— Это он! — удовлетворенно выдохнул Вольф и прыгнул за частокол.
Клочки порванной одежды разлетелись в стороны, потому что на землю приземлился уже волк. Он был не столь велик, но также крупнее любого другого животного, что я видел раньше. Те же перевитые жилами мускулистые лапы, белоснежные зубы в оскаленной пасти. Вот только окрас у него оказался черный, будто его сажей измазали.
Они ринулись навстречу и сшиблись, как два поезда. По земле покатился клубок тел, яростно кромсающих друг друга.
Я застыл в ужасе. Жуткое зрелище — два безжалостных зверя, дерущиеся в лунном свете! Еще больше удручала собственная беспомощность — никак не мог подсобить другу. Стрелять абсолютно бессмысленно, на таком расстоянии я не попал бы и в неподвижную мишень, а уж тем более в движущуюся с такой скоростью! Другие волки пока не вмешивались, с интересом и тревогой наблюдая за поединком вожака.
Противники на секунду расцепились, сразу сшиблись вновь. Я успел заметить кровь на белой шерсти, но чья она? Опять разрыв — и очередной виток драки. Они сражались, прыгали, метались, рвали друг друга. Схватка продолжалась немногим более минуты, но я успел взмокнуть, будто сам в ней участвовал.
Два волка, бешено сцепившись, рухнули на землю. На ноги вскочил лишь один из них — черный. Я облегченно выдохнул.
Белый волк был еще жив. Он с трудом приподнялся, опираясь на целую лапу, оскалился, и, яростно зарычав, снова ринулся на противника.
Спустя несколько секунд все кончилось. Черный волк уверенно поднялся, а его враг остался лежать мертвым. Оборотень неторопливо подошел к замершей стае, те настороженно сдвинулись в стороны. Волк задрал пасть к небу, протяжный тоскливый вой разорвал ночь. Он рванул в лес, и стая немедля бросилась следом.
Не знаю, сколько времени я простоял, не в силах пошевелиться. Должно быть, не меньше часа. Ноги затекли так, что я чуть не свалился вниз. Кое-как уселся и принялся растирать конечности.
Мне казалось, что еще ничего не кончилось. Я решил ждать, по крайней мере покараулить до утра. В деревне до сих пор тихо, никто не рискнул приближаться к месту битвы.
Сидел и смотрел на труп огромного белого волка, мне стало его даже чуть-чуть жаль. Несмотря на то, что он, вероятно, охотился на людей и убивал их. Несмотря на то, что он презирал человечество, считая наш род выродившимися оборотнями. Несмотря на то, что он сделал с Вольфом.
Фенрир стар, очень стар, неимоверно, непредставимо для меня. Наверняка за долгую жизнь оборотень сделал много зла, но и много добра. И не убил же нас вчера, хотя легко мог бы. И вот теперь он лежит мертвый, после бесчисленных прожитых столетий. Правду сказал Клык — вервольфы не умирают от старости.
На какое-то время я, похоже, задремал. Моргнул и провалился в сон. А когда открыл глаза, то увидел, что на опушке стоит большой черный волчара.
Поднялся на ноги, тело перевалилось за частокол, руки расцепились, я спрыгнул вниз, на землю. Зверь заметил движение и, оскалившись, побежал навстречу.
Понимает ли он, что творит? Не сожрет ли прямо сейчас? Не слишком ли опрометчиво поступаю? Мысли запоздало промелькнули в голове, пока волк целенаправленно бежал прямо на меня.
Когда между нами осталось не больше пяти шагов, оборотень остановился и угрожающе зарычал. Тугие жгуты страха скрутили внутренности, но я сумел поднять руку в приветственном жесте.
Волк подошел ближе, показывая бритвенно острые клыки.
— Я вижу тебя, Вольфрам! — с трудом прошептал я, — Ты не зверь! Ты человек!
Пасть зверя придвинулась вплотную лицу, ужас пронзил с ног до головы, тело предательски задрожало. Я закрыл глаза, ожидая удара.
— Я не зверь, — раздался спокойный голос, — Но я и не человек. Я — вервольф!
Распахнув глаза, я увидел Вольфа, сидящего на земле. Довольного, уставшего и совершенно голого.
— Вольф! Ты вернулся! — недоверчиво обрадовался я.
— Да, Глеб, вернулся, — мягко сказал он, — И хватит уже пялиться! Принеси-ка лучше какую-нибудь одежду!
Через час мы сидели за столом в таверне. На улице светало, сонный недовольный трактирщик готовил завтрак. Анжела и Стрелок спустились из комнат, с явным недоверием выслушивая рассказ Вольфа о ночных приключениях.
— Значит, ты победил Фенрира и, получается, стал вожаком стаи? — спросил Стрелок, когда Вольф замолчал.
— Получается, так.
— И что дальше? Ты останешься здесь, в лесу, с ними?
— Ну нет! Я с вами! — Клык улыбнулся.
— А стая?
— Ничего, выживут. Я объяснил им правила. Как жить вблизи от людей. Как охотиться на животных. Как жить в мире. К тому же, мне кажется, через девять месяцев в стае случится пополнение… Им будет, чем заняться, придется заботиться о молодняке. Пару лет тут точно все будет тихо…
Анжела с подозрением посмотрела на Вольфа, но ничего не сказала. Чтобы отойти от скользкой темы, я спросил то, чем сильно заинтересовался за последний час.
— А как вы думаете, когда Босс послал нас сюда, он знал, что тут будет вервольф? И если да, то знал ли он, что это тот самый вервольф?
Ответить никто не успел, потому что в таверну вбежал запыхавшийся мальчик.
— Телефонограмма! — звонко выкрикнул он, размахивая клочком бумаги, — Телефонограмма для мистера Яна Крюгера!
— Я Крюгер, — откликнулся Стрелок, — Давай сюда!
Он получил документ из рук курьера, прочитал, задумчиво посмеиваясь.
— Мне кажется, это в какой-то мере ответ на твой вопрос, — кивнул он мне, бросая телефонограмму на стол.
Я пододвинул бумагу, пробежавшись по тексту глазами.
«ПОЗДРАВЛЯЮ РАСКРЫТИЕМ ДЕЛА ЗПТ ВОЛЬФ МОЛОДЕЦ ТЧК ЖДЕМ БЕРЛИНЕ ТЧК ХАНС»
— Все равно ничего не понимаю, — пожаловался я, — А в Берлине что?
— У нас там как бы постоянная база, — ответил Ян.
— Значит, летим в Берлин?
— Ага, — зевнула Анжела, — В Берлин…
Я устало оглядел сонную команду.
— Ну, в Берлин, так в Берлин!
Глава № 4
Внеочередность
Эй, жители дна!
Гром смеется над вами!
Чтобы быть с ним на равных
Есть один путь — наверх!
Еле слышно зазвенел будильник, я открыл глаза. Пробуждение — плавное, неторопливое, приятное. В комнате комфортное тепло, под одеялом так вообще печка — в общем, все, как я люблю. Все-таки иметь именно собственное жилье — большой плюс. Никакая гостиница или постоялый двор, насколько люксовыми и комфортабельными они бы не были, не заменят своего угла.
