Он планировал взяться за третий том сразу после завершения второго. Но жизнь диктовала свои условия. Вплотную он приступил к продолжению проекта только в начале 1935 года. Работа продвигалась медленно. Прошло девять месяцев, а книга не только не была написана вчерне, но и имела весьма неопределенные сроки завершения. К тому же не было гарантии, что третий том будет последним, хотя в октябре Черчилль успокаивал Харрапа, что новое расширение проекта не планируется: если третий том начнет разрастаться, придется сократить корреспонденцию. По срокам — он оценивал публикацию весной 1936 года пока как реальность. Более точный прогноз попадет в зависимость от политической ситуации: всеобщие выборы вынудят переключиться на подготовку речей и участие в избирательной гонке
[1122].
Всеобщие выборы были объявлены в октябре 1935 года. Однако еще до роспуска парламента Черчилль признается Джону Уэлдону, что «пришел к выводу о переносе срока публикации третьего тома с весны на осень следующего года». Если и раньше в 1935 году у Черчилля было мало времени, чтобы посвятить себя работе над биографией, то с началом избирательной гонки его стало еще меньше. «Боюсь, что меня ждет значительный перерыв» в литературной деятельности, констатировал он
[1123].
Действительно, написание третьего тома возобновится только в конце 1935 года. Выборы завершились для Черчилля удачно с одной стороны: он сохранил свое место в парламенте, и неудачно — с другой: его не включили в состав нового правительства.
После выборов Черчилль отправился за границу — Майорка, Барселона, Танжер и любимый Марракеш. Отдушиной, помогавшей ему пережить нелегкие времена, снова стало творчество. «Я очень напряженно работаю над „Мальборо“, — делился он с супругой. — Это произведение очень увлекает меня и уводит мои мысли от других тем, по которым я не могу не чувствовать беспокойства»
[1124].
К февралю 1936 года была написана половина тома. Черчилль направил готовый материал Эдварду Маршу с просьбой прочитать и внести исправления
[1125].
На весну 1936 года приходятся два важных кадровых изменения в команде Черчилля. Первое касалось верного и бесценного секретаря Вайолет Пирман. Подбегая в Чартвелле к телефону, она зацепилась каблуком за ковер, ударилась о железную решетку камина и сильно повредила спину. Черчилль вызвал врача и настоятельно рекомендовал миссис Пирман оставаться в постели, пока не будет сделан рентген. Он успокоил ее, что «оплатит лечение и продолжит выплачивать жалованье во время болезни»
[1126]. К счастью, все обошлось, она поправилась и вернулась к работе.
Пройдет чуть более полгода, и в ноябре 1936 года миссис Пирман решит оставить Черчилля. Для политика это была серьезная потеря. Коллега миссис Пирман Грейс Хэмблин вспоминала, что во время работы помощница Черчилля производила впечатление Траяна — «быстрая, неистовая, неутомимая». «Я никогда не видела, чтобы кто-то печатал с такой скоростью. Она всегда была окружена бумагами, стопками: „работа, которую надо сделать“ — с одной стороны и „работа, которая сделана“ — с другой. Она носилась вверх и вниз по лестницам. Мистер Черчилль доверял ей полностью. Она была посвящена в каждую деталь, не во что-то особенное, а во всю его деятельность» (выделено в оригинале. — Д. М.)
[1127].
Возможно, главным секретом «миссис Пи», как называл Вайолет Черчилль, было прекрасное понимание характера своего босса. Сама она признавалась, что «хорошо разбирается в его настроении, прихотях и причудах, а также умеет справляться с его гневом». При этом она никогда не боялась его, и когда считала, что правда на ее стороне, готова была стоять на своем до конца
[1128].
Решение миссис Пирман об уходе можно понять. «Работа на мистера Черчилля означала, что я должна была оставить всю свою жизнь ради него, пожертвовать встречами с друзьями, редко видеть своих детей и практически не отдыхать». Двенадцатичасовой рабочий день был нормой. Нередко работа занимала по пятнадцать часов в сутки, включая выходные, если потребуется
[1129].
Свою долю нервозности добавляли и неудачи в семейной жизни. Вайолет вышла замуж в годы Первой мировой войны за Джорджа Эдварда Пирмана. Он добровольцем пошел на фронт, приписав себе лишние годы. Во время одного из сражений он лишился обеих ног и был контужен. Семейная жизнь закончилась, когда Пирман начала работать у Черчилля. К тому времени у нее были две дочери: одна девяти лет, вторая только что родилась, ей исполнилось два месяца. Говорить о нормальном воспитании детей, пока работаешь на не знающего покоя босса, не приходилось. В конце ноября 1936 года миссис Пирман обратилась к председателю Консервативной ассоциации избирательного округа Эппинг Альфреду Джеймсу Хоуки (1877–1952) с просьбой помочь ей найти подходящее место, где она смогла бы реализовать свои, может, и не уникальные, но вполне ценные навыки машинистки, секретаря и ответственного специалиста за ведение документооборота
[1130].
Хоуки хорошо знал Пирман, однако с затеей найти новую работу ничего не получилось, «миссис Пи» осталась у Черчилля.
В 1938 году ее ждал новый удар. Уже девять лет как она рассталась со своим супругом, не оформляя, правда, это документально. Желая внести определенность, Вайолет подала на развод, но муж отказал ей в расторжении брака. Начались неприятные обсуждения, и относительно молодую женщину, которой к тому времени исполнилось всего сорок два года, стало беспокоить повышенное давление. В мае 1938 года у нее случился инсульт. «Я очень расстроился из-за вашей болезни, — писал ей Черчилль. — Я уверен, все, что вам сейчас нужно, это хороший продолжительный отдых. Перестаньте волноваться даже по малейшему поводу». Он рекомендовал ей, «лежать неподвижно», надеясь, что она поправится
[1131].
Поправка будет долгой. Пройдет больше месяца, прежде чем Вайолет почувствует себя лучше и собственноручно напишет письмо хозяину Чартвелла
[1132]. Говорить же о том, чтобы она смогла приступить к исполнению каждодневных обязанностей, пока не приходилось. Черчилль внимательно следил за состоянием «миссис Пи», делясь малейшими изменениями в ее здоровье со своей супругой: «Мне звонил доктор Бранд
и сообщил, что миссис Пирман лучше, хотя ее давление по-прежнему держится в районе двухсот; она будет не в состоянии заниматься серьезной работой еще в течение нескольких месяцев»
[1133].
