25 августа. Вот уже вечер. Днем ничего не произошло. Сейчас Люся и я стоим на крыльце, увидели Аркадия. Да, мне он тоже нравится. Надо обязательно поговорить с Витькой, мне очень интересно, неужели он думает, что я люблю Сережу.
27 августа. Да!!! Сегодня у меня паршивое настроение, может быть, к вечеру разойдется. Сегодня как будто я могу решить. Мне нравится Сережа. Когда мне было безразлично, тогда, я знаю, ему нравилась, а теперь, когда он мне понравился, я сомневаюсь в нем, мне кажется, что он начинает с Люськой. Да, я вижу, что из «трепотни» выходит что-то серьезное. Аркадий какой-то странный, все молчит и молчит. Вчера здорово, сидели до двух ночи. Я думаю разрешить этот вопрос сегодня вечером. Нет, определенно мне нравится Сережа.
29 августа. Аркадий уехал в город, и, не знаю почему, вдруг стало скучно. Сережа себя показал вечером 21-го. Его мы раскусили, а Аркаша — это крепкий бобик. Мама уехала в Молотов. 31-го надо ехать мне. Написала Аркадию письмо, не знаю, что получится. Куда-то делись карточки, сегодня сижу без хлеба. Взяла у Витьки карандаш пописать. Как это он дал, удивляюсь, у нас с ним все порвано навсегда. А ведь он мне нравился. Карточки принесли, и я закачу себе шикарный ужин. Интересно, придет Сергей сегодня или нет. Здорово все-таки, что значит иметь знакомство! 27-го я отдала туфли в починку, а 28-го они уже готовы, да как сделали, прямо красота. Теперь надо их беречь и любить, ведь туфли чинились под руководством Аркадия.
10 сентября. Ездила в Молотов, пожила у Люси пять дней. Обратно ехали с ней вместе, да еще как шикарно, во втором классе. Вот уже и пролетели пять дней, и Люся вечером уехала, ее провожал Аркадий. Меня очень заинтересовала его фраза. Я сказала: «Мне теперь будет скучно». Он спросил: «Подруга уезжает?» Я говорю: «Да». Тогда он и сказал: «Ну что ж, подруга уезжает, можно завести друга». На кого это он намекает?
23 сентября. Прошло много времени, и многое изменилось. Все ясно: я и Аркадий, мы любим друг друга. Он мне признался. Это было в Молотове. Но после этого он себя вел очень странно с Люськой, это меня задело, и вдобавок я узнала, что он ей сказал, когда провожал на пристань, что никогда ее не забудет. Ну, этого было достаточно, чтобы я рассердилась. Но потом все обошлось, мы с ним ехали вдвоем в первом классе, и, мне даже стыдно признаться самой себе, он меня поцеловал в щеку. Боже мой, первый раз в жизни, у меня даже мороз по коже. Теперь выпросил у меня две фотокарточки. Вообще он чудный, и я его люблю. Но вот уже вечер, а его все еще нет, странно, вчера он не пришел. Может быть, и сегодня так же. Не знаю.
В ночь на 28 сентября. Не могу понять Аркадия. Я его люблю, я из-за него сегодня поехала в Молотов, а теперь не знаю, может быть, сделала ошибку.
1 октября. Итак, я еду в Курью второй раз. Мне все ясно, неужели он думает, что я такая неопытная и наивная, что ничего не вижу. Нет, теперь я все вижу и мне все ясно. Боже мой, как мне было вчера тяжело, когда он меня провожал. Я не могла удержаться от слез. Конечно, это может быть очень по-детски, но я не могла удержаться. Мысль, что я его больше не увижу и что он меня не любит, сводила меня с ума. Сейчас сижу на дачном вокзале в Молотове. Ездила за чемоданчиком в город, и так как-то тяжело. Я бы его не хотела видеть и в то же время хотела бы. Но так, чтобы он меня не видел… Да, я его очень, очень люблю и никогда не забуду.
2 октября. Ездила сегодня в Молотов на репетицию «Спящей», танцевали Балабина и Сергеев, замечательно, мне очень понравилось. Видела Люсю, конечно, ни о чем ее не спрашивала. Хочу съездить в Полазну на пару дней, надо взять все белье. Увижу А. Как я хочу его увидеть, я так соскучилась, ну, потом, ладно, привыкну, но сейчас, когда есть возможность съездить и увидеть его, то я больше не могу. Вот уже половина второго, но мне почему-то не хочется спать, сейчас буду лежать и думать о нем.
11 октября. Вот я уже окунулась в школьную жизнь. Сегодня первый раз пойду в школу. Очень скучаю, хочу видеть Аркашу. Напишет ли он мне или нет? Я хочу ему написать, очень хочу. Не забыть бы только его дом, номер 32. Как я буду рада, если получу от него письмецо. Вот уже вечер, жуткое состояние. Все вспоминается. Черт, как тяжело, прямо не знаю. Нет, не могу.
13 октября. Вчера была на танцах в клубе. Вообще протанцевали до трех часов. В субботу опять пойдем. Сейчас надо делать уроки. Так неохота. Нина правильно говорила, что все это помешает учебе.
19 октября. Была несколько раз на танцах. Хорошо, но ко мне привязался какой-то моряк, такой жуткий, и он мне портит все настроение. Вчера я вдруг сделала вывод, что мне нравится Сашка Егоров. Потом очень нравится Вовка, с которым Дина танцевала, и нравится брат Падучева, очень симпатичный молодой человек. Вообще публика в клубе очень хорошая, я даже не думала. Сегодня надо идти на классику, так не хочется, но нужно. Сегодня вечером, если будут танцы, то я пойду. Увижу Володю, какой он симпатичный. Интересно, Динка его интересует или нет? Сейчас на улице солнышко, для осени очень хорошая погода. Ничего не знаю о маме, мне так нужен жакет, а она не едет.
25 октября. Вчера была на танцах. Со мной познакомился один летчик. Он говорит мне, что очарован мной, но мне он совсем не нравится. Мне нравятся Миша и Саша. Все-таки Миша меня пригласил на танец. Этот Юрий меня вчера провожал, ой как мне не хочется с ним встречаться. Я Сашке написала записку, не знаю, что будет дальше.
26 октября. Вчера вечером я встретилась с Сашкой, он обещал мне помочь, он мне очень нравится как товарищ, я думаю, не больше. Сейчас уже вечер, сижу в кровати и пишу. Настроение ужасное, сама не знаю почему. Вспоминается Полазна и все-все, и как-то тяжело. Теперь мне ясно, почему Аркадий трепался. Черт возьми, никто не пишет, все забыли меня. Мама не едет, жакет не везет, а я юбку всю сношу. Жрать хочу бог знает как.
29 октября. Решила, как только кончится война, бросать эту школу и идти в драматическое училище.
Шел третий год войны. Третий год эвакуации. Село Полазна, под Пермью. Все мы, оторванные от дома, чувствовали себя особенно одиноко в дни рождения. Первые годы у каждого еще были какие-то безделушки, которые мы рады были подарить имениннице и этим скрасить расставание с домом и разлуку с родителями, но к тому времени, о котором идет речь, наши домашние запасы иссякли совсем. А жизнь шла. Дни рождения, которые мы уже знали наизусть, повторялись. Что делать? Время было суровое, но каждой из нас нужны были ласка и тепло. Наши родители переживали блокаду в Ленинграде — мы знали об их бедственном положении и особенно знали цену вниманию и, конечно, хлебу. Ценнее хлеба тогда ничего не было. Не сговариваясь, мы единодушно решили: в день рождения отдать новорожденной самое дорогое — хлеб! Пусть в этот день хлеба у нее будет много-много, пусть ест сколько хочет в свой день. Ночью вставали, раскладывали на тумбочке именинницы буханку хлеба, что сэкономили всем классом, и маленькое блюдечко с маслом и сахаром. Может быть, именинница и слышала нашу суету, но не подавала виду, а утром, вставая, обнаруживала рядом с кроватью (топчан с матрасом) на тумбочке подарки и открытки с поздравлениями и пожеланиями. Я думаю, эти маленькие радости и сюрпризы не дали зачерстветь нашим сердцам, помогли сохранить тепло и искренность в отношении друг с другом, вплоть до нынешних дней. Мы жили единой бедой, единым желанием, чтобы скорее кончилась война, чтобы каждый из нас обрел потерянный дом. И вдруг ко мне приехали мама, тетя и двоюродная сестра из блокадного Ленинграда. Встреча произошла очень интересно.
