— Как… ее звали? — провела пальцем по выжженным на деревянной пластине линиям. Они были совершенны. Четкие, уверенные, ровные. Над портретом явно работал настоящий мастер. Лицо женщины тоже было совершенно. И она действительно была очень похожа на меня. Точнее, я на нее.
— Амелия, — прохрипел Лерой.
— Амелия… Она красивая…
— Да. Как и ты.
Я сглотнула, крепче сжав пальцами деревянную рамку, и перевела взгляд на великана.
— Так я правда ваша единственная дочь?
— Единственная, Милли.
— А вы больше… не женились?
Лерой грустно улыбнулся.
— Нет. Твоя мама была и всегда будет моей единственной любовью. Но даже если бы я и смог полюбить кого-то, то политика Драго не позволила бы мне соединить свою жизнь с этой женщиной. Он ведь… запретил любовь. И постепенно она стала многим не нужна.
— Ах, да, как же я забыла, что здесь все так сложно… Наверное непросто иметь такого Повелителя, как Драго?
— Непросто. Но с твоим появлением он начал меняться. Рано говорить насколько, конечно, ведь ты тут всего два дня, но раньше, если бы Иллион сбежал, или Петер и Алагрис солгали, он бы просто казнил их. Или сослал туда, где не выживают. Но Драго этого не сделал. Из-за тебя. Ты вернула ему… тепло. Не могу сказать, что я в восторге от того, что ты — Муари. Я изначально был этому не рад. Но, я бы хотел, чтобы у тебя была возможность остаться здесь, в этом мире. Думаю, ты могла бы изменить его.
— Кого? Мир?
— И мир тоже. Но вообще я имел в виду Драго, — великан вздохнул и взял у меня из рук портрет. — Этот мир — отражение его души, Милли. Чем теплее и прекраснее душа, тем жарче и зеленее мир. Изменив его, ты могла бы изменить Зоран. Однажды твоя мама сильно изменила мою жизнь. Я всегда думал, что правильная женщина способна сотворить чудо даже с самым черствым и холодным мужчиной. Тем более, когда эта женщина — истинная пара, и…
— Что? Истинная пара? Как это? — я нахмурилась, заметив, как напряглись плечи Лероя. Он слегка отвернулся от меня, словно не хотел, чтобы я видела его глаза.
— Неважно, Милагрос.
— Как это неважно? Объясните мне! Что значит "истинная пара"?
— Это значит "идеальная" во всех смыслах пара. Идеальная внешне, физически, духовно… — сдавшись, проговорил великан, поставив портрет на полку над постелью. — Твоя мама не была мне истинной. Мы, фактически, люди, хоть и живем в магическом мире и подвергаемся воздействию магии. Все же у нас такого не бывает — природной истинности, предопределенности. Мы сами выбираем, с кем быть, кого любить. Но наша с мамой любовь была истинной.
— А у кого… бывают истинные пары? — я машинально дотронулась до плеча мужчины.
Он вздрогнул, когда его кожи коснулась моя ладонь, и я быстро убрала руку, спрятав ее за спину.
— У Драконов, да? Я не просто Муари, не просто Хранительница. Я истинная пара Драго, верно?
— Муари — всегда истинная пара для Дракона. Ты от рождения принадлежишь ему и только ему, — голос Лероя звучал глухо и напряженно, будто бы ему не хотелось в этом признаваться. Но почему? Что в этом ужасного? То, что я — истинная пара Драго, не шокировало меня больше, чем попадание сюда, или новость о том, что Лерой — мой отец.
Вдруг все те сны с Драконом, которые мне снились, обрели новые краски. Вот почему он целовал меня во снах. Мое подсознание раньше меня поняло, кто Драго на самом деле для меня. И это притяжение, что проникало в мою душу и сердце и тянуло их к нему, огонь, что согревал мое тело рядом с ним — все это — следствие нашей истинности. Идеальной парности. Тогда я совсем ничего не понимаю… Почему же он так просто отпускает меня?
— Если я истинная Драго, тогда почему он не хочет бороться за меня? Ведь, он же знает об этом, чувствует?
Боже, Милли, ты с ума сошла?! Еще начни Драго упрашивать жениться на тебе и наделать маленьких дракошек! Да ты его два дня знаешь!… А интересно, дети от Дракона тоже Драконы?? И как растить дракош?!
— Потому что хочет защитить тебя, видимо, — нервно сглотнул Лерой и уже в который раз за сегодня отвел взгляд. — Немного поздно, как я считаю. Он мог бы и раньше догадаться о том, кто ты. Ты чуть не погибла из-за него…
— Но ведь… Драго хочет навсегда сослать меня в другой мир. Он, конечно, дал мне обещание, что сообщит об окончании войны, если она закончится, но все же… Он не обещал, что вернет меня обратно. Почему? Ведь если Огард будет побежден, ничего больше не будет мешать мне вернуться в этот мир.
— Потому что пока внтури твоего сердца бьется его сердце — он не может быть с тобой, — раздался хриплый голос позади. Мы с Лероем одновременно обернулись и уставились на старика Иллиона, топтавшегося на пороге. — В этом мире условия и требования к Муари более суровые, чем в других мирах. Здесь ты обязана сохранять телесную и духовную чистоту, чтобы оставаться сосудом для сердца Дракона. Иначе станешь не более чем обыкновенной девушкой. В других мирах, где нет магии, этот закон не действует. И сердце Драго может биться в тебе, даже если ты создашь семью, родишь детей. Дракон, конечно, может позволить тебе вернуться сюда и эгоистично оставить рядом, только у тебя не будет никаких прав — любить кого-то… любить его… И у него не будет права любить тебя. Но ваше притяжение рано или поздно вырвется на волю. А если ты подпустишь Драго к себе слишком близко, то его сердце умрет в тебе, а он умрет вместе с ним. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю, Милли… Если бы в тебе не билось его сердце и ты была бы просто Хранительницей, то вы бы были вместе, как истинная пара, но увы… Поэтому лучшим решением будет — отправить тебя домой. Подальше отсюда. Навсегда.
****************
— Я прочитаю тил и портал откроется. После этого ты сможешь вернуться домой, Милли.
Старик Иллион стоял передо мной, одетый в мантию. Мы пришли в ту самую комнату, где я оказалась, когда Алагрис притянул меня в этот мир. Сейчас здесь были Драго, Лерой и даже Петер с Алагрисом, которым Дракон милосердно позволил попрощаться со мной. А я была не готова прощаться. Меня словно обвили толстые канаты, а концы этих конатов намертво привязали к миру под названием Зоран. Миру, в котором у меня не было шансов нормально жить, и даже возможности вернуться хотя бы ненадолго, чтобы убедиться, выиграна ли война, и ждет ли Вселенную порабощение или же не ждет.
Дракон стоял чуть в стороне и практически не смотрел на меня. Словно боялся, что если посмотрит, то не сможет отпустить. Но в этом, как уже сообщил мне Иллион, не было никакого смысла. А я поражалсь тому, как резко мне захотелось, чтобы смысл был. Я хотела бы встретить Драго, у которого есть сердце. Почему же в этом мире никто не смог найти способ вернуть его Дракону? Вытащить из меня и вложить ему в грудь? Конечно же, это было не совсем сердце, а всего лишь осколок, но раз его достаточно, чтобы Драго жил, почему же все-таки нельзя его достать?
— А что если вынуть осколок из моей груди? Что будет? — задала вопрос, прежде чем Иллион приступил к чтению тила.
