– Сергей Юрьевич, а вы ему случайно язык не отрезали? Он теперь даже каркать перестал.
– Да нет. Разве что язык без уздечки стал такой длинный, что Карло не может понять, как с ним обращаться. – Озадаченный, я даже заглянул ворону в клюв. Язык был на месте, и мы с Ботаником облегченно вздохнули.
Некоторое время спустя имя свое ворон все же вспомнил. Произносил его неохотно, но зато очень внятно. Однако, несмотря на старания юннатов, больше – ни слова!
Но однажды… сидел я в беседке на хоздворе. А у нас там как раз все рядом – и лечебница, и юннаты, и кухня, и даже небольшой автопарк. Слышу, кто-то зовет:
– Вера!
Вера – наша повариха. Она готовила всем еду и среди прочего варила чудесную пшенную кашу на молоке с тыквой. Многие обитатели зоопарка эту кашу очень любили, особенно обезьяны и медведи. Среди любителей каши оказался и я. Мне по долгу службы надо было проверять все исходящие продукты. Делал я это с большим удовольствием, так как продукты на кухне (хотите – верьте, хотите – нет) соответствовали всем требованиям общепита и, кроме этого, были еще и вкусны. А каша – не повторить!
Я повернул голову, пытаясь понять, кто зовет нашу повариху. Никого. Между тем откуда-то опять раздается звук хлопающей двери и приятный мужской баритон:
– Вера!
Повариха вышла из кухни на улицу. Никого нет. Она огляделась по сторонам и вернулась к себе.
Через несколько секунд хлопает дверь и опять кто-то зовет:
– Вера!
– Да отстаньте вы!.. Плитка еле пыхтит! Ничего еще у меня не готово, – раздраженно отзывается Вера. Наша повариха – мастерица на красное словцо, поэтому здесь и далее текст будет умеренно адаптированный. Я со временем разгадал секрет – почему многие поварихи так же смачно ругаются, как и готовят. Они и то и другое делают с большой любовью и изобретательностью. Продукты у всех вроде те же, да приправы разные!
А дверь опять – хлоп! И тот же голос:
– Вера!
– Юрич! Это ты, что ли, там дуркуешь? – выглянула из окна возмущенная Вера.
Мне стало интересно, потому как на улице никого не было. Подозрение падало как раз на Карло. Я начал за ним наблюдать. Карло несколько раз прогулялся по своей жердочке, потом остановился и, приоткрыв клюв и слегка вытянув шею, как-то напрягся и выдавил из себя натуральный хлопок двери. Все мои сомнения исчезли.
– Вера! – почти в один голос с вороном я позвал повариху. – Это Карло у тебя кашу просит!
Вера несколькими междометиями выразила недоверие, но скоро появилась на улице с миской каши и направилась к птицам.
– А я уж третий день думаю, кто это все дверью хлопает и хлопает. Выйду – никого! Кашу я ему всегда сама даю, он у меня по списку первый. Очень любит!
Вера подошла к Карлуше и протянула ему миску. Карло, радостно урча, набросился на еду, да так, будто его неделю морили голодом.
Вера с удовольствием наблюдала этот процесс, сдабривая трапезу поварским лексикончиком, вспоминая всю воронью родню. А он внимал и усердно наполнял свой зоб кусками еще довольно горячей каши, а голову новым словарным запасом.
Очень скоро Карло начал успешно воспроизводить «словечки», услышанные от поварихи. А потом и фразы. По крайней мере, юннаты утверждали, что чему-чему а этому они его точно не учили! Так получилось, что с Верой Карло быстрее нашел общий язык. Ботаник меня потом спрашивал, почему теть-Верины слова он так быстро запоминает и, мало того, еще с ней и разговаривает, а с юннатами не хочет?
– Вот потому он с ней и разговаривает, что она с ним разговаривает, а вы не с ним, а друг с другом трещите. Он просто не знает, кого из вас слушать, – ответил я. – К тому же подкрепление очень важно.
Продукты привозили на кухню два раза в день в одно и то же время. Как раз в это время все приходили за своим рационом, хлопали дверью и звали Веру. Вскоре повариха выдавала ворону его любимое блюдо. Как тут не образоваться условному рефлексу? Чем скорее хлопнет дверь кухни, тем скорее появится каша!
Со мной, однако, Карло разговаривать отказался наотрез! Запомнил нанесенную ему обиду.
Отношения между животными и человеком завязываются почти всегда каким-то непонятным образом. Юннаты любили Карлушку ничуть не меньше, чем Вера, и кормили его, принося из дома что-нибудь вкусненькое. Однако беседовать он начал именно с поварихой. Чем-то еще, кроме еды, мы привязываем к себе животных.
Иной раз ваша любимая собака, которую вы холите и лелеете, с такой нежностью бросается в объятья к соседу, что просто ревность берет! Зачастую они сами выбирают, с кем дружить.
Наш Карло выбрал себе в друзья еще и гиббона Ромку. Правда, заочно, так как видеть его не видел, а только слышал. Но слышал постоянно. (Гиббон – небольшая черная обезьянка, похожая на паучка. Такие же черные круглые глазки и длиннющие руки и ноги, похожие на лапки паука. Из всех обезьян эта, пожалуй, лучший гимнаст. К сожалению, в нашем зоопарке гиббон не мог во всей красе продемонстрировать свои спортивные способности из-за небольшой клетки, размер которой никак не соответствовал его гимнастическим талантам.)
Карло понравилось беседовать с соседом. Иной раз следом за ними в «разговор» вступал весь зоопарк. Поддразнивая Рому, Карло произносил всего два звука «а» и «у». Получалось простое и отрывистое «ау». Именно с этих звуков начиналась Ромкина песня. Карло свое «ау» пел, конечно, не так громко, как гиббон. Но это не имело значения. Важно, что Рома его слышал! И сразу начинал волноваться от одной мысли, что где-то рядом содержат в заточении его родственника, а он с ним еще ни разу не виделся! Рома тотчас отзывался:
– А-у!
Карло, выдержав паузу, выдавал свое:
– А-у!
Рома откликался, волнуясь все больше и больше:
– Ау-ау-ау!
Карло поворачивает голову, будто прислушивается, делает глубокий вдох: – Ау! – и дальше переминается с ноги на ногу, как бы извиняясь за то, что рулада получилась короче.
А у Ромы уже возникало подозрение, что это конкурент, а может, и невеста, которой попеть как следует не дают! И тут начиналось! Ромины «ау» переходили в сложнейшие рулады: из гортани они перемещались в воздушный мешок, который у гиббона образуется во время пения. После этого начинался концерт сводного хора всех обитателей зоопарка.
Однажды, увлекшись оформлением террариума, мы заработались допоздна. И когда собрались домой, уже начинало смеркаться. Оставив коллегу сдавать ключи, я направился к выходу. На обратном пути заглянул к воронам.
В этот вечер, в сгущающихся сумерках, Карло был похож на злого духа. Он, как всегда, сидел на жердочке, почти прижавшись к своей подруге Карлуше. Похоже, они уже собирались спать, и мое появление сбило их с толку. Карло посмотрел на меня «сычом», а я ему в отместку за такой недружелюбный взгляд бросил на ходу.
