– Это замечательно, – произнес Фрэнк, без разрешения закуривая сигарету. – А у вас не найдется хотя бы парочка ее свежих снимков?
– О, ну конечно, – не поднимаясь из кресла, Кэсси вытянула руку к массивному резному комоду, стоящему посреди гостиной, вытащила из верхнего ящика альбом в затертом переплете из дубленой кожи, и протянула детективу. – Фотографии, сделанные в этом году, находятся в самом конце.
Пока Миллер, нахмурившись, листал толстый альбом, я решил воспользоваться повисшей в воздухе паузой:
– Скажите, как вышло так, что воспитанием Мэдисон занимались вы, а не ее биологические родители?
Женщина печально вздохнула, на мгновение потупив погрустневший взгляд. Затем сделала небольшой глоток чая из маленькой вычурной чашки, снова вздохнула и ответила:
– Это очень печальная семейная драма, детектив Рид. Моя младшая сестра, как это принято называть сейчас, была прожигательницей жизни. Как не сложно догадаться, по этой причине мы не особо ладили с ней. В юном возрасте она сбежала из города и спуталась с каким-то загадочным мужчиной, от которого вскоре забеременела. Однако кавалер не спешил делать предложение руки и сердца, а вскоре и вовсе бросил ее. Она была вынуждена вернуться в Дарк Маунт, где и умерла во время родов. Вскоре я оформила опекунство над малышкой Мэдди, оставшейся сиротой, и растила ее в одиночку.
– Вы говорили, что Мэдисон прилежно училась в школе? – я поглядел в подернутое сетью морщин лицо миссис Брайт. – Она давно планировала перебраться в Вашингтон?
– Я сама предложила ей это, – женщина отставила в сторону пустую чайную чашку и сложила руки под грудью. – С таким изумительным интеллектом, которым Мэдди наградила природа, нечего было и думать о том, чтобы провести остаток жизни в этом убогом месте. Я всегда знала, что девочку ждет невероятная жизнь.
– Значит, она окончила школу и выслала документы в один из вашингтонских колледжей, – предположил я. – И теперь готовится к грядущему учебному году?
Миссис Брайт согласно кивнула, собираясь произнести что-то в ответ, но низкий голос Фрэнка бесцеремонно прервал нашу беседу.
Он внезапно поднялся на ноги, сжимая худыми пальцами разворот фотоальбома и жестом указывая на одну из карточек:
– Когда был сделан этот снимок, миссис Брайт?
Он слегка повернул голову в мою сторону и пристально посмотрел в мои глаза. Не слишком понимая, чего именно он от меня хочет, я скосил зрачки пониже и едва не воскликнул, наткнувшись взглядом на одну из фотографий.
С карточки на меня смотрела застенчиво улыбающаяся девушка с темными волосами, одетая в платье с пышной юбкой. Ткань ее изящного одеяния пестрела мелкими синими горошинами.
– Ах, – женщина оживилась, увидев снимок. – Это тот день, когда я пошила Мэдди новое платье. Кажется, это было самое начало весны. Как хороша она была в нем! Я невероятно удачно подобрала ткань и лекала в тот раз. Знаете, это одно из лучших платьев, которые я только шила в своей жизни.
– Что ж, – Фрэнк вернулся в свое кресло и закурил новую сигарету, уложив толстый фотоальбом на свои колени. – Возможно, вы не откажитесь поделиться с нами подробностями отъезда Мэдисон в Вашингтон? Вы лично проводили ее в путь?
Я знал, о чем в эту минуту размышлял Миллер, потому что сам думал ровно о том же. Фотография в альбоме не оставляла никаких сомнений в том, что в подвале брошенного дома в ту злополучную ночь бродяга Альварес видел именно призрак Мэдисон Брайт. Из этого следовал другой вывод – девушка в самом деле давно была мертва.
Теперь нам оставалось прояснить лишь две вещи: по какой причине никто в городе об этом даже не подозревал, и каким образом несчастная девушка была связана со Стэнли Вайдом.
– Мы расстались у выезда из города вечером восемнадцатого мая, – немного подумав, ответила женщина. – Мы обнялись, я помогла ей уложить в багажник чемоданы. После этого Мэдди села в машину и уехала. А почему вы спрашиваете?
– Хочу выяснить, пересекалась ли ваша племянница с нашим потерпевшим в Дарк Маунт или нет, – хмуро проговорил Фрэнк. – К слову, во что была одета Мэдисон в день своего отъезда в Вашингтон?
– Она была в том самом платье, – женщина окинула пустые чашки задумчивым взглядом. – Не хотите ли еще чаю?
– Нет, спасибо. Не могли бы вы глянуть на один снимок, миссис Брайт? Я хочу, чтобы вы сказали – встречали ли вы этого человека когда-либо прежде и не кажется ли он вам знакомым. Возможно, его могла знать Мэдисон?
Миллер вытащил небольшую фотокарточку из кармана, на оборотной стороне которой темнел порядковый номер. Таким образом в полицейском участке метили улики, прилагаемые к делу.
– Он здесь не слишком хорошо выглядит, – добавил Миллер, когда миссис Брайт громко ахнула, получше разглядев снимок в руках детектива. – Но других фото с собой у нас не было.
Женщина еще несколько коротких мгновений с ужасом смотрела на фотокарточку, с большим трудом сдерживая эмоции, а затем наконец отвела взгляд в сторону и быстро замотала головой.
– Бедный мальчик… Какой кошмар… – пробормотала она себе под нос. – Я слышала об этом случае, но таких ужасных подробностей нам никто не показывал… Сожалею, но этого человека я вижу впервые. И я не думаю, что Мэдди могла его знать. Она никогда о нем не упоминала.
Я заметил, как после ее слов в глазах Фрэнка зажглось разочарование.
– Спасибо за вашу помощь, миссис Брайт, – я поспешил пресечь ее дальнейшие ненужные расспросы и вернуть беседу в верное русло. – Мы с коллегой хотим задать вам последний вопрос, после чего покинем вас. Понимаю, этот разговор стал для вас не самым приятным.
– Да уж, – хозяйка дома растерянно вздохнула. – Не каждый день мне показывают такие леденящие кровь снимки.
– Миссис Брайт, – встрял Фрэнк, поднимаясь на ноги. – Когда Мэдисон добралась до Вашингтона, она каким-то образом дала вам это понять? Вы созванивались с племянницей хотя бы один раз после ее отъезда?
Женщина поправила выбившуюся из прически прядь, а затем тоже поднялась из своего кресла, желая соблюсти правила приличия.
– В детстве Мэдисон тяжело переболела, – сказала она, аккуратно забирая из рук Миллера альбом. – У нее почти целый месяц была ангина, и жар не спадал ни на мгновение. После этого, к сожалению, у малышки почти полностью пропал голос. Ей было тяжело говорить, и мы перешли на общение при помощи жестов. К счастью, это нисколько не повлияло на ее успеваемость в школе, преподаватели с пониманием отнеслись к ее новой особенности.
Даже не поворачивая головы, я видел, каким мрачным становится лицо Фрэнка. Однако сейчас меня больше заботило совсем не это.
– Тогда как же вы общались после ее отъезда? – я уперся своими зрачками в бледные глаза пожилой женщины. – Насколько я понял, Мэдисон не могла позвонить вам по телефону.
– Она отправила мне письмо, – женщина слегка улыбнулась, будто разговаривая с глупым ребенком. – Почтовые услуги ведь еще никто не отменял.
