Иначе…
Не знаю, что будет иначе, что я чувствую, что мне надо уйти. Утром это снова будут знакомые, лучшая подруга и любимый мужчина, а сейчас я видеть их не могу.
Но уходить нужно было чуть раньше.До того,как бутылка, долго провертившись на диване, с издевкой указывает на единственного человека в комнате,к которому я не хочу прикасаться.
— Влад не участвовал! — заметив мой ошарашенный взгляд, вступается за меня Алина.
— Просто потому, что на него ни разу не попадало, — возражает ей Николя.
— Маш, не пугайся! — подбадривает меня Костя. — Так, вводятся новые правила! Если оба против, сейчас все переиграем!
Все взгляды присутствующих устремляются на Влада. В комнате сгущается такое напряжение, что даже камин перестает издавать хоть какие-то звуки. Тихо настолько, что становится слышно, как за окном опускаются снежинки.
— Правила не меняются на ходу, — раздается спокойный голос Влада.
Я вздрагиваю от стука, когда он ставит на журнальный столик нетронутый бокал со спиртным. И вжимаюсь в спинку дивана, когда он поднимается и… идет прямо ко мне.
Мне кажется, время растягивается, пока он преодолевает несколько разделяющих нас метров. И останавливается совсем, когда мужчина оказывается напротив дивана. Опускаю голову, как бы случайно поглаживаю ладонью переносицу, чтобы оставить для поцелуя лишь лоб.
Он пальцем приподнимает мой подбородок, заставляя не только смотреть ему в глаза, но заметить, что они не просто серого цвета, а с какими-то более темными черточками по всей радужке. А потом чуть склоняет голову, обдавая меня парфюмом с нотками ели, бриза и цитрусовых. Почему-то уверена, что это грейпфрут.
Пытаюсь чуть отодвинуться, но попытка проваливается. Никогда не думала, что можно так цепко удерживать всего одним пальцем.
И взглядом, который не отпускает.
Единственное, что я могу сделать — поджать губы. И тут же на губах мужчины появляется ядовитая усмешка, он все понимает.
Понимает, что я не хочу этого. Понимает, что мне противен. Но вопреки всему, не уходит.
С вызовом смотрю на него, а он чуть заметно качает головой и склоняет голову ниже. Застывает в нескольких сантиметрах от моего лица, смотрит на мои поджатые губы и будто ждет, когда я одумаюсь.
Так же качаю ему головой, и вдруг вижу, как взгляд мужчины теплеет. В какой-то момент даже думаю, что он все-таки чмокнет в нос или щеку, даже чуть поворачиваю в сторону голову.
И он действительно принимает подсказку, его дыхание проходит по подбородку, подбирается вверх по щеке.
— Эй! — слышится веселый голос Кости. — Только не увлекайся!
Влад даже не реагирует.
Выжидает несколько долгих ударов моего сердца, чуть склоняется и…
Я зажмуриваюсь.
Жду.
Убеждаю себя, что это пустяк и вообще шутка, и я смогу…
Но ничего не происходит.
И только когда я распахиваю глаза и снова встречаюсь с ним взглядом, Влад переводит взгляд на мои губы, которые я уже не поджимаю, и снова склоняется ко мне. Выдыхает мне в губы, заставляя ощутить легкий запах виски и начать прикидывать: когда же он сделал глоток, вроде бы я не заметила…
— Не забывай, что это моя любимая девушка! — снова смеется Костя.
Я вижу, как мужчина напротив меня делает вдох, будто пытаясь уловить, чем эти вечером пахну я. Вжимаюсь спиной в диван, зная, что наверняка пахну выпечкой и вообще… ни к чему это все.
Он наконец отводит взгляд от моих губ, скользит едва ощутимо по моей щеке, а потом бережно отводит от уха короткий локон моих волос и говорит едва слышно, словно опасаясь вспугнуть:
— Я целую в губы женщину, которая стонет подо мной. Только подо мной. А не ту, что думает о том, когда выгодней раздвинуть ноги для кого-то другого.
Он выпрямляется и уходит из комнаты.
Все улюлюкают и смеются. И только спустя долгие доли секунды я понимаю, что они смеются не надо мной. Они думают, что Влад поцеловал меня в ухо, и это так романтично.
И никто, кроме меня, не понял и не услышал, что только что вновь отчетливо прозвучала пощечина.
ГЛАВА 7
— Маша! — Костя догоняет меня, когда я уже поднимаюсь по лестнице, чуть виновато смотрит в глаза. — Маша…
На минуту теряется под моим взглядом, а потом его осеняет.
— Мороженое! Вот что поднимет тебе настроение! Прости, я совсем забыл!
Он уносится прежде, чем я успеваю сказать, что не хочу ничего. Ни есть, ни кого-нибудь видеть. Продолжаю подъем по лестнице, открываю дверь, когда Костя возвращается с пятью или шестью пачками сразу.
— Вот! Все тебе! — я делаю шаг в комнату, а он прислоняется к приоткрытой двери и смотрит с надеждой.
Я прекрасно понимаю, на что он надеется, но не хочу, чтобы мой первый раз был таким — после литров пива, и когда один в хмельном угаре, а другой в плохом настроении.
— Извини, но все, чего я сейчас хочу — это спать.
— Я буду спать! — обещает он и протягивает мне мороженое.
Выбираю одно наугад — быть может, любимая сладость и поднимет мне настроение. А когда встречаюсь глазами с Костей, он уже все понимает.
— Я проштрафился, да? — Он дурашливо склоняет голову. — Виноват и буду наказан?
Не могу смотреть на него без улыбки, глажу по растрепанным волосам, потом желаю спокойной ночи и пытаюсь закрыть дверь. Он ставит в проеме ногу, задерживает дыхание, быстро целует меня и уходит.
— Куда столько? — слышится голос Влада, с которым он сталкивается на лестнице.
— Маша любит мороженое! Я много купил! — хвастается Костя.
— Лучше бы ты ей купил грейпфруты.
— Она их не любит!
— Это заметно.
Ну да, как же упустить возможность еще раз проехаться по моей фигуре! Не отказываю себе в удовольствии окинуть взглядом мужчину, который уже поднялся на пролет. Пусть увидит, что я тоже от него не в восторге!
— У тебя дурная привычка подслушивать, — заметив меня в дверях, бросает холодно он.
— А у вас — следовать за мной по пятам, — говорю в той же дружелюбной манере, и насладившись проблеском удивления, как будто он сам этого факта ни разу не замечал, закрываю дверь комнаты.
Чуть подумав, щелкаю замком.
Мороженое приятно холодит ладони, и я прикладываю его к горячему лбу. Во рту неприятный привкус горечи, и я решаю, что сладкое его перебьет. Но мороженое кажется каким-то безвкусным, я машинально его съедаю, а горечь все не проходит.
Подхожу к окну и бездумно смотрю на то, как поднимается снежная вьюга, опутывая белой паутиной зеленые ели. И почему у меня такое чувство, будто я тоже ступаю по паутине? И она холодная, такая холодная, что выдержать невозможно.
