— Как все закончится, обязательно дадим вам отдых. Заберем всех внуков к себе, а сами поедете в отпуск, — произнес я, отпивая чай приготовленный любимыми руками.
— Вы главное с сердцем не затягивайте. А мы успеем отдохнуть.
— Рада, что у меня есть союзник, — хмыкнула жена, смотря на своего зятя.
— Это все хорошо. Но скажите, — начал Булат, и на миг запнувшись, все же продолжил, — у вас есть предположения, кто мог сделать фото? На кого-то можете подумать?
— Вот этого мне хочется меньше всего.
— Предположения есть, и они очень неутешительные, — сказала Лия, и я заметил, как она с волнением сжала пальцами платье.
— Я его знаю? — уточнил Булат, отпивая чай.
— Ты не можешь его знать, но я рассказывал. Лия думает, что это может быть как-то связано с Шираевым.
— Что? Каким образом? — ошарашенно произнес Богословский, а Лия в этот момент резко поднялась с дивана, и прошла к окну, откуда было видно двор наших детей.
Я пронзительным взглядом осмотрел ее фигуру, и заметил, как задрожали хрупкие плечи, а затем она поднесла руку ко рту. Ненавидел себя в этот момент. Ведь только я знал, даже спустя года, ей изредка снился Шираев, и во сне всегда обещал отомстить моей девочке. Это было самое больное для меня, ведь в такие моменты я не знал, как ей помочь, и лишь крепко обнимал, говоря, что я рядом. Я смогу ее защитить. Но что я мог сделать в ее сне? Ничего!
Даже несмотря на то, что моя малышка всю жизнь счастлива со мной, несмотря на то, скольких психологов она посещала, все равно тот случай слишком отразился в ее сознании. И теперь она боялась, что наша дочь могла оказаться за решеткой именно из-за мести ублюдка. И самое херовое во всем этом — Лия считала виноватой именно себя.
Глава 12
— Добрый день, Булат. Меня Игнат зовут, — протянул руку мужчине лет тридцати пяти, и в ответ получил его серьезный взгляд и крепкое рукопожатие.
— Очень приятно, Игнат. Я зять Дамира Тимуровича.
— Он предупреждал. Просто так я бы точно не поверил. На слово.
— Похвально. Это внушает доверие, — отметил он, и вежливо кивнул официантке, которая принесла нам карту меню.
— Спасибо.
— Не против поужинать? Я только из офиса, и очень голоден.
— Тоже весь день работал, — кивнул в ответ, и принялся листать меню.
И хоть перед глазами видел буквы и картинки различных блюд, но в голове по-прежнему была Оливия. Я не понимал, что со мной происходит, но кажется думал об этой девчонке больше положенного. А я редко вспоминал о работе вне ее времени. Но меня чертовски бесило то, что эта девушка находится в таком отвратительном месте. При том, что почти уверен, что сама Оливия ни в чем не виновата. Разве что врезала тому ублюдку мало.
— Игнат, давай на «ты». У меня пока нет повода тебе доверять, но если сам Дамир нашел тебя, значит все не просто так.
— Я никогда не работаю спустя рукава. И прекрасно понимаю, что Оливия ваш родной человек, за которого вы встанете горой. Так вот, я здесь, чтобы ее защитить. Чтобы оправдать. И я сделаю это. Не знаю, почему вы все начинаете разговор именно с этого, но главное, чтобы все мне доверяли. Иначе… будет очень сложно.
Мы сделали заказ. Я все это время ловил на себе изучающий взгляд родственника Оливии, и мог прекрасно его понять. Хотя и не было особо приятно, но я готов был переждать ради девчонки. Не знаю почему, но мне очень хотелось ей помочь. Чем-то она меня зацепила не просто как человек.
— Знаю, ты был в Италии. Удалось что-то накопать? — поинтересовался Богословский после того, как нам принесли наш заказ.
— Не особо много. Семейка там очень чудная. Но все же кое-что было.
— Поделишься?
— Аллегра со своей дочерью общаться со мной не захотели. И крайне агрессивно меня встретили. Стоило лишь появиться у ворот, как охрана тут же меня развернула обратно.
— Аллегру не видел?
— Видел. Неприятная дама с надменным взглядом. Она так и сказала: «Уберите этого комара с прохода.»
— Нихрена себе! — возмутился Булат, а я вспомнил лицо дамы, и все понять не мог, как Оливия могла найти себе мужа с такой семейкой. Хотя… он и сам не ромашка.
— У меня было такое же удивление. И смею предположить, раз обо мне так отозвались, значит заранее были уведомлены о моем приезде. Готовились. Ведь я даже не успел сказать кем являюсь. К слову, у меня и не спрашивали.
— Кто ей мог сказать? — удивленно спросил Булат нахмурив брови.
— Из моих людей точно никто. Вернее, некому. Но странно то, что она не хотела со мной общаться. Значит действительно пробивала кто я и откуда.
— Тварь, что-то скрывает! Иначе чего тебя бояться? А с сестрой что?
— А та вообще пропала. Сбежала из страны. И случилось это буквально на следующий день после убийства ее брата.
— Как подозрительно. Зачем ей сбегать из страны. А как мать, которую бы стоило поддержать?
— А у меня удивило то, что следователь, изначально взявшийся за это дело, не запретил этой семье выезд за границу. И вообще, он даже не допросил их. Как такое могло произойти? Не проводили следственные эксперименты. Ощущение, что там хорошо заплатили, лишь бы прикрыть дело.
— Дамир Тимурович очень влиятельный человек, не только в Украине. Но здесь, — как-то задумчиво произнес Булат замолчав на несколько секунд: — здесь он максимум что мог сделать так это чтобы Оливию перевезли в Киев. Мы уверены, что она не убивала Моретти. Но даже Байер не в силах ей помочь. Но до конца понять, кто ко всему этому причастен, мы не можем.
— Но у вас есть предположения?
— Есть, — кивнул он, и взяв салфетку, заправил ее под ворот рубашки, собираясь приступить к ужину.
— У меня тоже кое-что есть. Булат, ты же знаешь тетю Моретти?
— Эта та, которая загадочная дама по имени Винсенза?
— Мда уж, наверное, один я долго изучал ее имя, — хмыкнул, тоже приступая к еде.
— Нет, ты не прав. Сам на бумажке записывал, — хмыкнул он и продолжил: — В принципе я-то и женщину эту видел всего раз. На свадьбе Оливки и ее Даниэля. Она показалась мне немного отстраненной от всего, напуганной что ли. Но родственнички всегда говорили, что она нелюдимая и слегка опасна. В чем именно, я не уточнял. Особого желания не было.
— Из вас никто с ней и не общался, я так понимаю?
— Наверное, — пожал он плечами. — Мне вроде и дела до нее не было, а родители жены… даже не в курсе.
— Все так запутанно выходит. Все как один говорят, что Винсенза была отстраненной и немного странной. И как я понимаю, это со слов той же Аллегры.
— Ну мне не Аллегра говорила. Повторюсь, я сам заметил это. Как у других было, не интересовался.
