Как только Торн отошел от нее, рядом появился незнакомый джентльмен и пригласил Гвин на первый танец. Бал официально начался. А раз Гвин договорилась о деньгах для Лайонела, да и план завтрашнего побега от Джошуа уже формировался у нее в голове, сейчас вполне можно было получить удовольствие. А где можно развлечься лучше, как не на балу, организованном в ее честь?
Но после нескольких часов танцев, когда у нее едва ли было время чуть-чуть передохнуть, она изменила свое мнение. Гвин любила танцевать, но мужчины… Ее достали их одинаковые и ничего не значащие комплименты: ей говорили, что глаза у нее сияют как звезды, а щечки напоминают персики. Интересно, а хоть у кого-то из этих типов есть хоть одна настоящая мысль в голове?
А что еще хуже, никто из них не был искренним, даже отдаленно. Она поняла это по их вопросам: они интересовались связями ее семьи и тем, почему она так долго не выходит замуж. Они просто хотели заполучить ее богатство. Гвин ожидала этого, но ей все равно было больно. Не упоминая того, что ей от этого становилось еще сложнее терпеть всех этих уродов.
Она очень жалела, что не может танцевать с братьями, но это не допускалось. Кроме того, этот бал был как раз организован для представления ее высшему обществу. От нее ожидалось, что она будет танцевать с мужчинами, подходящими на роль мужа. Но ей уже хватило этих кандидатов.
Боже праведный, она никогда не выйдет замуж ни за одного из них и не вышла бы, если бы и могла. Через некоторое время она сбежала в комнату отдыха, только чтобы никого из них больше не видеть.
Слуга предложил ей бокал шампанского, который Гвин с радостью взяла и стала отпивать маленькими глотками, изучая предлагаемые напитки и закуски. В дополнение к шампанскому предлагались пунш, чай и негус
[20]. Разнообразные восхитительные закуски были выставлены на одном столе: яйца по-шотландски, зельц, белый суп, нарезанные кусочками разные виды холодного мяса и сыры, бутерброды и много всего другого. А для тех, кто предпочитает сладости, был накрыт другой стол, и там предлагались абрикосовые кексы, песочное печенье с ароматом лаванды, лимонные тарты, неаполитанское печенье и другие вкусные вещи. В глаза бросались пирамиды винограда, персиков и других фруктов. И это были только закуски, так сказать, чтобы заморить червячка до того, как все отправятся на ужин! Грей все делал с размахом.
Тем не менее Гвин не собиралась есть персик, чтобы не испортить бальное платье, специально сшитое для первого бала в сезоне, во время которого ее представляют высшему обществу. Она в него переоделась после того, как они прибыли домой из дворца. И где же ее телохранитель? Она подошла к дверному проему и выглянула в зал. Удалившись в эту комнату отдыха, ей удалось сбежать от Джошуа? Очевидно, нет, потому что, как только вопрос возник у нее в голове, она получила ответ: он направлялся к ней сквозь толпу с противоположного конца бального зала.
Боже, как он красив в военной форме! Золотые эполеты, ослепительно-белые брюки, начищенные высокие сапоги – этот мужчина великолепно выглядел. Красный мундир украшали золотые галуны, а белый панталер
[21] свидетельствовал о том, что он офицер, как, впрочем, и офицерский золотой горжет
[22] у Джошуа на шее. Но, как и обычно, выражение лица Джошуа оставалось мрачным. Этот человек просто не умел веселиться и наслаждаться жизнью.
Гвин захотелось поозорничать. Она взяла еще один бокал шампанского и встретила Джошуа у двери.
– Выпьешь чего-нибудь шипучего, Джошуа? – спросила она, предлагая ему бокал. – Или тебе нельзя пить?
– Не знаю, почему бы мне нельзя было выпить. – Он взял бокал у нее из рук и сделал большой глоток. – Мне просто необходимо выпить, чтобы выдержать этот вечер ужасов.
– Как чудесно видеть майора Ворчуна, впервые появляющегося в обществе на балу, когда меня впервые этому обществу представляют, – рассмеялась Гвин. – Мне просто любопытно: а почему это вечер ужасов?
Джошуа вопросительно посмотрел на нее.
– Во-первых, здесь слишком много глупых людей. Полагаю, что ни один из них не прочитал ни одной книги за последний месяц.
– Я прочитала книгу в прошлом месяце, – дразнящим тоном заявила Гвин.
– И какую же? Нет, не говори мне. Я сам догадаюсь. Роман. Или какой-то сборник сентиментальных стихов о любви.
– Ни то, ни другое. Я читала «Очерки о готической архитектуре».
– Ну, значит, что-то разумное. – Он выпил еще шампанского. – Я поражен.
– А ты? – Гвин проигнорировала оскорбление в адрес выбранной ею книги для чтения. – А ты какую книгу прочитал за последний месяц?
– Я прочитал пятнадцать. Мне перечислить названия?
– Боже праведный, нет. Тогда мы тут простоим весь вечер.
Джошуа прищурился, глядя на нее.
– Книга об архитектуре была единственной, которую ты прочитала в прошлом месяце?
– Нет. Еще я пролистала последний номер «La Belle Assemblée»
[23]. В нем оказалось очень мало информации об архитектуре, но зато много замечательных иллюстраций с моделями одежды. И все с названиями. Мне их перечислить?
– Избавь меня, пожалуйста.
Но Гвин видела, как улыбка тронула уголки его губ. Она всегда радовалась, когда ей удавалось развеселить Джошуа. А если получалось его рассмешить, она считала это личным триумфом.
Гвин уже собиралась добавить остроту по поводу книг, но тут к ним подошли две юные леди. Гвин видела их обеих сегодня во дворце. Как же их зовут? О, да – леди Гипатия и мисс Кларк.
– Леди Гвин, леди Гипатия и я только что говорили о том, какое впечатление на нас произвело сегодняшнее представление вас королеве, – заявила мисс Кларк, украдкой посматривая на Джошуа. – Вы не сделали ни одного неправильного шага. Я же чуть не уронила браслет на колени Ее Величества, а леди Гипатия наступила на собственный шлейф, когда пятилась.
– Но я не упала, – вставила леди Гипатия и с явным любопытством посмотрела на Джошуа. – Я смогла удержать равновесие. Вы же, леди Гвин, все сделали просто великолепно. Ваша манера держаться, ваша осанка произвели на нас большое впечатление.
