– Время покажет, – промолвила Янтарь. – Он преобразится из куска диводрева в дракона. Это ведь почти то же самое, что происходит, когда дракон выходит из кокона и пожирает его, делая частью себя.
Эйсын подошел ближе к родителям. Переводя взгляд с отца на мать и обратно, он спросил:
– Это правда? Такое действительно возможно? Это не очередная безумная фантазия Совершенного?
– Это правда, – подтвердил Брэшен.
Взгляд Эйсына подернулся пеленой: юноша задумался о будущем, которое раньше он не мог себе представить. Потом прошептал:
– У него всегда было сердце дракона. Я чувствовал это с самого детства, когда он держал меня в руках и я парил, летел над волнами… – Он говорил все тише и наконец умолк. Потом спросил: – Но хватит ли в нем диводрева на двух драконов? Не получатся ли они слишком маленькими?
Янтарь улыбнулась:
– Этого мы пока не знаем. Но маленькие драконы могут вырасти. Насколько мне известно, драконы растут до самой смерти, а убить дракона очень трудно.
Уинтроу глубоко, раздумчиво вздохнул и перевел взгляд с Янтарь на Брэшена и Альтию.
– Достаточно ли у вас средств? – серьезно спросил он.
Брэшен дернул головой – ни да ни нет.
– Средства у нас есть. Мы не транжирили свою долю от Игротова сокровища. Но одних денег мало, чтобы обеспечить благосостояние и будущее нашего сына. Совершенный – наш единственный дом, торговые перевозки между Дождевыми чащобами и Удачным – единственный заработок. Так что да, нам хватит накопленного, чтобы обеспечить себе хлеб и кров до конца дней своих. Кров! Вот уж о чем никогда не мечтал! Но что мы оставим Эйсыну? Как мы будем жить… это сложнее представить.
Уинтроу слушал и медленно кивал. «Он из тех людей, кто тщательно все обдумывает, прежде чем говорить», – подумалось мне. Потом он открыл рот, желая сказать что-то, но тут снаружи донесся крик:
– Прошу разрешения подняться на борт!
– Не разрешайте! – приказал Уинтроу.
Брэшен в два шага пересек каюту и открыл дверь.
– Не разрешаю! – гаркнул он в темноту снаружи и обернулся к Уинтроу. – Кто это?
Но голос снаружи прокричал:
– Вряд ли вы можете запретить мне подняться на борт корабля, имя которого я ношу!
– Парагон Кеннитссон, – успел ответить Уинтроу Брэшену за время короткого и бездонного молчания, повисшего на корабле, прежде чем Совершенный взревел:
– Добро пожаловать на борт! Парагон! Парагон, сынок!
Альтия сделалась бледной до синевы. Я и сам расслышал в голосе корабля новые нотки, незнакомые тона.
– Са всеблагой! – тихо охнул Уинтроу. – Да он заговорил почти что голосом Кеннита!
Брэшен через плечо обернулся к жене. Лицо его было каменным. Потом он отыскал взглядом Уинтроу.
– Я не хочу, чтобы он говорил с кораблем, – негромко сказал он.
– Я не хочу, чтобы он вообще поднимался на борт, – согласился Уинтроу.
Он решительно направился к двери, и Брэшен посторонился, пропуская его.
– Парагон! – крикнул Уинтроу. – Пора поговорить. По-взрослому.
Тот, кто ответил ему, был не мальчик и даже не юноша, а взрослый мужчина, черноволосый, с орлиным носом и красиво вылепленным ртом. Глаза его были поразительно ярко-голубыми. Наряд был под стать красоте, а в ушах покачивались серьги с крупными изумрудами в обрамлении бриллиантов. Я решил, что он старше Эйсына, но не намного. И мягче. Тяжелый труд превращает мальчика в мужчину. Эйсын мог похвастаться этой крепостью тела. Принц казался рядом с ним балованным домашним котиком. Сын Кеннита улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
– К вашим услугам, – приветствовал он Уинтроу с шутовским поклоном и подался вперед, заглядывая в каюту. – Треллвестрит? И ты здесь? Похоже, у вас тут пирушка, а меня не пригласили. Как нелюбезно с твоей стороны, мой юный друг!
Эйсын мягко ответил:
– Это не так, Кеннитссон. Совсем не так.
– Так вы успели познакомиться? – тихо спросила Альтия, но ей никто не ответил.
Уинтроу заговорил тихо и сдержанно:
– Я хочу, чтобы ты покинул корабль. Мы оба знаем, что твоя мать не одобрила бы, чтобы ты явился сюда.
Кеннитссон ухмыльнулся, чуть наклонив голову к плечу:
– И мы оба знаем, что моей матери тут нет.
Уинтроу не улыбнулся в ответ:
– Королеве не обязательно присутствовать лично, чтобы ее воле подчинялись. Особенно ее сын.
– Ах, но это же не королевская воля, а воля моей матушки, уж больно она волнуется за меня. А мне настала пора презреть ее страхи.
– Если и так, ее страхи возникли не на пустом месте, – возразил Уинтроу.
– Тебя не желают видеть на этом корабле, – ровным тоном добавил Брэшен. В голосе его не было злости, но была угроза.
На лице Кеннитссона на миг отразилась растерянность, но тут Совершенный взревел:
– Пусть он пройдет на бак! Пусть подойдет ко мне!
Кеннитссон взял себя в руки, и потрясение на его лице сменилось царственным высокомерием. Уже много лет я не встречал никого, кто бы так живо напомнил мне Регала.
Он заговорил отрывисто, и ярость слышалась в каждом слове:
– Насколько я знаю, этот корабль принадлежал моему отцу, прежде чем стал вашим. И насколько я знаю, даже не имей я наследных прав на этот корабль, мои полномочия принца Пиратских островов превыше твоей капитанской власти. И я иду туда, куда пожелаю.
– На борту этого корабля слово капитана – закон, – сообщил ему Брэшен.
Рев Совершенного ударил нам в лицо, словно порыв урагана:
– Но слово корабля превыше!
Кеннитссон улыбнулся Брэшену, чуть склонив голову набок.
– Кажется, меня хотят видеть, – заявил он и, отвесив элегантный поклон, неторопливо двинулся в сторону бака.
Брэшен рванулся было за ним, но Уинтроу встал в дверях, заступив ему путь:
– Прошу тебя, дай мне поговорить с ним. Он изводится от любопытства насчет Совершенного с восьми лет. – Он обратил взгляд на Альтию. – Любой мальчишка, который в жизни не видел Кеннита и которому с детства рассказывали истории о героических подвигах его отца, был бы очарован этим кораблем. Он не мог устоять.
– Поднимаюсь на борт! – рявкнул кто-то и тут же, не переводя дыхания: – Кеннитссон! Хоть ты и принц, но за неподчинение мне и матери ты у меня попляшешь!
– Соркор, – вздохнул Уинтроу. – Только его тут не хватало.
– Иногда Кеннитссон слушается его, – с надеждой сказал Эйсын.
Янтарь шепнула мне на ухо:
– Быший старпом Кеннита.
– Иногда, – согласился с Эйсыном Уинтроу и пошел встретить Соркора.
