Джошуа стал расслабляться, когда они заехали в сам Лондон, и чем дольше они ехали по городу, тем спокойнее ему становилось. Более того, он понял, что город очень сильно изменился за последние десять лет – примерно столько времени он здесь не был. В городе стало грязнее, а этого следовало ожидать, поскольку Лондон разрастался. Но были и очень интересные изменения, например, на Пэлл-Мэлл
[7] появились газовые фонари. Джошуа слышал про эти фонари, но сам видел их впервые.
Мейфэр
[8], который огибала Парк-Лейн
[9], стал застраиваться дорогими особняками в изысканном стиле. Вскоре их карета уже заезжала на полукруглую площадку перед одним из этих особняков. Пибоди сообщил Джошуа, что он называется Торнклифф. Естественно, он принадлежал герцогу Торнстоку и был им унаследован вместе с титулом.
– Великолепное строение, правда? – спросил кучер с явной гордостью. – Его светлость лично следил за реновацией. Раньше этот особняк не был таким впечатляющим.
Джошуа поднял голову и рассматривал роскошное строение из мрамора в палладианском
[10] стиле. Он почувствовал, как у него все опускается внутри. Слово «великолепное», которое использовал кучер, не могло описать это здание в полной мере. Может, следовало сказать «потрясающее». Даже «роскошное, как дворец». Но это определенно не был дом человека, который позволит своей сестре выйти замуж за хромого морского пехотинца, склонного к приступам ярости по малейшему поводу.
Не то что Джошуа до сих пор не понимал, что стоит на социальной лестнице гораздо ниже Гвин, но этот особняк… Он никогда не сможет стать своим в таком месте. Он никогда не станет своим для нее.
Торнсток вылез из кареты.
– Вы можете занять мое место внутри, Вулф, – весело объявил герцог, обращаясь к Джошуа. – Пибоди отвезет вас в дом Эрмитэджей. Еще придется немного проехать на юг.
Джошуа отказался от этого предложения. Он не собирался спускаться вниз, пока за ним наблюдает Торнсток. У него еще оставалась гордость, черт побери. Но когда Пибоди уже разворачивал карету, до Джошуа запоздало дошло, что теперь ему придется спускаться, когда на него будет смотреть Гвин. А это еще хуже.
Джошуа повернулся к Пибоди:
– До особняка Эрмитэджей далеко?
– Вон у того угла повернем к Гайд-парку, оттуда примерно полтора километра прямо вдоль той стороны парка.
Джошуа оглянулся и с облегчением увидел, что Торнсток уже зашел в свой особняк.
– Если не возражаете, сэр, не могли бы вы остановиться у обочины и дать мне спустится вниз? Мне нужно немного размять ноги перед тем, как я окажусь в особняке Эрмитэджей.
– Конечно, майор. Я все понимаю.
Поскольку у Джошуа на это ушло несколько минут и пришлось опираться на трость, создавая определенный шум, тетя Лидия и Гвин высунулись из окна кареты и вопросительно смотрели на Джошуа, когда он оказался на тротуаре.
– Что случилось? – спросила тетя Лидия.
– Ничего, – спокойно ответил Джошуа. – Я просто решил прогуляться остаток пути.
– Я пойду вместе с вами, – объявила Гвин, и до того, как он успел разубедить ее, позвала лакея, который ехал на запятках, и попросила спустить лесенку, чтобы она тоже могла оказаться на тротуаре.
– Мы придем вскоре после того, как ты доедешь в карете, мама, – сказала Гвин.
Она махала рукой, когда карета снова тронулась с места.
– Мне тоже прогулка пойдет на пользу, – сообщила Гвин, присоединяясь к Джошуа. – Как только мы окажемся в доме, мама сразу же захочет распаковывать вещи, затем будет ужин, и мне больше не представится возможности поговорить с вами с глазу на глаз.
Проклятье. Разговоры с ней с глазу на глаз никогда не предвещали ничего особо хорошего для него.
– О чем вы хотите со мной поговорить?
– Вы должны знать. Об уроках.
Он непонимающе посмотрел на нее.
– Уроках стрельбы. Я хотела бы знать, когда мы их начнем.
– Вы все равно хотите научиться стрелять после того, что произошло вчера на улицах Кембриджа?
– Да. Хочу. – Затем она нахмурилась. – Я имею в виду, если это не… если у вас не… если у вас не возникнет из-за этого проблем.
Джошуа уже собирался соврать и сказать ей, что обучение ее стрельбе будет для него тяжелым испытанием. Но ему совсем не хотелось, чтобы Гвин считала его полубезумным солдатом или бесхарактерным типом, тряпкой, который не способен с собой справиться, если слышит звук выстрела.
Кроме того, у Джошуа уже имелся план по организации этих «уроков». Лучше следовать по уже избранному пути, чем допустить, чтобы Гвин нашла кого-то другого для обучения ее стрельбе, какого-нибудь высокого и красивого маркиза или герцога, который не реагирует на громкие звуки, не взрывается по малейшему поводу и не находится на половинном окладе.
Подобный ход мыслей вызвал у него тревогу. Он подразумевал ревность, а Джошуа не был так глуп, чтобы ее испытывать.
– Проблем у меня не возникнет. Если я ожидаю услышать звук, то все в порядке.
Гвин выдохнула с облегчением.
– В таком случае я надеюсь, что мы сможем начать завтра.
– Завтра?
Проклятье. Ему придется менять планы.
– Да. Нас с Беатрис должны представлять при дворе через пару дней, а после того как это случится, нас ждет целая череда светских мероприятий – праздники, балы, музыкальные вечера и все в таком роде. У меня просто не будет времени.
Она думает, что он может научить ее стрелять за один день? Да это она полубезумна. Или считает его волшебником.
Но ему было любопытно узнать, почему Гвин так спешит.
– Вы никогда не объясняли, почему вы хотите научиться стрелять. Предполагаю, что оружия у вас нет, а поскольку ваш брат нанял меня для защиты вас, оно вам и не требуется. Так почему вы настаиваете на этой глупости?
Гвин фыркнула:
– Не важно. Это мои дела, не ваши.
Так, его поставили на место. Если он уже начинал чувствовать себя виноватым за то, что планировал сделать завтра, чтобы отбить у нее охоту к стрельбе, то ее ответ подавил это чувство вины в зародыше. Она не хочет с ним делиться? Она хочет использовать свое высокое положение, чтобы скрыть от него правду?
