надеюсь, я лучше целуюсь?
— Конечно.
Не задумываюсь о смысле сказанного, просто не пытаюсь сравнивать двух мужчин. С Соколом мы больше никогда не сблизимся так, как с Димой, мне это и не нужно. Мне хорошо. Вот сейчас, в данную минуту. Когда родные руки окутывают меня собой. О каком Соколе я там говорила? О том зануде? О преподе-педанте? Забудьте! Дима лучше в сто крат!
— Ты действительно отказалась от его предложения? — снова этот голос, полный надежды. Боже, как же сильно он бьет по груди. Но мне уже не так больно, ведь я уверена в своем решении, поэтому смело говорю:
— Да. Не хочу, чтобы это как-то сказалось на нас.
Он не отвечает, слегка приподнимает уголки полных губ. Вроде мы полтора месяца вместе, но я только сейчас замечаю небольшие ямочки на щеках. Едва заметные. Милые. Красивые. И он красивый.
— Спасибо. Но у меня появилась другая идея. Если ты не удалишь видео с ним, а тихо утрешь нос Кравец? Потом только удалишь.
— Это будет несправедливо по отношению к Феликсу Владимировичу, — отвечаю не задумываясь. — Тогда мне придется притвориться его девушкой.
— Может, он придумает другое условие? Или попросишь Геру подменить.
Ага, конечно. Подруга двадцать раз согласилась, да! Она и так Сокола не выносит за то, что тот постоянно ее валит, а тут еще с ним ходить на свидания и притворяться его девушкой. Конечно же она пойдет мне на уступку. Но вместо этого я отвечаю:
