С этой целью он раздробил свой авангард на несколько моторизованных групп, что бросились проверять крепость советской обороны. Одна из таких групп и вышла на заслон Звездочета, когда солнце уже давно перевалило за полдень.
Два противотанковых ружья смогли быстро остановить наступление бронемашин и бронетранспортеров немцев, а идущую с ними пехоту положили на землю стрелки и автоматчики. Гораздо хуже дело обстояло с танками. Изделия чешских и немецких танковых мастеров были менее уязвимы для ружей Дегтярева, благодаря дополнительным стальным плитам, установленным на них.
Один танк ружейные расчеты все же смогли остановить перед позицией, а второму все-таки удалось прорваться. Передавив несколько человек в неглубоком, наспех вырытом окопе, германский «панцер» оказался в тылу заслона и стал разворачиваться, чтобы, двигаясь вдоль траншеи, уничтожить её защитников из пулемета или гусеницами.
Будучи раненым, Звездочет был отряжен в индивидуальную ячейку обороны. Она по своей сути была чем-то средним между ямкой и маленькой ложбинкой, которых в степи превеликое множество. Водитель танка не разглядел укрывшегося в ней мальчишку и потому подставил ему бок своей машины.
Выскочивший из ячейки Звездочет, не раздумывая, бросился к грозно грохочущей машине и бросил в моторное отделение танка гранату. Бросил неловко и торопливо, отчего осколки гранаты нещадно посекли его самого, но в тот момент это было неважно. Гораздо важнее было то, что изготовившийся к броску танк встал на полном ходу и из-под решетки мотора показался черный дым.
С каждой минутой он становился все больше и гуще, отчего люки танка раскрылись и из них спешно полезли немецкие танкисты. Ещё минуту назад они были способны решать вопрос жизни и смерти, а теперь сами стали легкой добычей для «трехлинеек» и СВТ.
После уничтожения танка атака немцев была благополучно отбита, и заслон погибшего в этом бою старшего лейтенанта смог выполнить поставленную перед ним задачу.
К сожалению, не все сражались так мужественно, как защитники Авдеевки или заслон Рапина. Были места в советской обороне, где немцам сопутствовал успех, и они смогли продвинуться вперед, но на их пути оказались другие Рапины, другие Звездочеты. Они не позволили противнику выйти к морю, оставив под контролем советских войск небольшой семикилометровый коридор. Через него, под покровом ночи, вышли основные силы двух армий, несмотря на обстрел со стороны немцев. Когда же, подтянув основные силы, танкисты Апеля двинулись вперед, они захватили территорию, но на ней не было советских войск.
Смело и отчаянно дрались воины 51-й и 47-й армий, но все их подвиги были поставлены под сомнение действиями танковой группы Гроддека. Получив чувствительный удар в результате налета советских штурмовиков, она тем не менее продолжала продвигаться на восток, не встречая сопротивления. Успешно громя разрозненные подразделения отступающей 44-й армии, утром 10 мая она была на подступах к Марфовке, южного фланга промежуточной линии отступления советских войск Марфовка – Ленинск – Семь Колодезей. Ей противостояли части 652-го стрелкового полка вместе с подразделениями 187-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона и минометным батальоном. Выведенные в результате передвижения, начатого комфронта, в тыл, они приказом Рокоссовского были определены на защиту Марфовки. Специально присланный командующим генерал Северцев проверил развернутую подполковником Бобковым оборону и остался ею доволен.
– Товарищ командующий, сил для обороны Марфовки хватает. Подразделения подполковника Бобкова постоянно усиливаются за счет отступающих соединений 44-й армии. Уверен, что сутки они смогут продержаться под натиском танков Гроддека, – рапортовал генерал Рокоссовскому, но на деле все оказалось не так гладко и хорошо, как оценивал это генерал Северцев.
Авангард немцев жестоко умылся кровью при попытке захватить Марфовку с ходу. Отрытые в полный профиль окопы, грамотно расположенные огневые точки, поддерживавшие друг друга секторальным огнем, а также рельеф местности, затруднявший обходной маневр, остановили рвущиеся к Керчи моторизованные силы фашистов. Знакомство с русской обороной обошлось господам тевтонам в несколько сожженных машин и бронетранспортеров, а также шестьдесят восемь человек убитыми и ранеными. Столь болезненный укол вызвал у противника яростную реакцию. Решив потерять время, но выполнить поставленную командованием задачу, Гроддек вызвал на подмогу ревущие «штуки», а пока они летели, штурмовые орудия принялись крушить оборону противника.
Славное изобретение германской оборонки было незаменимым инструментом для взлома обороны противника. Больше часа немецкие танкисты безнаказанно засыпали снарядами советские боевые порядки, не получая адекватного ответа. Все просьбы начальника гарнизона Марфовки майора Бубликова прислать авиацию оставались без ответа. То, что имелось в распоряжении фронта, было полностью задействовано для прикрытия отходящих войск, и для обороны южного фланга ничего не осталось. Единственно, кто мог оказать действенную помощь Марфовке, были крейсера Черноморского флота, но комфронта Рокоссовский и вице-адмирал Октябрьский никак не могли договориться, кто именно будет это делать. Командующий флотом был согласен отправить «Красный Крым», тогда как Рокоссовский настаивал на крейсерах «Ворошилов» или «Молотов».
Главным камнем преткновения был орудийный калибр крейсеров. Пушки «Красного Крыма» могли едва-едва достать до Марфовки, тогда как артиллерия «Молотова» могла легко накрыть все окрестности села, что она успешно делала в декабре 1941 года.
Подвергнуть риску столь большой и ценный корабль, при наличии у противника большого количества самолетов, Октябрьский не хотел и ловко скрывался за параграфами общего положения. Согласно приказу Ставки, Черноморский флот находился в подчинении Закавказского фронта, который являлся самостоятельной единицей.
– Если Семен Михайлович Буденный даст согласие на привлечение крейсера «Молотов» к вашей операции, я выполню его приказ. А без его согласия я не могу подвергать риску такие корабли, – открытым текстом признавался в своем нежелании рисковать адмирал. Был ли он прав, или нет – позволим судить историкам, а пока шли межведомственные разборки, гарнизон Марфовки неукротимо таял.
Для достижения своей цели немцы снарядов не жалели. Сознательно рискуя временем, они стремились растоптать, раздавить закрывший им дорогу отряд майора Бубликова и ударить по Турецкому валу. От разведки немцы точно знали о малом количестве войск, выделенном командованием фронта на его оборону.
Опустошив больше половины своих боезапасов, молодцы полковника Гроддека смело бросились на штурм, полагая встретить разрозненное сопротивление врага. Подавить его было не столь сложным делом, а потом сразу двинуть к Турецкому валу, до которого рукой подать. Так думали, так считали немецкие танкисты, которые вместе с цепями пехоты уверенно накатывали на избитые и перепаханные позиции защитников Марфовки. Летящие в их сторону нестройными рядами пули из винтовок и пулеметов были им не так страшны. Да, кое-какое сопротивление должно было остаться, но мощные штурмовые орудия быстро приведут русских к молчанию. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и все будет кончено, однако ожидаемое чуть-чуть затянулось.
