Тем не менее возрастные нормы поведения, устанавливаемые в обществе для женщин, – табу, настолько укоренившееся в культуре, что даже Мадонне нелегко ему противостоять. В былые времена Мадонна дерзко смотрела в будущее. Сейчас она возрождает свои имидж, внешний вид, тело, и это уже больше смахивает на одержимость, чем на непокорность. Мадонна борется с эйджизмом
[213] или же бьет-ся за то, чтобы навечно сохранить молодым свое тело?
Мадонну судят так строго из-за того, что она женщина: стремление омолодить свое тело, лицо и повадки коренится в одной из гендерных норм поведения женщины в современном обществе. В прежнем (читайте: аграрном) обществе значение имел не столько вид, сколько трудоспособность. Именно от физических возможностей (и пола), а не от того, сколько лет вы прожили на свете, зависел и ваш труд, и его оплата, и положение в обществе. Развитие современного общества и отделение определенного класса мужчин и женщин от постоянного физического труда, а также развивающийся культ индивидуальности сделали точный возраст более значимым.
Развитие среднего класса, доступность свидетельства о рождении, точно установленные возрастные границы для разных возможностей (водительские права, употребление спиртного, курение, порнография, возраст согласия, школа) – все это ведет к фетишизации возраста. Прежде жизнь делилась на три стадии: ребенок, родитель, слишком старый, чтобы иметь детей. Последнее, с учетом уровня здравоохранения, длилось каких-нибудь лет десять. Теперь продолжительность жизни (на Западе) не только выросла, но и стала делиться на большее количество сегментов: малыши, дети среднего школьного возраста, подростки, студенты колледжа, взрослые, зрелые, пенсионеры – и для каждого периода существуют сложившиеся физические и социальные стандарты.
Эти разграничения и нормы особенно важны для женщин, отчасти потому, что наша ценность долгое время зависела от красоты, в первую очередь лица; в нынешнем обществе за внешностью приходится ухаживать, как за драгоценным садом. Как пишет Сьюзен Зонтаг в «Двойных стандартах старения», лицо женщины воспринимается отдельно от тела, оно становится «холстом, на котором женщина пишет свой портрет». Лицо становится эмблемой, символом, знаменем. Прическа, стиль макияжа, тип лица – все это не проявления ее истинной сущности, а показатели того, как к ней будут относиться окружающие, особенно мужчины. Они определяют ее статус. Главная роль здесь отводится макияжу: накрасившаяся девушка заявляет о себе как об объекте сексуального влечения, взрослая женщина без мейкапа выводит себя из игры, дама в летах, переборщив с косметикой, проявляет безвкусие в своих попытках привлекать к себе интерес
[214].
«Создание лица» – это многомиллиардная индустрия, потому что создавать, в сущности, стоит только одно лицо – девичье. Личико девушки всегда остается свежим, чистым, глаза ее блестят, а лоб не бороздят морщины. В последние годы эти требования стали предъявлять и к женским телам: наиболее желанным становится облик, как у четырнадцатилетней девочки, с острыми грудками, тонкими руками и стройными гладкими ногами. «Женственные» бедра тоже подойдут, но при условии, что все остальное будет девчачьим.
С возрастом девушкам приходится заботиться о сохранении своего облика: существует единственный признанный стандарт красоты, и внешность должна оставаться девичьей, пусть даже сама эта пора давно миновала. С мужчинами дело обстоит иначе. Некоторые из них бреются, чтобы сберечь мальчишеский вид, но все-таки им дозволено с возрастом «поменять один тип привлекательности на другой». Мальчишка превратится в мужчину, но его все равно сочтут красивым, более того, когда он состарится, его благородные седины будут вызывать уважение и восхищение. Вот почему Кэри Грант, Джордж Клуни и Шон Коннери с их морщинами, квадратными подбородками и серебристыми волосами по сей день считаются самыми сексуальными мужчинами мира. А женщины бьются над попытками сохранить ускользающий девичий облик, а потом подолгу мучаются от стыда, когда их старания не приносят успеха.
От женщин требуется, чтобы на каждом этапе жизни их лицо и тело соответствовали определенным стандартам. Все это одна из форм борьбы за моложавость, но лишь в разумных пределах, разумеется, а если какая-нибудь часть тела не выглядит надлежащим образом, то ее надо прятать подальше от глаз.
Во времена, когда не было пластической хирургии и «фотошопа», выход оставался один: врать насчет своего возраста, что на протяжении почти всей своей карьеры и проделывали с успехом Мэй Уэст, Констанс Беннет и Джоан Кроуфорд. Скрыть возраст – обычная стратегия для того, чтобы как можно дольше оставаться на виду: женщинам «определенных лет» надлежало потихоньку исчезнуть со сцены, а маленькое вранье позволяло подольше продержаться на виду. Можно было по-прежнему считаться красивой, творчески состоятельной, привлекательной и сексуальной, даже если фертильный возраст уже миновал.
Некоторые голливудские звезды до сих пор привирают насчет возраста: совсем недавно на этом поймали Ребел Уилсон и Джессику Честейн; но теперь есть более тонкие способы. Годы пускай остаются, а вот тело можно омолодить, причем все равно, как именно: хирургическим ли путем, посредством упражнений или с помощью цифровых технологий. Можно избавиться от множества красноречивых деталей: морщин, мешков под глазами, потери мышечной массы, седины. Когда в журнале пишут о какой-нибудь знаменитости, что она выглядит «потрясающе», это означает, что она выглядит моложе своих лет.
Общественное неприятие, вроде того, что направлено сейчас на Мадонну, наступает не при достижении женщиной определенного возраста, а тогда, когда какие-то части ее тела не хотят или не могут омолаживаться. Подвести может и нелестный снимок папарацци на пляже, и неудачная инъекция ботокса, и морщины на лбу; в случае с Мадонной ее «выдали» руки, как писали в Daily Mail.
Ложь о возрасте, «фотошоп», пластическая хирургия, упражнения и диеты – это все попытки бороться с отвержением из-за старения. Постепенное разрушение тела, обвисшая кожа, все эти устрашающие напоминания о смерти. Все стареющие тела выглядят безнадежно, но женские особенно – зон, где старение имеет значение, больше: шея, грудь, ягодицы. Признаки возраста понижают женщину в статусе, вызывают разочарование в ней, свидетельствуют о нехватке жизненных сил. Вот почему истинный возраст женщины становится ее «грязным» секретом, а неспособность бороться с морщинами воспринимается как унизительное поражение. Как отмечает Зонтаг, старение – это неизбежный путь женщины к той точке, «когда она становится не только непривлекательной, но и отвратительной»
[215]. Но стареющее тело выглядит жалким только тогда, когда женщина отрицает его. Разве кажутся неприятными изборожденные глубокими морщинами щеки бабушки? А царственная осанка Джуди Денч? А со вкусом подобранные черные наряды Хелен Миррен? Они стареют «изящно» и «элегантно», и это признак высокого класса. Вот почему руки и ягодицы Мадонны, затянутой в кожаный корсет, напротив, выглядят отталкивающе, а ее поцелуй с Дрейком на фестивале Coachella спровоцировал заголовки «Мадонна и Дрейк целуются… Верх вульгарности»
[216]. Стареющее тело гротескно, но столь же гротескны и попытки скрыть старение. Это фундаментальное противоречие становится очевидным в риторике пластической хирургии: считается, что подобные процедуры призваны скрыть увядание, но при этом они сами себя дискредитируют, особенно если операция сделана плохо. Перекачанные губы, неподвижный от ботокса лоб, перетянутые веки: «плохая» пластика – это лебединая песня знаменитостей, которые слишком усердно старались остаться вос-требованными.
