Исторически сложилось так, что лучшим способом скрыть эту неприглядность считалось спрятать ее от глаз людских подальше. Женщины определенного класса, забеременев, скрывались от общества, пока ребенок не появлялся на свет и видимые признаки беременности не исчезали. Рожали дома, в окружении повитух. О беременности даже не принято было говорить, как и о других неприличных вещах (женская сексуальность, менструации, испражнения). Историк Кэрол Брукс Гарднер пишет, что в Америке XIX века «разговоры о беременности не допускались даже между матерью и дочерью, если те желали сохранить аристократический дух и достоинство». Использовались тактичные иносказания: «она ждет ребенка», «у нее семейные обстоятельства», но никогда не «беременна»
[237].
До 50-х годов XX века это слово даже не звучало с экранов. В 1953 году Американская ассоциация кинокомпаний отказалась одобрить сценарий «Синей луны», потому что там употреблялось слово «беременная». Оно входило в список запретов и ограничений, в период с 1920-х по 1960-е годы определявший, что можно показывать в кино, а что – нельзя. Даже на упоминания о вынашивании ребенка накладывалось табу. В эпоху немого кино голливудские звезды всячески избегали материнства, чтобы на них не падал спрос. Те, кто беременел, скрывались от публики, хотя обычно киностудии не прятали от зрителей личную жизнь своих звезд. В конце 1950-х Элизабет Тейлор и Дебби Рейнольдс редко фотографировались во время беременности – только потом, после благополучного появления ребенка на свет.
Попытки скрывать беременность от глаз не прекращались на фоне борьбы женщин за право самим решать, когда им рожать. В 1965 году Верховный суд признал право на тайну частной жизни в том, что касалось беременности. В 1973 году по итогам процесса «Роу против Уэйда» были легализованы аборты. Год спустя суд в Кливленде отказал школе в праве уволить беременную учительницу: администрация учебного заведения, видите ли, беспокоилась, что «ее вид будет смущать студентов и наводить их на непристойные мысли». Как отмечает юрист Рене Энн Крамер, «эти судебные решения привели к той степени открытости, с какой мы сейчас говорим о беременности»
[238]. В конце концов женщины, не работающие во время беременности, должны были получать какие-то иные средства к существованию. Судебные решения разрешили и эту проблему.
Беременным отказывали в той степени женственности, которую признавали за женщинами вне беременности: отчасти из-за того, что это было «неприбыльно». Иными словами, индустрия еще не была ориентирована на «милую» беременность и на все, что ей сопутствовало.
Для будущих матерей не было ни специальной йоги, ни корректирующего белья. Одежда для них, как правило, была самодельной и смотрелась ужасно; само понятие «стиля для беременных» было оксюмороном. Даже принцесса Диана, которая больше других оставалась на виду, будучи в положении, носила нечто, больше напоминающее кукольные платьица. Но появление спандекса и лайкры в 80–90-е годы изменило ситуацию: способность такого материала растягиваться как нельзя лучше подходила для увеличивающихся в период вынашивания ребенка размеров.
До прецедента с Мур папарацци обычно соблюдали границы личной жизни беременных знаменитостей (даже Мадонна, охотно демонстрировавшая свое тело на протяжении всей карьеры, почти не фотографировалась во время первой беременности). Все изменилось за каких-нибудь десять лет, когда Us Weekly в сочетании с цифровой фотографией не только создали целый рынок снимков в этом состоянии, но и культивировали «милую беременность», превратив ее в новую сценическую площадку для знаменитостей. То, что раньше находилось под запретом, теперь можно было подгонять под определенный стиль, эксплуатировать, изучать и воспринимать как успех или, наоборот, неудачу женщины.
Дженис Мин датирует этот переворот примерно 2003 годом, когда она переняла бразды правления Us Weekly у Бонни Фуллер, раскрутившей журнал. «Не просто появилось беспрецедентно много внезапно беременных звезд (к примеру, [Кортни] Кокс, [Брук] Шилдс, [Гвинет] Пэлтроу, [Дебра] Мессинг, [Дениз] Ричардс), – говорит Мин. – Они, можно сказать, впервые в истории гордились этим». Мин приводит список продукции, связанной с беременностью: тут и коляски «Бугабу», и дизайнерские кроватки, и экипировка для занятий бикрам-йогой. Некогда считавшаяся неприглядной беременность превратилась в большой бизнес! И теперь возможность сделать этот период жизни «милым» привлекает женщин, неважно, знаменитых или нет.
Мин показывает, какую прибыль приносит индустрия «животика» другим компаниям, но это стало прибылью и для ее журнала, отчасти благодаря тому, что такой подход соответствовал одному из принципов журнала: «Совсем как мы». Us Weekly составил серьезную конкуренцию People, сделав ставку на недорогие снимки папарацци, на которых звезды занимались повседневными делами – ходили в бакалею или заправляли зажигалки. Со временем журнал сделался рынком сбыта для снимков знаменитостей во всех сферах жизни за пределами своего дома. Еще больше ценились снимки звезд, которые занимались повседневными делами, будучи беременными. Беременная знаменитость – это превосходное слияние «Совсем как мы» с «Совсем не так, как мы», сочетание будничного с необычным. Причем все равно, что именно делает звезда: важно, что ее тело увеличивается. А это, как и процесс старения или набирания веса, а также то, хочет звезда это скрыть или выставить напоказ, вызывает все возрастающий нездоровый интерес.
Все это – и Us Weekly, и Деми Мур, нарядные одежки для младенцев – притягивает повышенное внимание и ведет непосредственно к Ким Кардашьян, наиболее значимой и влиятельной знаменитости XXI века. Силу такого воздействия ощутила Пэрис Хилтон в начале 2000-х (сначала посредством секс-видео, а потом и при помощи фильма «Просто жизнь»). Но к ней внимательно присматривалась Кардашьян, вошедшая в круг общения и взявшая на себя заботу о гардеробе звезды. А потом она побила Пэрис на ее же поле: с помощью Крис, своей матери, а по совместительству и менеджера, и обширных семейных связей превратила обычные будни в нарратив, куда более захватывающий, чем многие телевизионные реалити-шоу.
Отчасти увлекательность объясняется тем, что это напоминает сюжет «Гордости и предубеждения», где властная матушка пытается всевозможными путями пристроить выводок дочерей и обеспечить им успех. К тому же людей завораживает красивая жизнь богатых людей, которым особо и не приходится суетиться: они проводят дни, готовясь к выходам в свет, болтая по телефону, общаясь друг с другом, выбирая одежду и уплетая салаты из пластиковых контейнеров. Семейные коллизии разрешаются к концу каждого отдельно взятого эпизода. Но «Семейство Кардашьян» еще и показывает, каково это – жить под наблюдением. Ее сестры и Крис, как правило, появляются в макияже, с уложенными волосами, а их диалоги и разговоры по телефону даже не нужно редактировать, чтобы они вписались в стиль классических ситкомов.
