Китай
В сентябре 2008 года меня пригласили со спектаклем «Заноза» принять участие в фестивале «Амурская осень». В театре у меня были свободные дни, и я дала согласие на эту довольно трудную и далекую поездку. После того как мы сыграли два спектакля в Благовещенске, где нас принимали прекрасно, нам сделали подарок в виде поездки в Китай. Переехав Амур на небольшом речном трамвайчике, мы — довольно большая делегация, в основном москвичи, — оказались в Китае, в городе Хей-Хе. Переночевав в отеле, на следующее утро погрузились в автобусы и поехали в Харбин. Поездка длилась 7 часов.
Наконец приехали. Харбин — город, который вызывает и восхищение, и огорчение. Были и музеи, и фабрики чая, и вернисажи, все это длилось пять дней, хотя хватило бы и трех. И меня все чаще посещала мысль: господи, как же я далеко от дома. И вот обратный путь — очень тяжелый. Поезд, автобус, пароход, самолет до Москвы и пересадка на Петербург, и вот наконец наш аэропорт. Когда же улеглось волнение от встречи, я подошла к окну и увидела родной пейзаж и знакомые огоньки в доме напротив. И улыбнулась: я дома.
Братья меньшие
Да что это я, все о людях, партнерах, режиссерах, а почему бы не вспомнить и не рассказать о животных, которые окружали меня всю жизнь. Конечно, у них, как и у людей, своя биография — «судьбы разные».
До войны наша семья жила летом в поселке Новоселье, где у хозяина, у которого мои родители снимали дачу, была собака. Обращался он с ней, прямо скажем, не самым ласковым образом. Почти не кормил, да и побивал довольно часто, и пес от своего хозяина прятался в нашей комнате. И вот, когда кончилась летняя пора и надо было возвращаться в город, мой брат Володя попросил папиного разрешения взять Джоя — так его звали — в Ленинград. Папа не возражал. Но возникла проблема — тогда в транспорт с животными не пускали, и брат от поселка до Ленинграда шел с собакой пешком целый день. Итак, для Джоя началась новая жизнь. Пес был очень доброго нрава и, точно в благодарность за новую жизнь, был невероятно предан своим новым хозяевам, хотя мог и зарычать, если появлялся незнакомый человек. Не случайно, когда папу арестовали и повели к машине, Джой сорвался с поводка и кинулся вслед, брат еле его догнал.
Началась война, наступила ужасная блокада, гибли люди, надо было чем-то кормить и Джоя. Папа с работы, с завода «Фармакон», приносил бидон с похлебкой, которую делили между собой поровну, маме, папе и Джою. Но большой собаке этого, конечно, было мало, он худел, худел, и в результате его не стало. Так закончилась жизнь этого замечательного друга, которого мы считали членом своей семьи.
Кончилась война, которая разметала всю нашу семью. Мы с мамой возвратились в Ленинград, вместо квартиры в одну комнату. Время тяжелое: карточки, я учусь, мама работает, с трудом сводим концы с концами. Недалеко от дома была маленькая керосиновая лавка, где мы покупали керосин для керосинки. Я с удовольствием ходила в эту лавку, почему-то мне нравился запах керосина. На прилавке всегда сидела маленькая кошечка, у которой появились котята, и однажды мама пришла домой не только с керосином, но и с маленьким котенком, которого мы назвали Пупсик. Квартира была коммунальная, поэтому Пупсик в основном жил, ел и все остальное делал в комнате.
Как-то мама привела огромного кота, он был очень красив, почти голубого цвета; мама его покормила, он поел, поспал и пошел гулять. Время от времени он появлялся — то у него ухо было порвано, то шрам на морде, то лапа поранена… Это был боец, уличный кот, которого мы прозвали Васючок-голубок. Не помню, как появился следующий кот, Марсик, но точно помню, что когда мы получили новую квартиру, то вспомнили, что первым в новое жилье должен войти кот. Марсик выполнил эту задачу. Вскоре в нашем доме появился щенок, он был маленький-маленький, никто не ожидал, что он вырастет в огромного пса, овчарку. Нрава он был мирного, но места занимал много. И почему-то его назвали именем знаменитого венгерского композитора Легара, хотя никакими музыкальными способностями он не обладал. Мы все работали, а маме уже было трудно гулять с ним, и иногда его выгуливал наш знакомый молодой человек. И вот этот молодой человек нам не сказал, что однажды во время прогулки он спустил Легара с поводка, тот рванул через дорогу и в этот момент его стукнула машина. Через некоторое время мы заметили странное поведение пса: если на полу лежала веревка или ленточка, то он готовился к прыжку, как будто нужно было преодолеть метровый барьер. Обратились к ветеринару, положили в клинику, из которой Легар уже не вернулся.
Затем в доме появилась маленькая собачка-пинчер, не очень чистокровная девочка, ее мама была цирковой артисткой, работала с Вяткиным в цирке. И вот, когда собачка подросла и ее иногда спускали с поводка, она начинала бегать по кругу — как на арене. Ее назвали Пулей. Нрав у нее был скверный, сварливый, могла подойти сзади и прихватить за пятку, но все равно мы ее любили, и прожила она довольно долго.
Прошло время, и однажды на репетиции на сцену выскочил маленький котенок и повис на кулисе. Я сняла его и решила взять себе — понравился он мне очень. Дело в том, что его мать — кошка Мурка — «работала» у нас в театре, в буфете; никогда ничего не украдет, а съест только то, что положено в ее блюдце. Приехав домой, я вытащила его из-за пазухи, бросила на кровать, а в ответ услышала страшное шипение! Мы его назвали Кузей. В результате этот Кузя вырос в огромного кота с отменными боевыми качествами. Как-то в деревне мимо нашего дома пробегали две соседские гончие, Кузя сидел на заборе и этого не мог пережить, он прыгнул с забора на спину одной из них и стал рвать ей шкуру. На следующий день они загнали Кузеньку на дерево, на самую верхушку, и нам пришлось его спасать. А как-то вечером он ушел — и нет его, и нет, и на следующий день нет. Я ночью вставала, звала-звала — никого. И только через день, утром, на пороге появился Кузя, я чуть ли не на коленях поползла ему навстречу с криком: Кузя, Кузенька! Он вошел в дом, но как-то странно ставил переднюю лапу. Я посмотрела и увидела ранку, промыла ее, и на этом моя медицинская помощь закончилась. По приезде в город мы все-таки пошли к врачу, который после осмотра лапы вынул из нее огромный треугольный кусок стекла. Видимо, в погоне за мышкой или птичкой он напоролся на стекло. Вот такой мужественный и терпеливый был кот. Он прожил у нас 18 лет и получил заслуженное «пенсионное удостоверение».
Когда Кузи не стало, мы решили, что больше никогда никого не заведем. Прошли годы, и однажды в один из погожих дней мы ехали на купанье мимо соседней деревни, навстречу вышел хозяин одного из домов, на плечах у него сидели два одинаковых котенка. «Ах, какие хорошенькие», — сказала я, на что хозяин спросил: «Хотите?» Я ответила: «Да». Он снял с плеча серенького, почти дымчатого котенка и кинул мне на колени. Но это еще не все. К нему подошел сосед с щенком в руках. «Ах, какой славный!» — «Хотите?» — «Да». И он кидает мне на колени к котенку еще и щенка. Весь вечер щенок скулил, что-то рвал, обделал все углы, ночью не давал спать. И мы решили, что со щенком погорячились. Утром отвезли его обратно хозяину. А котик остался. Блохастый, худой, огромные розовые уши, кривые лапы и большой живот. По приезде в город мы его помыли, вывели блох… Пришла дочь, я с гордостью ей показала Дыму — так мы его назвали. Она сказала: «Мама, что за уродика вы взяли?» Я ответила: «Подожди, посмотрим, что будет через месяц». Витамины, рыбий жир, питание сделали свое дело. Вырос такой красавец, наш Дымусик. Он был, как я уже говорила, почти голубой, дымчатый с золотистыми глазами. И вдруг однажды мы заметили, что глаза стали разными — один золотой, другой зеленый. Позже мы узнали, что в это время в деревне погиб его брат-двойняшка.
