– И сколько еще их тебе понадобится? – спросил Белизариус.
– Может, одна? – с надеждой ответила Мари, разминая в пальцах кусок пластичного вещества, чтобы оценить его консистенцию.
Ее слова прозвучали несколько неискренне. Рядом валялись две гипербарические камеры с прорванными боками, которые были новенькими еще позавчера. День явно выдался результативным.
– Держи, – сказала она, шлепнув ему на ладонь комок желтой массы и поворачиваясь к гипербарической камере. Потом остановилась и повернулась к нему снова: – Пока держишь, постарайся никаких искр не сделать.
Белизариус пошевелился, собираясь прилепить мягкое нечто к рабочему столу позади.
– Металл оно тоже не любит, – сказала Мари. – Просто подержи. Не сжимай и постарайся не потеть. Оно не любит ни давления, ни соли.
Белизариус продолжил держать комок, осторожно. Это не похоже на прогресс в изготовлении взрывчатки, которой предстоит выдержать огромное давление океана.
– Хотела повидать меня?
– Ага. Думаю, дело пошло бы сильно быстрее, если бы Мэтт помог, – сказала Мари. – Мне в разработке иногда теории не хватает. И математики.
– А ты хоть когда-нибудь пользовалась теорией и математикой?
– Бел, постарайся не потеть на мою взрывчатку, вот и все.
Он вздохнул.
– Святой Матфей сказал, что и близко к тебе не подойдет. Сказал, что ты ему угрожала.
Мари открыла гипербарическую камеру.
– Он сказал, что ты пообещала прилепить его к стене при помощи твоего желе, – продолжил Белизариус, многозначительно поднимая вверх руку с взрывчаткой. – А потом бросаться в него спичками.
– Бел, я бы не стала зажигать спички, – сказала Мари, и ее голос эхом отозвался внутри камеры. – Я же не дура.
– Мари…
– О, вот оно.
Мари выбросила руку в его сторону. В ней был еще один комок желе.
– Держи. Все сам знаешь. Никакого пота, никаких искр. И, наверное, будет лучше, если ты не станешь касаться одного куска другим. Они между собой не ладят.
– Один другому угрожает? – спросил Белизариус.
– Merde!
[14] Ты изменился, Бел. Где-то потерял чувство юмора, пока я в колонии была.
– Злая ты.
– Это лучше, чем сказать, что у тебя чувства юмора никогда и не было. Вот это бы задело твои чувства.
– Спасибо тебе.
– Я всегда на тебя полагалась, Бел, – сказала Мари, глубоко засунув голову в гипербарическую камеру. – У тебя третьей руки нет, или, может, прилепишь один из этих кусков на ботинок?
– Мари! У меня других дел хватает!
– Чудесно! Фигня! Я себе на ботинок прилеплю. Ты все слишком всерьез воспринимаешь. Ты реальный зануда, знаешь ли.
– Ты не могла бы больше не угрожать Святому Матфею?
– Мэтт слишком замороченный, как и ты. Ему нужно, чтобы в него вдохнули побольше жизни.
– Говорить насчет спичек, которые ты станешь в него бросать, – не лучший способ, Мари.
Мари обернулась и посмотрела на него. Торопливо сняла куски геля с его рук.
– Бел, я собираюсь кое-что к этому добавить, а потом посмотреть, как оно себя поведет при давлении в восемьсот атмосфер в растворе солей аммония. Я уверена, что все будет нормально. Если ты не уверен, что все будет нормально, тогда пусть завтра доставят еще несколько гипербарических камер. И закажи их еще. Или пришли сюда Мэтта.
– Просто веди себя с ним вежливо.
– Чудесно!
Белизариус сел в лифт, подымаясь в жилую зону рудника. Стены из пластика и прессованного реголита, упрочненный пенопласт и иногда металл наслаивались друг на друга, будто археологические пласты, отражающие взлеты и падения деятельности на руднике. Конгрегаты, Англо-Испанские Банки и независимые горнодобывающие компании приходили сюда, чтобы добывать здесь летучие вещества, минералы и металлы.
У Святого Матфея была лаборатория для компьютерных и робототехнических разработок, в которой имелись мощные электронные микроскопы и аппараты рентгеновской литографии для создания нанотехнологических систем. Другие компоненты и инструменты он выращивал в небольших биореакторах. Все оборудование работало, тихо гудя вентиляторами. В воздухе висел дрожжевой запах хлеба. По полу сновали похожие на блестящих насекомых многоногие роботы. Белизариус принялся перешагивать через них. Святой Матфей так и пребывал внутри браслета, лежащего на рабочем столе, над которым повисла голограмма лица с картины Караваджо «Призвание Матфея».
– Здравствуйте, мистер Архона, – сказал Святой Матфей.
– Похоже, у тебя все хорошо идет тут, – ответил Белизариус.
– Да. Автономные роботы уже в шестом поколении и прекрасно эволюционируют.
– Ты не хочешь разрабатывать их напрямую? Это же больше времени займет.
– Я мастер, мистер Архона, а не ремесленник. Итерационный прогресс за счет мутации самовоспроизводящихся систем лучше. Возникающие при этом сложность структуры и возможность саморепродукции слишком полезны, чтобы ими не пользоваться. Кроме того, это единственный способ узнать, смогу ли я при помощи эволюции получить расу роботов, наделенных душой.
– Что?
– Признаюсь, это очень далекая перспектива, но по мере того, как я провожу эволюцию автономных роботов для конкретной цели, почему бы не проверить, смогу ли я наделить их душой?
– Святой Матфей, у нас на это нет времени.
– Эволюция способна добиваться сразу нескольких целей. Я удивлен, что об этом раньше не подумал. Я всегда недоумевал, зачем Богу было помещать одного из своих святых в такую физическую сущность. А вы себя об этом не спрашивали?
– Чаще, чем хотелось бы, – раздраженно ответил Белизариус.
– Да! Вы понимаете! У Него есть замысел. И машины есть способ. Бог заключил Завет с народом Моисея и отдал человечеству своего Сына, но мир стал куда больше и разнообразнее. Машины наделились разумом, и кто знает, есть ли у них души, пока мы это не проверили? Мистер Архона, это может все изменить. Возможно, именно поэтому я здесь!
– Принести спасение миру машин?
– Конечно, я могу быть предназначен, дабы нести машинам Благую Весть, но что, если моя роль в этом больше? Что, если я стал орудием, при помощи которого Он сможет наделить машины душой? Это определенно вынудит нас переосмыслить роль человечества в Его замысле. Представьте себе, что человечество явилось всего лишь ступенью к созданию и наделению душой машин?
– И насколько вся эта теология замедлит нашу работу?
– Вовсе не замедлит! Не должна, по крайней мере. Как продвигается наш план в целом?
