Василий Романович особо подчеркнул, что работа с немцами ему представляется более привлекательной, так как женой одного из ведущих руководителей концерна «Фольксваген» является дочь Людвига Эрхарда
[42]. Ситников якобы кому-то из наших влиятельных руководителей высшего эшелона власти пока безрезультатно пытался доказать преимущества немецкого предложения. Я почувствовал, что он уже имел контакт с немецкой стороной по этому вопросу. Однако в детали всей этой истории Василий Романович меня не посвящал, предупредив, чтобы я никому о нашей беседе и предстоящей встрече с немцами не рассказывал и ни с кем не делился. Далее он рассказал, что сегодня немцы передадут подготовленные ими выкладки, которые, как они ранее утверждали, должны свести на нет наши успешно завершающиеся переговоры с итальянцами. Впрочем, как сказал Василий Романович, к великому сожалению, в окончательное решение вопроса вмешалась большая политика. Он пояснил, что якобы руководство итальянской компартии обратилось к нашему генеральному секретарю Л.И. Брежневу с просьбой поддержать позиции коммунистов и заключить контракт именно с фирмой «Фиат», так как это продемонстрирует рабочему классу Италии заботу компартии об интересах трудящихся в надвигающемся кризисе в автомобильной отрасли…
Наша машина подъехала к одному из особняков в районе Да-лема. Через открытые служкой ворота мы въехали во двор. Скорее это была большая и хорошо ухоженная лужайка, через которую пролегала «двухколейная», из небольших плиток дорожка для автомобилей к стоянке и гаражу. Запарковав машину, мы в сопровождении все того же служки приблизились к строению на манер баварского крестьянского дома под соломенной крышей. Я знал, что такие «крестьянские» дома были особым шиком у богатых людей. Из дома нам навстречу спешили трое: высокий худощавый мужчина средних лет, чуть пониже и несколько моложе второй и молодая миловидная женщина в «крестьянском» платье
[43]. Красивое румяное лицо женщины было очень похоже (только в женском варианте) на лицо ее отца — Людвига Эрхарада. Началась беседа, сразу же принявшая деловой характер. Я вел записи, стараясь зафиксировать максимум услышанного. Вскоре вновь появилась хозяйка дома с подносом, на котором были кофейник и чашки. Она обслуживала гостей со знанием дела, имитируя вид и поведение простой немецкой женщины, ухаживающей за мужчинами-гостями.
Высокий оказался представителем фирмы «Мерседес», муж хозяйки — фирмы «Фольксваген».
Немцы сообщили, что их специалисты детально изучили два вопроса: состояние советских дорог и производительность наших крекингов-НПЗ — и пришли к следующему выводу. Общее состояние наших дорог весьма плачевно, а ходовая часть автомобиля «Фиат» не рассчитана на такие дороги и не выдержит нагрузок. Поэтому они предлагают принять предложение немецкой стороны, которая в случае нашего согласия специально разработает под наши дороги мощную ходовую часть, особенно усилив подвеску. Что касается горючего, то советские НПЗ не в состоянии обеспечить машины типа «Фиат» нужным количеством высокооктанового бензина. Немецкие концерны могут разработать новый тип дизельного двигателя для предлагаемых двух моделей автомобилей. Этого вида топлива — солярки — в Советском Союзе всегда было достаточно.
Закончив беседу и получив от немцев подготовленные для нас расчеты, мы покинули гостеприимный «крестьянский» дом.
Сделанный позже мною перевод и справка о встрече были тщательно проверены и дополнены Василием Романовичем. По какому адресу ушли эти документы и чем кончилась вся эта история, я так и не узнал.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО АГЕНТА СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ БОГДАНА СТАШИНСКОГО. 1961 год
В октябре 1959 года в Мюнхене нашим агентом-боевиком Сташинским был ликвидирован руководитель ОУН
[44] Степан Бандера.
Я в то время работал в Германии под прикрытием совпосольства в ГДР и хорошо помню описание событий в западной и советской прессе. Существовало две версии. Первая — самоубийство, так как на губах Бандеры судмедэксперты обнаружили мельчайшие осколки тонкого стекла, а в желудке следы синильной кислоты. Медики утверждали, что Бандера мог принять яд. По другой — это была насильственная смерть, наступившая мгновенно оттого, что кто-то смог запихнуть в рот жертвы ампулу с ядом. Однако следов сопротивления жертвы обнаружено не было.
В советской печати и прессе наших друзей из соцлагеря появилось несколько сообщений о смерти Бандеры, которого «убрала» западногерманская Федеральная служба разведки, возглавлявшаяся генералом Геленом. Присовокупили сюда и федерального министра Оберлендера, заметавшего свою причастность к командованию в 1941 году украинским батальоном «Нахтигаль», о делах которого слишком много знал Бандера.
За выполнение специального задания органов КГБ агент Ста-шинский был награжден орденом Красного Знамени. Вручал ему орден А.Н. Шелепин, в то время председатель КГБ. Ряд оперативных работников были награждены орденами Красной Звезды, медалями, знаками «Почетный сотрудник КГБ», повышены досрочно в воинских званиях и должности.
Проживая в 1960 году в ГДР, где Сташинский готовился к работе в условиях Западной Германии, он познакомился и стал встречаться с гражданкой ГДР некой Ингой Поль, работавшей в Западном Берлине. Кстати, в Западном Берлине до возведения стены в 1961 году работали многие немцы из Восточного Берлина — столицы ГДР.
Проверка этой женщины показала, что она настроена антисоциалистически. Сотрудники, у которых агент находился на связи, пытались отговорить Сташинского от встреч с Поль, но он влюбился в нее и просил разрешения на брак, утверждая, что сумеет оказать нужное для работы с нами влияние и идеологически перевоспитать.
Разрешение на брак с немкой дал А.Н. Шелепин. Сташинский имел тогда советские документы на имя Крылова. Вскоре супруги Крыловы выехали в Москву и их постепенно начали готовить к работе на Западе. Однако выяснилось, что мы имеем дело с антисоветски настроенной Поль. Более того, она духовно была сильнее мужа, и не он, а она оказывала на него прозападное влияние. От использования супругов в работе в качестве советских нелегалов решили отказаться.
Беременная Поль уехала рожать ребенка в Берлин весной 1961 года, а в начале августа того же года ребенок умер и руководство КГБ разрешило выезд Сташинского в ГДР, совершив тем самым роковую ошибку.
