Они подошли ко входу и вошли в воду там, где она вытекала из горы. Вода была холодной, но прозрачной и текла медленно. Амри наклонился, понюхал слабую, исходящую из туннеля тягу и посмотрел на остальных.
– Несколько дней течение будет низким. Сильных потоков здесь нет, так что если пойдем тихо, то нас не смоет. Я поведу. Найя пусть пойдет последней, на случай… На всякий случай. Мы сможем пройти на ногах, идти недалеко, а ползком получится намного дольше. Сохраняйте спокойствие, и ваше тело вас за это отблагодарит.
– Готовы? – спросила Найя, обращаясь ко всей группе, но имея в виду Кайлана. Он вдохнул поглубже, надеясь, что это не последний в его жизни глоток свежего воздуха.
– После тебя, Амри.
Туннель оказался именно таким, каким Кайлан боялся его увидеть. В нем было настолько темно, что с таким же успехом можно было идти с завязанными глазами, и по пути не встречалось ни единого фосфоресцирующего растения. Сразу после входа в туннель дно русла реки резко опустилось вниз, и им пришлось подтягиваться, цепляясь руками за стены пещеры. В некоторых местах уровень воды поднимался настолько высоко, что Кайлану приходилось вытягивать голову повыше, чтобы удерживать ее в тонкой полоске воздуха наверху, и когда он ее вытягивал, то почти касался ртом потолка туннеля, а уши оказывались целиком в воде, так что он ощущал себя не только слепым, но еще и глухим. Тавра добавила ему неудобств, взобравшись на макушку и щекоча лицо острыми ножками.
Шли они медленно. Амри прокладывал путь, но часто посматривал назад, а Найя время от времени трогала Кайлана за спину, чтобы тем самым сообщить ему о своем присутствии. В месте, похожем на окончание туннеля, они сделали остановку в небольшом воздушном пузыре. Здесь было достаточно воздушного пространства, чтобы Кайлан смог поднять над водой всю голову целиком, но из-за закрытости пространства казалось, будто оно сжимается еще сильнее.
– Дальше низкий участок, – сказал Амри, – нам придется проплыть его.
– Может, мне его разведать сначала? – спросила Найя. В отличие от Кайлана с его самочувствием и Амри с его настроением, она даже не запыхалась.
– Ты там ничего не увидишь. Считаю, нам нужно отправиться вместе. Как только поймем, что есть путь и как далеко он простирается, мы сразу вернемся. Справишься тут, Кайлан?
Понимая, что ему предстоит остаться одному во тьме, он старался не поддаться панике. Если с ним что-нибудь случится, он даже не сможет вернуться к входу в туннель. Но других вариантов не было. Они уже далеко продвинулись, и если смогут добраться до выхода, то будет быстрее, если Найя и Амри найдут к нему путь.
– Да, справлюсь, – сказал он, ощущая себя лжецом. – Я здесь подожду.
Найя сжала его плечо. Он ощутил в своей руке рукоять ее ножа.
– Возьми. Мы скоро вернемся.
Вода заволновалась и забулькала, и Кайлан остался в темноте один с сидящей на его лбу Таврой. Она была настолько невесомой, что он почти не ощущал ее присутствия и не знал, там ли она, но она заговорила.
– Мы уже близко. Я слышу голоса других пауков. Когда Найя и Амри вернутся, мы пройдем через этот туннель и войдем в Святилище… вот только я боюсь, что мы не успеем предупредить спасшихся из Домрака гроттанов.
– Что? И… что же нам делать?
Тьма была настолько густой, а голос Тавры настолько тихим, что ему казалось, будто он говорит сам с собой. Ее голос был подобен его сознанию, бесплотному и задумчивому.
– То, ради чего пришли, – сказала она. – Найти кость птицы-колокол. Может, сможем спасти гроттанов, если вообще найдем их.
– По-твоему, есть вероятность, что мы можем не успеть спасти их… как не смогли спасти тех, кого забрали из Чащобы Сами.
– Не пойми неправильно, но даже если мы сейчас не сможем спасти гроттанов, но сможем найти кость и ты сможешь изготовить из нее фирку, чтобы всех предупредить, то это все равно будет победой. Это начало войны со скексисами… Многие погибнут, многое будет принесено в жертву. Чтобы выжить, мы должны сосредоточить внимание на высшей цели.
Кайлану казалось, будто Тавра говорит сама с собой. Ее оптимизм был оптимизмом бывалого воина – горький, но с уверенной долей надежды, которую Кайлан так долго пытался взрастить в себе. Даже оптимизм Найи был основан на вере в лучшее, а слова Тавры, неуютные и не успокаивающие, были все же реалистичными.
– Ты считаешь, что кость сможет остановить пауков? – спросил он, заполняя вопросом давящую тишину. – Как?
– Пауки чувствительны к звукам и близки к Сердцу Тра. Это древняя раса. Если песня птицы-колокол не подчинит их, то я не знаю, что еще могло бы подействовать.
Это уже было проблеском надежды, хоть им только предстояло найти кость, и эта задача была почти невыполнимой. Кайлан прислушался к капающей воде и тихим всплескам. В тихой воде не было ни движения.
– Прошло немало времени. Не пора ли Амри и Найе вернуться?
– Сложно сказать. Голоса паучьего роя становятся громче. Еще чуть-чуть, и мы опоздаем, если еще не опоздали.
Кайлан засунул клинок Найи себе за пояс и ощупал стену пещеры. Рядом с его ногами, там, где исчезли Найя и Амри, вихрем клубился подвижный поток. Он должен был дождаться их возвращения с разведки, но не потому что он слаб, а потому что они лучше подходили для этой работы. Однако если с ними случилась беда, то каким бы невозможным ни казался ему путь без их помощи, его обязанностью было постараться спасти их.
– Ты видишь в темноте? – спросил он.
– Да. Собираешься отправиться за ними?
Ее вопрос прозвучал почти нейтрально, хотя в нем и были некие нотки, которые, как хотелось бы Кайлану, могли оказаться намеком на гордость или даже уважение. Ему не хотелось. В его теле каждый нерв звенел тревогой и страхом, но это не имело значения. Он был здесь, и если планировал отсюда выбраться, это можно было сделать лишь одним способом.
– Постарайся предупредить меня, если я окажусь на грани смерти, – сказал он.
Тавра издала сухой смешок.
– Я постараюсь.
Кайлан вдохнул как можно глубже и нырнул.
Подводный туннель был узким и шел только в одном направлении, так что можно было не бояться сбиться с пути. Продвигаясь по каменистому переходу на ощупь, он даже не мог определить, открыты у него глаза или закрыты. Тавра держалась за него, прижимаясь к плечу всем телом, и иногда покалывала его ногами, если он приближался к острым камням или оказывался рядом с внезапными поворотами и завихрениями. Несколько раз он бился головой, плечом или коленкой, когда отталкивался ногами, а когда понял, что из-за задержанного дыхания постоянно всплывает, медленно выпустил воздух из легких.
Нигде не было признаков Найи или Амри. У него горели легкие, тело готово было поддаться панике, задергаться или всплыть наверх в поисках воздуха, но он держал себя под контролем и вынуждал продолжать уверенно продвигаться дальше. Когда ему стало казаться, что туннелю нет конца, Тавра кольнула его всеми восемью лапками, и он открыл глаза. Увидев над собой свет, он как можно сильнее оттолкнулся в его направлении, плыл выше и выше, пока не оказался на поверхности и глотнул воздух.
