— Понимаю, — сказал Дмитрий невесело. — Но
есть шанс, что Сашку муравьи могли не заметить?
— Есть.
— Тогда будем идти тем же путем. Вдруг да удалось
вырваться? Лежит в ранах, ждет помощи...
Впереди показалось величиной с дачный домик
светло-коричневое яйцо желудя. Над ним висел, беспомощно перебирая в воздухе
лапами, огромный полосатый жук. У него был длиннющий нос, вдвое длиннее
туловища. Этим удивительным носом некий великан воткнул жука в желудь.
— Бедный насекомый, — проговорил Дмитрий
пораженно. — Кто это его?
Он настороженно огляделся, словно злой шутник уже
приближался и к ним.
— Самка откладывала яйца, — объяснил Кирилл на
ходу, — а хоботок нечаянно спружинил, распрямился. Такое бывает. Желудь
как отполированный, лапами не зацепишься.
Дмитрий с сомнением оглянулся:
— Помочь бы? Самка ведь! Самцу бы не стал, мужик должен
сам...
Послышался частый шорох, в десятке шагов впереди высунулась
гигантская голова. Зазубренные челюсти лязгнули, раздвинули острые серпы. Из-за
стебля выдвинулось длинное тело, похожее на рассеченный по оси шланг
противогаза. Под каждой полусферой шевелились когтистые лапы, в каждом сегменте
просвечивало пульсирующее темное сердце.
— Сколопендра! — воскликнул Дмитрий.
Кивсяк метнулся в их сторону. Возле Кирилла блеснуло, с
хрустом сомкнулись жвалы. Толчком его подбросило, кивсяк завертелся, словно
догоняя задний сегмент с торчащими волосками.
— Сюда!
Дмитрий висел на краю листка. Кивсяк развернулся к Кириллу,
тот со всех ног бросился к Дмитрию. Многоногое чудовище ринулось следом,
плотный воздух ему не мешал.
Кирилл оглянулся, ноги слабели. Чудовищное насекомое
казалось живым компьютером, движения были механически точными. Глаза без
всякого выражения следили за убегающим человеком. Ротовые мандибулы
разомкнулись, открыли вход в длинный темный туннель. Из нижних моксил стекала
желтая слюна.
— Быстрее! — орал Дмитрий.
Он поймал подпрыгнувшего Кирилла за волосы, вздернул к себе.
Вместе перебежали желтое поле цветка, стукаясь о тычинки, доходившие им до
пояса, подняли желтое сладкое облако.
Сзади захрустело, Дмитрий прыгнул с цветка. Кирилл бросился
следом.
Внизу было неподвижное озеро. Они плавно опускались на воду.
Кирилл повернулся, раскинул руки, стараясь упасть плашмя.
Поверхность воды чуть прогнулась, беспокойно дрогнула.
Дмитрий лежал в трех шагах. В подражание Кириллу он тоже раскинул руки и ноги.
Желтая пыльца, налипшая при беге по цветку, берегла от смачивания. Вода вокруг
них шевелилась, Дмитрий боялся даже дышать, не то что шелохнуться на дне этой
подрагивающей чаши.
Кириллу было видно только затылок и спину Дмитрия за
изогнутым линзой краем. В комочках пыльцы даже сейчас мирно копошились
крохотнейшие жучки и клещики.
— Двигайся осторожно, — предупредил он
Дмитрия. — Не порви пленку!
— Ага, не порви...
Прижимаясь к воде, Кирилл пополз к берегу. Под ним
шевелилось, колыхалось, в глубине мелькали тени. Только бы не ткнуть
растопыренными пальцами, не упереться локтем...
В сторонке перемещалась впадина, слышались сопение и
покряхтывание. На середине озера Кирилл встал на четвереньки, Дмитрий удивленно
ахнул, но пленка держала, хотя прогнулась сильнее.
Кирилл сперва пошел медленно, потом быстрее, наконец,
осмелел, двинулся длинными скользящими шагами, подражая водомерке. Возле берега
встал и, балансируя и не отрывая подошв от воды, приблизился к коричневой
обрывистой стене. Пальцы коснулись свисающего корешка, подтянулся, ноги с
легкостью отделились от воды.
Дмитрий тоже поднялся с четверенек, но то ли решил идти
строевым шагом или еще почему, только пленка под ним беззвучно лопнула. Он
уперся ладонями о воду, задержался, торча как поплавок. Уперся сильнее, выволок
себя до коленей, но упал ничком.
Кирилл висел на корешке, подавал советы. Дмитрий лег грудью,
с усилием вытащил руки, начал освобождать ноги... Лицо налилось кровью, их
удесятеренная сила впервые напоролась на мощнейшее противодействие. За ногами
медленно выползала стеклоподобная масса. Дмитрий начал отбрыкиваться, снова
провалился.
Кое-как доползши до берега, он начал тонуть по-настоящему.
От пыльцы не осталось следа, облетела вся. Кирилл тянулся к нему, Дмитрий
барахтался совсем рядом, ложился как на гибкую льдину.
В последнем усилии он выбросил вперед руку, Кирилл ухватил
разбухшие пальцы, покрытые клееобразной массой, потянул. Корешок потрескивал,
посыпались камни.
Стеклянная перемычка между Дмитрием и озером с мягким
лопающимся звуком оборвалась. Прозрачный столбик опустился в озеро, поверхность
стала невозмутимой.
Дмитрий стоял разбухший в толстой корке воды, словно облитый
застывающим гуммиарабиком. Он трясся от холода, его корчило, дергало.
Кирилл поднял голову. Тучи вверху полностью закрыли небо,
там поблескивало, грохотало, перекатывалось. Странновато, ведь как бы ни
происходило здесь все быстро, но чтобы не успеть среагировать... Нет, там
что-то произошло!
Дмитрий поднял руки, помахал над головой. Тучи медленно
отодвинулись, на землю хлынули солнечные лучи. От Дмитрия сразу пошли
темноватые струйки пара.
— Вот так-то лучше, — пробурчал он. — Раз уж
не смогли отогнать эту серпомордую... хоть солнце не застите! Так вроде бы
сказал Диоген Александру Филиппычу?
— Вроде того. А почему не смогли отогнать?
— Бог их знает... Может быть, поменялось в программе?
— Странные у вас порядки, — заметил Кирилл
сердито. — Могли хотя бы вытащить нас из воды. Не на прогулку вышли!
Дмитрий пожал плечами, смолчал, но лицо его было
обеспокоенным. Теперь он посматривал вверх чаще обычного. Разноцветные
разбухшие органы работают в прежнем режиме, в организмы вовсе не вторглась
масса холодной воды, в этом мире вязкой, как клей. Крепкий парень, ничего не
скажешь. Наверняка обучен вышибать двери, освобождать заложников, прыгать с
летящего вертолета... Только не обучен сомневаться в старшем офицере.
— Та не погонится? — поинтересовался Дмитрий. Он
оглядывался на каждый шорох. — Что ей пробежаться вокруг озерка!
— Это надо сообразить, а ей соображать не дано. С глаз
долой, из памяти вон. Она давно о тебе забыла.
— Я не в обиде! Жаль, не смогу ответить тем же.
— Погнаться за нею?
— Да нет, забыть.
Да и не дадут, подумал Кирилл, успокаивая себя. Что бы там
ни случилось у наблюдателей, но второй раз будут начеку. Хотя вся эта погоня,
прыжок в озеро, выбарахтывание заняло в том мире секунд двадцать, все-таки
замешкались чересчур...
