Три рукопожатия и один вальс
Как прекрасно, что в нашей жизни случаются встречи, которые на многие годы оставляют в душе незабываемый след. Человек не может жить обособленно, ему необходимо общение с самого детства, когда формируется характер. Важно ребенка воспитывать так, чтобы у него были друзья. Замкнутый ребенок так и войдет во взрослый мир бирюком, ему трудно жить на свете. В моей жизни всегда были подруги, друзья, хотя с каждым годом их становится все меньше и меньше, время неумолимо. Но память о них я всегда сохраняю и считаю, что я счастливый человек. Жизнь наградила меня такими замечательными встречами, которые я не забуду никогда. Конечно, были встречи, о которых не хочется вспоминать, но их было значительно меньше, чем тех, которые я помню и за которые благодарю судьбу.
Конечно, это знакомство с Александром Вертинским в 1955 году, о чем я уже рассказывала. Оно в моем сердце осталось на всю жизнь…
Прошли годы, я уже снялась в нескольких картинах, и вот событие из ряда вон выходящее: к нам в Ленинград из Америки приезжает известный киноактер Гарри Купер. Картины с его участием в 1950-1960-е годы шли на экранах нашей страны. В маленьком старом Доме кино, который тогда был на Невском, — суматоха. Все ждут и готовятся к встрече великого актера. Мне как молодой начинающей киноактрисе предлагают поприветствовать гостя на сцене, вручить цветы и сказать несколько слов. Как я волновалась! Опыта у меня тогда абсолютно не было. И вот наступил вечер. Народу полный зал, я выхожу на сцену и дрожащим голосом сообщаю, что сегодня у нас в гостях знаменитый американский актер Гарри Купер. Зал взрывается аплодисментами, и на сцену выходит высокий, очень загорелый красавец-мужчина с удивительными синими глазами, на смуглом лице они особенно ярко сверкали. Я без ошибок произнесла, слава богу, все слова и вручила цветы. В ответ он пожал мне руку, я бы даже сказала, как-то крепко, по-мужски пожал. И мне этот миг запомнился навсегда. Можно сказать, Гарри Купер меня тем самым благословил.
И наконец третье рукопожатие. Работала я тогда на «Ленфильме» в Студии киноактера. Я услышала, что на студии снимается фильм с участием легендарного человека, — над картиной «Перед судом истории» работал Фридрих Маркович Эрмлер. И вот первый павильон, декорация, посередине в старинном кресле сидит очень старый человек, с большой белой бородой. Это герой фильма, Василий Витальевич Шульгин. В прошлом В.В. был видным деятелем Российской империи, неоднократно избирался в депутаты Государственной думы, имел в Думе свое именное место, возглавлял крайне правое крыло и считался идеологом монархически настроенного дворянства. Будучи членом Временного исполнительного комитета Государственной думы, Шульгин сыграл значительную роль во время Февральской революции. Именно он принял отречение от престола императора Николая Второго. Он глубоко сочувствовал монарху, понимая трагичность его положения. Прожив большую жизнь, вкусив все прелести эмиграции, просидев по возвращении в СССР двенадцать лет в тюрьме, человек не озлобился, а сумел проанализировать свою жизнь, отделить хорошее от плохого, написать несколько книг, в том числе «Письма к русским эмигрантам».
Заканчивал свою жизнь В. В. Шульгин во владимирском доме престарелых. Биография человека, о котором был сделан фильм «Перед судом истории». Трудно было найти более яркую судьбу и интересную личность. Поэтому можно представить мое волнение, когда Ф. М. Эрмлер представил меня Шульгину. Василий Витальевич встал с кресла, очень внимательно на меня посмотрел и пожал мне руку своей большой, холодной, сухой рукой. Конечно, тогда я до конца не понимала, какой это миг в моей жизни, но теперь, по прошествии стольких лет и после стольких рукопожатий и целований рук, я по-настоящему ценю именно эти три знаменательных рукопожатия…
И не могу не рассказать еще об одном незабываемом эпизоде. Закончены съемки картины «Олеко Дундич». Позади остался великолепный Венецианский кинофестиваль, где я была членом делегации советских кинематографистов и целый месяц провела в Италии. Верона, Веченца, Флоренция, Рим и, конечно, Венеция, остров Лидо с роскошным отелем на берегу теплого, ласкового моря. На те небольшие деньги, что нам заплатили, я приобрела отрез на платье, по тем временам шикарный (впрочем, я бы и сейчас не отказалась от такого), и туфли на очень высоких каблуках, если можно назвать туфлями две полоски кожи на пятке и на пальцах, которые врезались в ногу так, что невольно вспоминалась андерсеновская русалочка. Но за красоту можно было и пострадать!
И вот открытие нового сезона Дома актера на Невском. Живой оркестр расположился в фойе, и торжественное открытие началось с вальса. Вдруг я вижу, как ко мне направляется Г. А. Товстоногов. Георгий Александрович — тогда он был для ленинградского театра восходящей звездой, всего несколько лет как возглавил БДТ, — пригласил меня на танец. Я охотно согласилась, но, танцуя, молила только об одном, чтобы не упасть и чтобы не свалились с ног мои роскошные итальянские туфельки. Но все обошлось, и меня признали королевой бала. Тур вальса с Г. А. Товстоноговым я запомнила на всю жизнь.
Поездка к Фриду
Сниматься у разных режиссеров — огромная школа для актера. Что и говорить, мне повезло. Моими наставниками в кинематографе были большие мастера: Г. М. Козинцев, М. С. Донской, Л. Д. Луков, И. М. Анненский, Я. Б. Фрид. У Яна Борисовича Фрида я снималась в трех картинах — «Зеленая карета», «Прощание с Петербургом», «Сильва». Роли все разные, очень интересные, великолепные костюмы художника Т. Е. Острогорской, замысловатые прически… и режиссер, почерк которого я знала. Ян Борисович работал всегда весело, легко, давал задачу актеру и требовал точного выполнения. Все эти годы нас связывали не только творческие отношения. Мы многие годы жили по соседству, дома стояли рядом, и я знала всю гостеприимную семью Фридов. И вдруг — они решили уехать в Германию! Это было как гром среди ясного неба. За день до отъезда я зашла к Яну и Вике. Боже, уютная, красивая квартира была полупустой, все перевернуто. Без слез нельзя было смотреть. В это последнее посещение перед их отъездом Ян подарил мне мою фотографию из фильма «Прощание с Петербургом» с надписью. А я вскоре написала стихи:
На отъезд Фрида
Я не знаю, что это такое,
Сердце сжалось, и слезы текли,
Много лет шли одною тропою,
Но все это теперь позади.
Воскресение, солнце и Пасха,
А в душе леденящий туман,
Режиссерско-актерская маска.
Просто так это? Сон иль обман?
Быть не может, что днем в воскресенье,
Оглянувшись без боли назад,
Вы воспримете это явленье
Самым мудрым, почти без утрат.
Но ведь годы, друзья и работа,
Все, что силу давало подчас,
Близких круг и любовь, и забота,
И успех, что так радовал вас.
Все закончилось, в дом, что за аркой,
Я уже никогда не зайду,
И в застолье с наполненной чаркой
За хозяев свой тост не скажу.
Откололась от айсберга льдинка,
Без которой он стал сиротлив,
С громким скрежетом, не под сурдинку,
Сиротой стал огромный массив.
Вот уже позади зал таможни.
Вот багаж на тележке свезли,
Хоть прощанье и было возможным,
По щекам у всех слезы текли.
Нет, не сон, не обман и не съемка,
Самолеты гудят наяву,
Я стою у окошка в сторонке,
О друзьях потихоньку реву.
Прошли годы, мы перезванивались, переписывались, и вот настал юбилей, Яну Борисовичу исполнялось девяносто пять лет. Общество «Доктора Живаго» в Кёльне решило отметить эту знаменательную дату и пригласило в Германию актеров, которые снимались в картинах Фрида. Конечно, всех, кто снимался у Я.Б., позвать было невозможно, но все-таки компания собралась очень интересная. Из Москвы — Клара Лучко, Элина Быстрицкая, Людмила Чурсина, Райкины Екатерина и Константин, Петербург представляли Михаил Боярский, Лариса Луппиан, Татьяна Бедова и я. Четыре великолепных певца, аккомпаниатор — они исполняли музыкальные номера, которые звучали в картинах Фрида. Из Риги приехал Ивар Калныньш, исполнитель роли Эдвина в фильме «Сильва». Мы должны были сыграть два концерта, в Кёльне и в Штутгарте, где жил Я.Б. со своей женой, актрисой Викторией Горшениной.
