(Забавный нюанс. И сегодня многие приезжающие в Шотландию английские туристы не просто покупают как сувениры килты и галстуки расцветки того или иного клана, но и порой щеголяют в них прикола ради. Времена нынче цивилизованные, никто не бросается на них с клейморами, да и все клейморы, как и прочее оружие, давно в музеях. Порой случается, что несведущий турист надевает к килту одного клана галстук другого. Шотландцы как люди вежливые помалкивают – но получают от этого зрелища большое удовольствие.)
Шотландия делилась на две части: Низинную Шотландию, Низину и Горную Страну, Хайленд. Суть ясна из названий. Низина – это равнинная часть, где ко времени Унии уже наблюдалась некоторая цивилизация: города, а следовательно, кое-какая администрация и чиновники, всевозможные законники (судьи, адвокаты, нотариусы), торговые дома, банки, эмбрион промышленности в виде довольно крупных (по шотландским меркам) мануфактур. Ну и, разумеется, такие непременные признаки цивилизации, как профессиональная проституция и кабаки.
Хайленд жил проще и гораздо патриархальнее. Вся власть на местах принадлежала вождям кланов, слышавших кое-что о писаных законах, но живших и правивших по старинным неписаным. Вожди выполняли и функции судей – каковое право еще в давние времена было за ними закреплено шотландскими королями, а с заключением Унии – и английской короной. В Хайленде не имелось ни «крапивного семени» (как в России с давних пор презрительно звали чиновничье племя), ни законников, ни (вот счастливцы обитали в Хайленде!) сборщиков налогов.
Жили вольно. Кланы непринужденно вели меж собой междоусобные войнушки, хайлендеры угоняли друг у друга скот – но этим не ограничивались. Еще одна деталь, крайне сближающая Хайленд и Кавказ, – старинная и широко распространенная традиция похищения невест. Высмотрев подходящую красотку (которая часто раньше «суженого» и в глаза не видела), молодой человек с десятком надежных друзей приезжал в ее дом, подхватывал деву в седло и уносился галопом (порой хозяйственно прихватывая несколько коровушек или овечек, принадлежавших отцу «невесты» – приданое, ага). Очень быстро находился священник, в два счета венчавший молодых (точнее, сочетавший их браком по пресвитерианскому обряду, венчания не знавшему) – даже в тех случаях, когда «невеста» кричала, что не согласна, и ее у алтаря удерживали силой.
Впрочем, до определенного времени такое – сопротивление «невесты» – случалось редко. И девушки, и родители примирялись с происшедшим. Самое интересное, что очень многие «кавказские пленницы» относились к похищению совершенно спокойно, не кусались, не царапались, у алтаря стояли спокойно и с ходу включались в выполнение супружеских обязанностей разного рода. Об этом пишет авторитетнейший знаток шотландской истории сэр Вальтер Скотт, а уж ему-то верить следует полностью. Ну вот такие были обычаи, национальное своеобразие…
Правда, во второй половине XVIII в., когда в Шотландии укрепилась английская администрация, подобных «женихов» стали преследовать повсюду – не только в том случае, когда девушка, пусть уже обвенчанная, ухитрялась добраться до суда с жалобой. Хватало и случаев, когда «невесты», которым похититель, очевидно, пришелся по душе, никуда не бежали жаловаться и начиналась вполне благополучная семейная жизнь. Тот же сэр Вальтер Скотт вспоминал: когда он в разговоре с некоей дамой из общества недвусмысленно осудил одного такого похитителя, дама… резко его отчитала. «Незачем, – заявила она, – предоставлять невесте свободу выбора; в былые дни самыми счастливыми были браки, совершавшиеся на скорую руку». И в заключение она меня уверила, что ее собственная мать никогда не видела ее отца «до той ночи, когда он привез ее из Леннокса вместе со стадом крупного скота в десять голов, а не было пары счастливей во всей округе».
Вот так. Разговор этот происходил уже где-то после 1810 года: сэр Вальтер пишет о нем «не так давно», пишет в предисловии к роману «Роб Рой» – а роман вышел в свет в 1817 г. Сколько было лет собеседнице Скотта, так и останется неизвестным, но, как ни прикидывай, ее матушку ее будущий отец похитил из родительского дома (по примеру многих, хозяйственно прихватив и десяток коров) явно уже во второй половине XVIII в. Ну что же, я всегда знал, что психология девушек – темный лес…
Так вот, часть сильных кланов Унию приняла – а часть была к ней настроена очень отрицательно по разным своим причинам. На их поддержку Претендент и рассчитывал, и в первую очередь на собственный клан, к которому принадлежал, – сильных и влиятельных Стюартов, давших не одного шотландского и английского короля.
Первую попытку Претендент предпринял в 1708 г. Сведения о ней скуднейшие. В отличие от двух последующих якобитских мятежей, подавляющее большинство историков о ней не упоминают вовсе. Мне пришлось по уши закопаться в груду книг, чтобы в результате выудить всего-навсего пару-тройку общих фраз. Ясно, что какая-то попытка все же была. Но, насколько можно понять, Иаков Эдуард отыскал себе каких-то совершенно бездарных и бестолковых исполнителей. С большой долей вероятности из этих скудных фраз можно сделать вывод, что мятеж, собственно, погас, едва вспыхнув, – ну, может, парочку стекол разбили, какому-нибудь чиновнику по шее дали, парочку кабаков разнесли (разносить кабаки при мятеже – это прямо-таки интернациональная традиция, свято соблюдавшаяся во всех, наверное, европейских странах, в том числе в нашем богоспасаемом отечестве – зачем нам отставать от цивилизованной Европы?).
Семь лет Претендент сидел тихо. А в 1715 г. решил попытку повторить. Правда, на сей раз он находился в гораздо более худших условиях. И его отец в 1689 г., и он сам в 1708 г. пользовались могучей поддержкой французского короля – Короля-Солнца Людовика Четырнадцатого. Но как раз в 1715 г. Людовик отошел в лучший мир. По малолетству нового короля Людовика Пятнадцатого (внука Короля-Солнца) королевством в качестве регента правил его дядя герцог Орлеанский – а у него был свой взгляд на «проблему Стюартов». Если Людовик питал к Англии неприкрытую ненависть в хорошем стиле многовековой вражды, герцог к Англии был, в общем, равнодушен. Не испытывал к ней ни любви, ни вражды, поглощенный другими европейскими делами. И уж в любом случае не собирался ввязываться с ней в войну исключительно ради того, чтобы восстановить на престоле Иакова, который ему, вульгарно выражаясь, был до лампочки. Так что Претендент мог полагаться исключительно на собственные силы, то есть на тех сторонников, каких удастся набрать, уже не располагая, как его отец в свое время, французским золотом и французским оружием.
Трудно сказать, как развернулись бы события, высадись Иаков Эдуард в Ирландии, где англичан ненавидели все, от мала до велика. Напоминаю: когда в 1689 г. Иаков Второй приплыл именно что в Ирландию, страна моментально полыхнула от края и до края. Чтобы разбить войско Иакова и «зачистить» многочисленные и крупные партизанские отряды, королю Вильгельму понадобилось больше года…
Но Претендент рассчитывал в первую очередь на шотландские кланы и на английских католиков. Кроме того, его агенты доносили чистую правду: в самой Англии много недовольных новым королем Георгом Первым: приперся неизвестно откуда, немчура, ни слова по-английски не знает, привез с собой целую кучу немецких клоунов, которые на старом добром английском наречии тоже ни в зуб ногой…
