А Меркуловых так просто было не взять: по подозрению. Они входили в Совет области, со значительной группой депутатов. Только с поличным, и с вещественными доказательствами. По-другому – не прокатит. Будем копать!
Конфискат вначале распространяли по карточкам и по талонам, но только один месяц. В июле в Москве прошел Х съезд РКП(б), на котором выступил Ленин, провозгласивший переход к Новой Экономической Политике. Был выпущен новый золотой рубль, речь о котором шла еще весной. Было объявлено об окончании Гражданской войны в России, так как последняя крупная группировка белых была разгромлена в Крыму, и РСФСР высказался за проведение переговоров со всеми вновь образованными странами на территории бывшей Российской империи об урегулировании пограничных споров. Это вызвало мощные дебаты и разделение ЦК партии на фракции, что привело к окончательному падению товарища Троцкого, которого сместили со всех постов, вывели из состава ЦК и фактически отправили его в ссылку в город Верный на второстепенную должность в будущем республиканском правительстве.
Произошли изменения и в Приморской области: на очередной сессии Совета большевики и депутаты от беднейшего крестьянства подняли вопрос о вхождении в состав РСФСР. Удалось «продавить» большинством голосов это решение, так как вопрос стоял и об обещанном кредите в 6 миллионов золотых рублей, что было весьма существенной суммой, необходимой для развития области. Еще один «нюанс» заключался в том, что НЭП разрешал частным лицам внешнеэкономическую деятельность, категорически запрещенную в области для частных лиц. Наиболее политизированная часть депутатов Совета подняла вопрос о повышении статуса области при вхождении в состав Республики. Этот «закидон» был принят советским правительством, область была преобразована в Приморский край. Но одновременно краями стали и три соседних области: Забайкальская (Читинская), Амурская и Хабаровская. И тут же началась война с Якутией: там вспыхнул мятеж, так как Якутская область по этому указу лишалась единственного порта на Охотском море. Через него наладили массовую торговлю пушниной и создали несколько концессий с американскими и японскими фирмами. «Советским» Якутский облсовет был только по названию. Илье пришлось направлять туда войска во главе с Дедом Нестором. Сам он оставался «правой рукой» Лазо и в двух остальных частях Дальневосточного края, создать который у Лазо не получилось. Банды Семенова маневрировали, накал борьбы за КВЖД не спадал, затеянная операция по обезглавливанию движения пока успеха не имела. Японцы нашли способ снабжения войск Семенова боеприпасами и продовольствием. Но началась революция в Монголии, где хозяйничал еще один «русский генерал» барон Унгерн, женатый на принцессе Цзы из династии Цин, которого поддерживало два милитариста из Китая: Чжан Цзолинь, официальный губернатор Маньчжурии, и Чжан Куйву, губернатор Хайлара. Через них осуществлялась «прикормка» этих псов. Унгерн имел планы не только на половину России, но и на часть по меньшей мере Китая, недаром он согласился на «династический брак» с принцессой. Он уповал на восстановление династии Цин, маньчжурской по происхождению, и всячески подпитывал желание китайской стороны обладать «Внешней Монголией», которая «включала в себя» Амурский край, до водораздела с Якутией, часть Хабаровского края по левой стороне Амура, Приморье и даже остров Сахалин. Так что Лазо и Луцкий продолжали воевать, но официально республика РСФСР войн на своей территории не вела. Это – не считая зоны отчуждения, Средней Азии и других «горячих точек» бывшей империи.
Естественно, что правительство Земской управы подало в отставку, а созданное правительство края предложило Илье занять пост «комиссара по военным и морским делам». Однако в составе правительства РСФСР уже существовал такой наркомат и должность наркома была закреплена за Михаилом Васильевичем Фрунзе. «Конкурентов» он бы не потерпел! Поэтому, сославшись на то, что депутаты Совета края не совсем отчетливо представляют себе структуру правительства края, Илья отказался, хотя и вошел в Совет обороны. По «своим» каналам он знал о предстоящем визите военмордела Фрунзе во все четыре «новых» края, именно с целью централизации развития Красной Армии в этих местах. Риторика Японии по отношению к бывшей России была угрожающей, сил и средств здесь явно не хватало, и хотя уже пошел процесс признания де-факто и де-юре РСФСР, как законного наследника Российской империи, до реального признания было еще очень и очень далеко! А до войны с Японией было рукой подать.
Впрочем, некоторый пессимизм по поводу будущего «официального визита» наркома у Ильи присутствовал. «Армия» края существенно отличалась от РККА, так как большую ее часть составляли профессиональные военные, а не призывники или добровольцы. Только одна дивизия, из оставшихся в крае, была добровольческой и состояла на 65–70 процентов из рабочих, в двух других превалировали казаки, которых было чуть меньше, но всяко больше половины. И одна дивизия была сформирована по штатам РККА и из призывников из других областей РСФСР. За нее беспокоиться не приходилось. Главным «препятствием» было то обстоятельство, что на остальной части РСФСР большая часть военнослужащих принадлежала бы к «классово-чуждым элементам». Казачество там было объявлено «классом», причем враждебным. Еще значительная часть людей вообще не могли быть «сознательными бойцами революции», так как была набраны из корейцев и китайцев, незаконно находящихся на территории республики. Большинство из них были завербованы еще правительством Колчака для работ на рудниках и приисках. Здесь они быстро революционизировались и охотно шли служить в наши партизанские отряды, из которых и была сформирована «армия». Пишу в кавычках, так как численно Красная Армия Земской управы едва насчитывала корпус, так как две дивизии Народной милиции сейчас действовали на отчужденной территории и относились теперь к другой армии. Присланные из Москвы документы, особенно из ГПУ РККА, предписывали немедленно избавляться от «КЧЭ».
Еще одной «зацепкой» могло стать единоначалие в частях Приморской армии. Но делать нечего! «Что имею, то и введу!» Сообщение о том, что поезд наркома приближается к границам ответственности, пришло с большим опозданием, так как на участке между Иркутском и Ерофей Павловичем еще действовали разрозненные отряды «белых партизан». Пришлось вылетать навстречу главнокомандующему на летающей лодке «Шорт-184». За весну-лето 20-го года успели создать в крае что-то вроде сети посадочных площадок для самолетов-разведчиков, с помощью которых в основном охотились за бандами, как белыми, так и хунхузами. Самолетов было, правда, очень мало. Основным местом базирования для них стали аэродромы на Первой речке, в Хабаровске и Благовещенске. Первый аэродром в родном городе Ильи был построен японцами на месте старого полкового стрельбища, за речкой Бурхановка, между лагерями и ипподромом. Они же первыми начали использовать поле за депо для этих целей в Хабаровске. А аэродром на Первой речке начали строить еще в 1914 году, но закончили его только в 1920-м.
Несмотря на использование «новейшего» транспортного средства, риск опоздать (или вообще не долететь) был велик! Скорость у «Шорта» всего 110–115 километров в час. Поэтому, запросив погранотряды о наличии топлива и масла, с уточнением: требуется газолин, медицинский эфир и касторовое масло, начали обрабатывать ответы. Среди присланных самолетов, из 12 штук, «шорты» и «эси-файв» летали на этой адской смеси, а все потому, что бензины в наших краях как бы были не слишком качественными. За счет эфира их немного доводили до нужной кондиции. В общем, сплошная «алхимия», и приходилось уповать на опыт сидящего впереди пилота. Им был бывший беляк, штабс-капитан Виктор Кербер, но имевший «охранную грамоту» от одного из первых «красных пилотов» Бориса Чухновского и командарма Первой Конной армии товарища Буденного. Он привез сюда эти самолеты, восстановленные в Таганроге, практически из обломков деникинской авиаэскадрильи. Эскадрилью творчески поделили пополам, выделив на Дальний Восток восемь «шортов»-летающих лодок и четыре истребителя S.E.5a. Он на что-то рассчитывал, очевидно, может быть, уехать к отцу в Англию. Но здесь он узнал, что бывший командующий Северной флотилией умер год назад, его два брата и мать остались в Луге, а, несмотря на другое название, в буферной республике фактически Советская власть, хотя здесь не брезгуют принимать на службу «бывших».
