Значимость Кортни все еще преследует группу. По-прежнему существует мнение, что Кортни контролирует Курта, что она подрывает его талант, что в итоге она разрушит группу. Назовем это комплексом Далилы. Но она не такое чудовище, каким ее описывала большая часть недавних публикаций. Недаром Курт сказал: «Не верь всему, что читаешь». Но благодаря впечатлениям от статьи в Vanity Fair становится все труднее писать о Кортни что-то положительное, и не выглядеть при этом марионеткой или лжецом. И хотя Кортни не безупречна, но очевидно, что за нападками на ее характер стоит значительная сексистская сила.
Курт не слишком оптимистично смотрит в будущее.
– Несмотря на то, что мы делаем и насколько мы чисты, у нас не получится выжить, потому что есть слишком много врагов и мы представляем угрозу для слишком большого количества людей, – говорит он. – Все хотят видеть, как мы умрем. Мы могли бы просто продолжать жить, чтобы досадить этим ублюдкам. Они уже прошли оскорбительный этап нападок на мою семью, и это может продолжаться годами, но наступит время, когда я не смогу больше с этим бороться, когда моя дочь будет достаточно взрослой, чтобы понять, что происходит. Ей уже скоро исполнится двенадцать лет, и она начнет читать всю эту старую прессу и спрашивать: «Эй, ты действительно принимал наркотики, когда я была маленькой?» Будет очень трудно убедить ее в том, что это не так.
– Случилось несколько удивительных вещей, которые стали моим благословением, но в то же время есть и несколько плохих вещей, – говорит Курт. – Я должен быть полностью реабилитироваться в том, что касается моих плохих привычек, и к этому моменту, если бы все прошло хорошо, я был бы настолько счастливым человеком, что мой юмор начал бы проявляться чаще.
Раньше я был довольно веселым человеком, всегда старался смотреть на жизнь с более положительной точки зрения, но теперь я снова вернулся к плохому отношению. Я уверен, что это всего лишь вопрос времени, потому что положительные вещи – ребенок и жена – настолько значимы, они так отпечатались на моей жизни, и я благодарен им за это.
Так что, если люди просто будут держать свои гребаные рты закрытыми и прекратят обвинения, то через пару лет я, вероятно, буду в порядке. Но я даже не догадываюсь, чем это закончится. Буквально вчера вышла еще одна гребаная статья…
Дэйв более чем счастлив быть самым наименее заметным членом Nirvana. Он даже больше не хочет давать интервью.
– Во-первых, – говорит он, – потому что я слишком ленив, а во‑вторых, почему все хотят услышать то, что я могу сказать? В чем смысл? Что-то типа «раз два-три-четыре, я играю на барабанах», и все. Мое лицо будет на обложке пластинки, а вечером я пойду домой и займусь уборкой. Я просто хочу жить обычной жизнью. Я не хочу быть барабанщиком Nirvana всю оставшуюся жизнь, поэтому я залег на дно.
– Это такое счастье – играть в группе, видеть и делать все, что мы сделали, и не платить цену, которую приходится платить многим другим, – говорит Дэйв. – Я горжусь тем, что веду самую простую жизнь в группе, потому что я мало что делаю, кроме того, что я просто счастлив. С Куртом и Кортни происходит так много всего, что я не могу даже уследить.
Глава XIV
То, что меня бесит
В 1993 году Nirvana начала возвращаться к своим обыденным делам.
В январе группа отыграла два больших концерта со своими старыми друзьями L7 в Бразилии в начале года, первый – шестнадцатого числа на стадионе Morumbi в Сан-Паулу и еще один – неделю спустя на семитысячном стадионе Apoetose в Рио-де-Жанейро.
Группа была в отличной форме. Шоу в Сан-Паулу, по словам Алекса Маклеода, было «раем панк-рока, детка». Специально для этого события они сыграли Rio Duran Duran, с Дэйвом на басу и вокале, Кристом на гитаре и Куртом за барабанами. Позже они сыграли, казалось бы, бесконечную версию безвкусного хита Терри Джекса 1974 года Seasons in the Sun. Фли из Red Hot Chili Peppers сыграл соло Teen Spirit на трубе.
Вернувшись домой, Курт стал сам себе журналистом и лично организовал интервью с The Advocate, национальным журналом для геев, и Monk, журналом путешественников, созданным двумя парнями в Виннебаго, которые путешествуют по Америке и делают акцент на разных городах в каждом номере. Статья для The Advocate была гениальным ходом. Курт побудил поклонников Nirvana купить журнал, ориентированный на геев. И он представил группу аудитории, которая не склонна увлекаться рок-группами, такими как Nirvana.
В интервью Курт упомянул, что какое-то время в средней школе он считал себя геем, и добавил: «В душе я определенно гей, и я, вероятно, мог бы быть бисексуалом». Каким-то образом несколько крупных газет, а также вся газетная сеть Gannett превратили это заявление в то, что он якобы был «практикующим бисексуалом» и что «его жена была совершенно не против».
В феврале Курт разработал собственную гитару для Fender – нечто среднее между Jaguar и Mustang. Планировался ограниченный тираж только для него, но весной 1993 года рассматривался вариант массового выпуска.
В начале третьей недели февраля группа отправилась в Миннесоту, чтобы записать свой новый альбом с продюсером Стивом Альбини. К тому времени, когда они с Кортни покинули квартиру в Сполдинге летом 1992 года, у Курта уже были основные идеи для большинства песен.
Им просто нужна была структура, которая вырабатывалась на репетициях с Кристом и Дэйвом. Ранние версии песен Rape Me, Dumb и Pennyroyal Tea разлетелись в виде бутлегов сразу после выпуска Nevermind. Курт хотел начать запись альбома этим летом, но все три участника жили в разных городах и были далеко друг от друга; кроме того, Курт и Кортни собирались завести ребенка.
Курт давно хотел записываться с Альбини, с того момента, как впервые услышал Big Black, зажигательное, чрезвычайно влиятельное чикагское трио с лейбла Touch & Go Records, сочетавшее неприятные гитарные текстуры, желчный носовой вокал и непрерывный стук драм-машины, вызывая видения городской ярости и паранойи. Альбини продолжил процветающую, даже легендарную карьеру, записывая (никогда не продюсируя, как и Джек Эндино) различные группы, например Helmet, Superchunk, PJ Harvey и даже EMF, а также бесчисленных андеграундных героев, таких как Jesus Lizard и Tar.
Но Курту особенно запал в душу звук барабанов, который он слышал на двух проектах Альбини – эпохальном альбоме Pixies 1988 года Surfer Rosa и отличном альбоме Breeders 1990 года Pod. Это естественный, мощный звук, созданный аккуратным размещением микрофонов, а не фальшивыми звуковыми эффектами. Это напомнило Курту звук барабана из альбома Aerosmith Rocks 1976 года.
После Big Black Альбини возглавил трэш-группу с несчастливым названием Rapeman. В инди-кругах Альбини, похоже, пользуется репутацией женоненавистника, что делает выбор Курта странным.
– Мне описывали его именно так, но я считал, что, пока я не встречусь с ним лично, мне на самом деле все равно. И если он окажется мудаком, то я по крайней мере использую его способности для хорошей записи, – говорит Курт.
