Камнеедов, убедившись, что непосредственная угроза сейчас отсутствует, показал напарнику большой палец и принялся с интересом наблюдать за противником. Делать первый ход он не собирался, по его мнению, с такими раскладами лучше было играть от обороны. Их визави, похоже, имел аналогичное мнение по данному вопросу, и следующие два часа они кружили вокруг гигантских каменюк, не выпуская друг друга из виду, но и не торопя события. Однако время сейчас играло, скорее, на русского. В конце концов, хотя противник выглядел несколько сильнее его корвета, но автономность… Даже если не учитывать, что более мощные двигатели заметно прожорливей, «Викинг» только что стартовал, имел полные бункера, запасы продовольствия, на Бухаре прошедшую тщательную профилактику систему жизнеобеспечения…
Противник же болтался это время в космосе и таких приятных бонусов не имеет. Даже в случае, если перед вылетом корабль находился в идеальном состоянии, в чем имелись большие сомнения. Вывод напрашивается простой. Если он не имеет сведений о том, что у Камнеедова жесткие сроки прибытия в пункт назначения, то вынужден будет исходить из необходимости решить вопрос быстро. А потому экипаж корвета выжидал – и, как оказалось, правильно сделал.
Первое (и главное) правило местечковой дипломатии: начавший переговоры нуждается в них больше своего визави. Возможно, в сфере высокой политики дело обстоит несколько иначе, но пиратам столь высокие материи чужды. В данном конкретном случае игра в кто кого переждет закончилась в пользу Камнеедова. Довольно быстро убедившись, что эффект внезапности безнадежно утерян, а глупо подставляться никто не собирается, противник решил-таки поговорить. И зуммер вызова прозвучал вполне ожидаемо.
– Сбросить ход, лечь в дрейф, заглушить реактор, иначе будете уничтожены!
Голос, раздавшийся в рубке, был механически-безликим. Стандартная мера предосторожности тех, кто связан с ремеслом пирата – мало ли, как повернется колесо удачи, а потому давать противнику даже малейшую информацию о себе резонов не имелось. Вот только находящиеся сейчас в рубке корвета тоже были не новичками в этой игре. В конце концов, сами они всего несколько дней назад рассекали космос под черным флагом. Соответственно, к такому началу разговора экипаж «Викинга» был вполне готов и, более того, имел все необходимые для расшифровки алгоритмы. Фраза еще не закончилась, а Смит, показав большой палец, расхохотался.
– Вонючка, кто б сомневался.
– Он-то откуда здесь взялся?
– А кто это? – влезла в разговор невесть как очутившаяся в рубке Изабелла. Ей, вообще-то, положено было сидеть в машинном отделении, ну да пускай ее…
– Сейчас узнаешь, – фыркнул Смит. – Кто говорить будет?
– Наверное, я, – отозвался Камнеедов. – У меня в посылании в далекое эротическое путешествие опыта больше всех.
– Ну-ну, – дружно, в один голос отозвались товарищи, но от дальнейших комментариев воздержались.
– Эй, вы, там! Сколько мне еще ждать? – на сей раз голос, звучащий из динамиков, был вполне человеческим, программа расшифровки исправно делала свое дело.
– Тебе не говорили, что наглость не всегда счастье? – ухмыльнулся Камнеедов, щелкая тангентой видеосвязи. – Привет, Фрэнк.
– Викинг? – на сей раз даже снимать помехи не потребовалось.
– Ну да, а ты кого ждал? Естественно, это я, на корабле, названном в честь меня, любимого. И заслугой в том моя прогрессирующая мания величия. Экран-то включи, что ли.
Рожа, возникшая на экране, выражала целую гамму противоречивых чувств. Удивление, обиду, злость и в то же время радость. Как-никак встретил пускай не друзей, но хороших знакомых. При непонятных обстоятельствах, правда, но это вполне можно прояснить. И даже без стрельбы, что характерно – на самом деле Фрэнк был достаточно мирным человеком и воевать без крайней нужды не стремился. Хотя и не боялся – трусы в эту профессию не идут.
– Викинг, ты что здесь делешь?
– Сижу в кресле. Если в более широком плане, то в рубке корвета. Если еще развернутее, то лечу в космосе на корабле, который из чувства прекрасного и прогрессирующей мании величия назвал по собственному прозвищу. Впрочем, я об этом уже говорил.
– Говорил, говорил. Вы, русские, почему-то имеете завышенную самооценку.
– Мы не виноваты в том, что лучше всех, – усмехнулся Камнеедов. – Но вопрос не в том. Мы по своим делам летим. А вот ты, Фрэнки, что здесь забыл?
Фрэнк смутился. Было у этого человека такое недостойное англосакса чувство, как совесть. Этим он, кстати, до крайности напоминал Смита, и создавал у Камнеедова впечатление, что для их народа еще не все потеряно. Как минимум в плане морали. И вот сейчас Вонючка Фрэнк не знал, что сказать.
Да-да, имелось у широко известного в узких кругах охотника за головами, выходца с земной Австралии, Фрэнка Блада (скорее всего, это был псевдоним, хотя кто знает – желающих уточнить что-то не находилось, во всяком случае, живых, да и не принята была подобная фамильярность в их кругу) такое вот неблагозвучное прозвище. Не потому, что он не мылся или, к примеру, имел проблемы с обменом веществ. Просто одеколоном мужик злоупотреблял. Кстати, хорошим и качественным одеколоном, не какой-то дешевкой. Но зато количество с лихвой било качество, и результат получался воистину убойным.
К слову, возникла такая любовь к перебивающим всё и вся запахам у Фрэнка неспроста. Еще в молодости он, энсин
[16] австралийского флота, попал в аварию и почти месяц просидел на борту эсминца с «мертвой» системой жизнеобеспечения. Регенерацию воздуха уцелевшие космонавты худо-бедно наладили, а вот со всем остальным вышел затык. И в результате куча гниющих продуктов, воды по сто граммов в день, неработающий сортир… И куча людей, которые этими миазмами дышат. В общем, любовь к одеколону – это еще не самый худший результат.
Видя заминку, Камнеедов решил прийти к нему на помощь и небрежно поинтересовался:
– Слушай, кто тебе заплатил за нас?
– За вас? – Фрэнк мгновенно вскипел, как чайник в космосе. – Да я о том, что вы здесь, понятия не имел!
– Верю. Ну так что, мы полетели?
– Стоять!
– Сам стой, а мне и в кресле удобно.
Возникла пауза. Фрэнк понимал, что с наглым русским (а характер Камнеедова он знал не понаслышке) вот так, нахрапом, ничего не сделаешь, а тот, в свою очередь, не хотел терять выигрышную позицию. Наконец, сообразив, видимо, что молчать можно долго и бессмысленно, охотник мрачно сказал:
– Мне заказали вашу пассажирку.
