— Улыбаешься, дух? — нахмурил брови лекарь. — Я кажусь тебе смешным?
Тон мужчины меня немного напугал. Надеюсь, в этом мире никто не умеет читать мысли? Хотя, с одной стороны, это было бы неплохо. Может, хотя бы благодаря телепатии, они смогли бы узнать, что со мной случилось!
— Эм, лекарь Лерой, этот дух не умеет разговаривать, собственно, поэтому мы к вам и пришли по приказу Повелителя, — пояснил Петер.
— Я знаю, что этот дух немой, Драго уже сообщил мне об этом. Но кивать-то он умеет? Или дух и головой двигать неспособен? Судя по переполоху в академии, этот мальчик должен быть очень силен. Хотелось бы посмотреть на проявления его силы. Испытание я не видел. Занят был.
— Кивать он умеет. И драться, кстати, тоже. А вот говорить и писать нет. Выяснить бы, в чем причина. У нас… эээ… ну то есть у Повелителя, есть подозрения… что причина — магическая.
Кто научил этих двух негодяев так искусно врать? Даже мысли ни у кого не возникло, что они могут чего-то не договаривать! И это несмотря на то, что они сами призвали меня из моего мира!
Великан еще раз взглянул на меня, на этот раз более внимательно, потом отошел в сторону и сделал приглашающий жест рукой.
— Сейчас проверим.
Я сделала глубокий вдох и сглотнула, заглядывая в комнату, куда приглашал лекарь. Ну хорошо. Ничего же страшного делать со мной они тут не собираются?
Видя, что я замешкалась и не спешила входить в обитель великана, Алагрис дернул меня за руку и подтолкнул внутрь.
— Не бойся. Ступай.
Действительно. Бояться-то нечего! Подумаешь, онемела, чуть на арене не убили, да еще и солдатом сделать хотят. Вообще все в порядке в моей жизни! С чего бы опасаться незнакомого громилу, собравшегося проверять мое «здоровье»?
— Долго ждать-то? — рявкнул лекарь.
Я все же сделала осторожный шаг и вошла в небольшое помещение. Дверь за мной сразу же закрылась, оставив наедине с великаном. Я испуганно обернулась и вперила взгляд в сплошную стену, через которую только что зашла сюда. А… как же Петер и Алагрис? Они… не войдут?!
— Ты чего пугливый такой, дух? Я тебя не обижу, — пророкотал лекарь.
Медленно подняла голову и посмотрела на него, подавив в себе желание отступить назад. Мужчина хмыкнул и прищурился.
— Глаза у тебя необычные. Такого же цвета, как у моей дочки были…
Лицо лекаря опечалилось при упоминании о дочери. Я вдруг подумала, почему он сказал «были»? С ней случилась какая-то беда, или же он грустит, потому что в этом дурацком мире всех женщин куда-то там ссылали? Жаль, что спросить его об этом я никак не могла.
— Ладно, парень, — вздохнул великан. — Сейчас проверим, с чем связан твой недуг, и после я отпущу тебя. Пойдешь хоть в бане искупаешься, а то выглядишь не очень. Тряпье на тебе непонятное, размером раза в три тебя больше, и нервный ты какой-то. Не свыкся еще с тем, что отныне теперь принадлежишь Зорану? Лучше тебе побыстрее это принять. Повелитель не любит забастовки и неповиновение.
Как же! Я уже об этом Драконе слушать не могу, и том, что он любит и не любит! Ящер белобрысый!
Лекарь Лерой направился к небольшому столу, в центре которого стояла большая круглая чаша. Мой взгляд, проследив за движениями мужчины, дальше скользнул по помещению. В одном углу находилась жаровня с чугунками и кастрюльками на полу рядом с ней, недалеко от жаровни стояла не заправленная кровать громадных размеров. Видимо, на ней спал этот громила. Честно говоря, меня удивило, что здесь, получается, одновременно и его комната и лекарский кабинет. Он жил и работал в одном месте. В столь огромном замке у Повелителя не нашлось других комнат, которые он мог бы предоставить для работы своему подданному? Говорю же, ящер белобрысый! И бессердечный… Стоило подумать об этом, как мое сердце пропустило удар, а потом ударило дважды. Я вздрогнула и машинально прижала ладонь к груди. Вот опять! Опять это странное ощущение.
— В чем дело, дух? Плохо тебе?
Отлепив руку от груди, я посмотрела на лекаря. Он стоял возле чаши и наливал в нее воду из большой стеклянной емкости. Ну, я надеялась, что воду.
— Чего не отвечаешь? — нахмурил великан брови.
Тут же отрицательно замотала головой. Чего толку от вопросов, если нормально ответить я все равно не могу?
— Ладно. Подойди к чаше, мальчишка.
Поставив опустевшую емкость на стол, лекарь Лерой взял с деревянной полки на стене склянку с густой красного цвета жидкостью и, открыв ее, капнул несколько капель в воду.
— Да не бойся ты так! — буркнул мужчина. — Говорю же, не обижу.
Можно подумать, я должна была поверить ему на слово. В этом мире никому нельзя было верить. Даже Повелителю. Особенно Повелителю! Черт знает, что у всех этих… «людей» в голове?!
Подозрительно покосившись на чашу, я все же сделала пару шагов к ней, а когда была уже почти рядом, великан схватил меня за шкирку и, подняв словно пушинку, подтащил к столу.
— Неужели после испытаний на арене моя чаша с водой кажется тебе такой страшной, дух? — усмехнулся мужчина, убирая от меня руку. — А ты забавный.
Вопросительно подняв бровь, я поглядела в емкость, потом на него, пытаясь выражением лица спросить, что, черт возьми, мне надо делать дальше?
— Все просто, парень, — ответил на мой немой вопрос громила. — Тебе нужно опустить свои ладони в чашу. Они должны полностью потонуть в воде. Не трудно?
Я покачала головой. Даже как-то слишком просто. Ну ладно. Не сделав этого, я, видимо, не выйду отсюда.
Подняла руки и медленно стала опускать в воду, но, коснувшись ее пальцами, отдернула их. Вода ледяная!
— Придется потерпеть, — хмыкнул лекарь Лерой.
Я сжала зубы, но все же ладони в воду погрузила. Холод обжигал. Мне тут же вспомнилось, что когда рядом был Дракон, там, снаружи, где одни лишь снега вокруг, холод будто бы не действовал на меня. Интересно, если бы он сейчас вошел в эту комнату, мне бы стало тепло?
Когда ладони были полностью в воде, я снова подняла вопросительный взгляд на великана. Ну и что дальше? Сколько мне еще терпеть? Пока руки не отвалятся?
— Жди, — прошептал великан.
Я вздохнула и посмотрела в чашу. Очертания ладоней и пальцев были искажены колебаниями воды. Я вглядывалась в эту рябь, пытаясь увидеть хоть что-то, хоть какие-то изменения. Ведь они должны были быть, раз немая я была не от рождения? Может, в этом мире я и потеряла рассудок, но не память.
Неожиданно со дна чаши стала подниматься чернота. Ладони начали нестерпимо жечь, и я захотела вытащить их, но они словно приклеились ко дну. Чернота становилась гуще, пока полностью не заполнила чашу, скрыв мои руки до середины предплечья.
Я перевела обескураженный взгляд на лекаря. Тот недвижимо стоял, лишь грудь его часто вздымалась, а ноздри раздувались от глубокого дыхания. На лице великана отражались всевозможные эмоции от страха до удивления.
