Одна рука схватилась за веко. Пальцы второй без раздумий вонзились в глаз. Под ногтями расползлось холодное и студенистое, но он запускал руку глубже и глубже, пока последняя судорога не прошла по телу птицы тяжелой волной. Перебираться ко второму глазу уже не было нужды. Он оттолкнулся и взлетел, но последняя тварь сбила его в полете, и огромный клюв так защемил основание крыла, что сознание стремительно начало покидать тело. Скатываясь в мучительную темноту, он понял, что когти нанесли сокрушительный удар и кожа на спине и плечах лопнула. Казалось, что-то впивается в мышцы, разрывает внутренности, но сил очнуться уже не было. Глухой удар о твердь – это все, что он мог осознать. Он упал на обломок скалы прямо под ноги Водяной колдунье. Поверженный и изломанный. И приготовился навсегда расстаться с жизнью, даже не разжимая век.
Оставалась еще одна птица. Последняя птица. Он не смог справиться с ней, израсходовал все силы, так и не понял, как воспользоваться магией… На что он надеялся?
Сможет ли Полина самостоятельно расправиться с выжившей тварью? Придумает что-то? Но что она сделает – такая хрупкая против огромного монстра, порожденного ее прабабкой? Вот же Милонега! Полнейшая дура! Придумала проклятие, которое сейчас убивает ее собственную кровь! Что же ты, ведьма, не просчитала все до конца? Или же это Светлые сородичи совсем выжили из ума и обрекли несчастную девушку на такие мучения? В общем…
Севу осенило. Он лежал и думал. А значит – все еще был жив.
Он открыл глаза, и незнакомая магия заструилась по венам. Магия! Но совсем не та, что позволяет создать поток ветра или Отвод глаз. Нет! Та магия, что изменяет вид тела… Коршун? Опять? Нет, не может быть…
Последняя из заколдованных птиц летела прямо на него, растопырив когти и разинув клюв. И он прыгнул ей навстречу – гибкий черный лис. Вспышкой мелькнуло в голове понимание, откуда – от кого – досталось ему это третье тело. Магия наставницы, что спала все это время, пришла на помощь в последний миг. Это Дарья Сергеевна с того света пыталась спасти неофита.
Огромный клюв подкинул его, как невесомую тряпицу, но в этом и состоял расчет. В воздухе он отчаянно перебирал лапами, стараясь вывернуться так, чтобы упасть точно на голову твари. Раз, и острый нос разрыл перья, а зубы вонзились в холодную кожу. Удалось удержаться, когда птица попыталась его сбросить. Лис согнулся и скакнул вперед, безошибочно рассчитав траекторию до пылающего нездешним огнем глаза.
Птица разразилась истошным писком и беспомощно заскребла когтями по огрызку скалы, на котором все еще сидела, обхватив себя руками, Водяная колдунья. Неясно было, видит ли она, что происходит, осознает ли. Где сейчас ее сознание? Ее мысли и воля?
«В сторону!» – хотел крикнуть Сева, видя, как камни летят из-под скребущих когтей. Но Полина не двигалась.
Лис не удержался. Казалось, что летел он несколько долгих минут. Хребет звонко хрустнул, ударившись об острый выступ. И на этот раз он потерял сознание за секунду до того, как обезумевшая одноглазая птица попыталась вонзить свой клюв, но промахнулась.
Раздался оглушительный вопль, тварь, потеряв силы, снова заскребла когтями по отвесу, чтобы не сорваться в бесконечную пропасть. Но едва ее голова поднялась над краем, что все уже было предрешено: очнувшаяся на самой кромке обрыва Водяная колдунья подняла расцарапанную руку и швырнула самый тяжелый камень, который смогла поднять, в уцелевший птичий глаз.
* * *
Она указала серпом прямо на него. Толпа беззвучно расступилась. И только теперь он поднял на Маргариту взгляд.
Они долго смотрели друг на друга молча, и сквозь века от одного к другому потянулась цепочка совпадений, реликвий, к которым прикасались их пальцы, случайных встреч и неузнаваний.
«Что ж, я только что отпустила одного брата, но, кажется, нашла другого», – подумала она.
– Ты уверен, что хочешь этого, хранитель покоя мертвых?
– Не уверен, – ответил он.
– Тебе не страшно?
– Страшно, конечно!
– Так ты согласен?
– Согласен.
– А как же твоя прекрасная жена? Я не смогу сказать, каким ты станешь после превращения. Я не знаю, сможешь ли завести детей. Ты единственный прямой наследник рода, перед тобой сложный выбор.
– Моя жена произнесла клятву, а значит, она теперь – часть моего рода. Что ж, если я не смогу быть ей подходящим мужем, значит, она вольна будет выбрать себе другого и продолжить род.
Земля содрогнулась. Где-то за лесом все еще стоял густой туман. Он укрывал тех, чье сознание сейчас менялось, чьи силы укоренялись в теле навсегда, и среди них была одна длинноволосая девица, под ресницами которой выступили две хрустальные слезинки. Маргарита видела ее прямо сквозь разделявшее их расстояние, сквозь березовую рощу и черный бор, сквозь полчище притаившихся избушек.
– Так подойди же.
Вещий Олег приблизился к воспитаннице, в облике которой сейчас видел кого-то совершенного иного, и опустился на колени. Он обратил лицо к небу и закрыл глаза.
– Обещаешь хранить Заречье и защищать его жителей? Никому не давать их в обиду? А коли найдет сюда дорогу враг, обещаешь ли остановить его любой ценой? Убить, если потребуется, и навсегда взять на себя бремя этой крови?
– Обещаю.
– Обещаешь терпеливо ждать, когда я вновь приду, чтобы освободить тебя?
– Обещаю.
– Обещаешь сделать все возможное, чтобы ни один житель этих земель не пострадал из-за тебя?
– Обещаю.
– Так обретай же тело змеево, крылья могучие, пламя, что будет слушаться тебя, кости тверже камня, кровь опаснее любого яда и… жизнь вечную на этой земле. Не ищи конца ее, не жалей о выборе, будь защитником и опорой. Будь светом.
Она снова замахнулась. Уже привычно сверкнул в руке серебристый полумесяц и рассек подставленное горло. Едва капли крови опали на пульсирующую землю, как одежда на теле колдуна затрещала и поползла по швам, руки заскребли по траве, глаза закатились. Пленники, пойманные в огненные кольца, замерли, побледнев, как снег. Человек на земле корчился, конечности его меняли форму, вытягивались, вспыхивали огнем, заставляя его не по-человечески вскрикивать, и вот на вершине холма уже шевелился, вздымал одну голову за другой, расправлял крылья Змей. Кожа его была светлой-светлой, дымчато-серой, чешуя лежала длинными узкими полосами, похожими на кости, а морды походили на черепа с черными глазами. В тот же миг огненные кольца, сотворенные другим Змеем, погасли. Пленники испуганно вскочили на ноги, но не двинулись с места.
– Теперь ты над ними властен, – проговорила Мара, любуясь братом.
Он ощерился и ударил хвостом по земле. По округе разнесся костяной перестук, и Старообрядцы упали на траву. Стоявшие рядом воспитанники осторожно приблизились: чужаков сморил сон.
– Это оставляю тебе, – услышала она голос, вновь увидела свои маленькие ладони, перепачканные пылью, с зелеными полукружьями под ногтями, и после заметила, как поднимается один из пленников и смотрит на нее с растерянной улыбкой.
