– С чего ты взял? Его годовой доход исчислялся суммой с
шестью нулями, в долларах, разумеется. Так он говорил. Он хотел обмануть
компаньонов, и адвокат подсказал ему идею, как это сделать проще всего.
Развестись со мной, дать мне отступного, а потом эти деньги забрать. Понимаешь?
– Еще бы. А ты с этими деньгами свинтила.
– Да, – вздохнула я. – Они поступили
нечестно. Я, конечно, тоже, но…
– Адвокат этот самый Нилин?
– Нет. Нилин – мой адвокат. А у мужа был свой. Теперь
они вроде бы поссорились.
– Понятно, – кивнул Саша. Поднялся и пошел к двери.
– Ты куда? – заволновалась я.
– В ресторан. Надо расплатиться.
– Ты сюда вернешься?
– Если ты не против.
– С чего мне быть против, – почесав нос, тихо
ответила я.
Только за ним закрылась дверь, как я бросилась в ванную,
потом расстелила постель, нашла ночную сорочку, чтобы во всем блеске предстать
перед ним. Зажгла свечи, легла на кровать, приняв позу, которая должна была, по
моим представлениям, демонстрировать все достоинства моей фигуры. Но все это
вдруг показалось мне глупым. Я была уверена, Саша непременно высмеет меня. А
мне так хотелось ему понравиться. Я вернулась в гостиную, встала напротив
двери, и в этот момент он вошел, запер дверь и повернулся ко мне. «Если скажет,
что я красавица, шанс есть, – опять загадала я. – А если засмеется…»
– Что это за тряпочка? – серьезно спросил он,
кивнув на мое эротическое белье.
– Ночная сорочка.
– А-а-а…
Я собралась реветь, потому что мне стало ясно: он
издевается. Но тут он вдруг улыбнулся и легко приподнял меня, а я соединила
ноги за его спиной, обхватив его за шею. Он направился в спальню, на ходу целуя
меня, а я радостно взвизгнула.
Утром нас разбудила горничная. Мы забыли повесить табличку
«Не беспокоить», и она пришла, чтобы убрать номер. Очевидно, заглянув в
спальню, она поспешила удалиться, но сделать это совершенно бесшумно не смогла,
оттого мы и проснулись. Саша взглянул на часы и зевнул.
– Придется вставать.
– Почему? – Такая перспектива мне совсем не
улыбалась, ведь уснули мы на рассвете.
– Скоро Вася объявится.
Он отправился в ванную, а я в его номер за бритвой и прочими
мужскими атрибутами, по дороге поражаясь тому факту, что небрежно брошенные
слова: «Сбегай в мой номер», – никакого протеста у меня не вызвали,
напротив, я готова была на подвиги, так что скажи он мне: «Принеси-ка
Жар-птицу», я бы припустила с тем же рвением, правда, не знаю куда.
Он брился, а я паслась рядом в состоянии, близком к
блаженству. То, что он время от времени поглядывал на меня в зеркало и вроде бы
улыбался, блаженство мое лишь увеличивало. Я сочла момент подходящим и предложила:
– Почему бы нам не жить в одном номере?
– А мы как живем? – удивился Саша. Слово «мы»
вызвало во мне бурный восторг.
– Зачем тогда еще один номер? – слегка обнаглев,
спросила я. – Могли бы сэкономить.
– Не думай об этом, – усмехнулся он. – Твой номер
я оплачу.
Ну, вот, здравствуйте. Я же совершенно другое имела в виду.
Тут мои мысли потекли в ином направлении, и я сказала:
– Саша, ты вчера спрашивал, сколько денег я оттяпала у
мужа. Если тебе нужны деньги… – договорить я не успела, он повернулся и
молча посмотрел на меня. Нехорошо посмотрел. Не зло, не раздраженно, просто
нехорошо, и я почувствовала себя под этим взглядом крайне неуютно. – Ой,
кажется, сережку потеряла, – пискнула я и стала шарить руками по полу. Он
отвернулся, а я с облегчением вздохнула. – Кофе заказать? – крикнула
я уже из гостиной, все еще опасаясь приближаться к нему слишком близко.
– Выпью в баре, – ответил он.
Я попыталась сообразить, сердится он или уже нет. Тут
зазвонил его мобильный, и я, схватив его, бросилась к Саше. Он взглянул на
номер и ответил «да». Выслушал собеседника и перевел взгляд на меня.
– Вася?
Саша кивнул.
– Кривошеин ждет меня через два часа в баре «Толстяк».
Это где-то в центре.
– Можно мне с тобой?
– Конечно, нет.
– Почему?
– Потому что он мент. А я собираюсь говорить с ним об
изумруде. Ты вроде бы показания давала под протокол. Или я ошибся?
– Давала.
– Ну, вот. Глупо так подставляться.
– Что ты ему скажешь? – заволновалась я,
сообразив, что идти к менту с изумрудом Саше совсем не безопасно. Вопрос он
проигнорировал.
– Идем, накормлю тебя завтраком.
После завтрака мы вновь поднялись в номер.
– Отсюда ни шагу, – начал инструктаж Саша. –
На дверь повесь табличку «Не беспокоить», никому не открывать, на звонки не
отвечать. Поняла? – Я кивнула. – Отлично. – Он повернулся с
намерением уйти, но я успела ухватить его за руку и запечатлеть на его губах
поцелуй. Он вроде бы вздохнул. Надеюсь, это вздох сожаления оттого, что он не
мог остаться.
Он отсутствовал часа четыре, и это было настоящим испытанием
для меня. Я слонялась по номеру, считая минуты. Телевизор вызывал раздражение,
на книге невозможно было сосредоточиться. Я всерьез задалась вопросом: а смогла
бы я прожить без него сутки, к примеру? Получалось – нет. А он? На этот вопрос
лучше не отвечать.
Наконец в дверь постучали, и я услышала Сашин голос:
– Открой.
Он вошел, снял пиджак, я несколько суетливо сновала рядом.
Пиджак повесила в шкаф, с удовлетворением отметила, что Саша сел на диван, что
позволило мне устроиться по соседству.
– Вы виделись? – кашлянув, задала я вопрос.
– Виделись.
– И что он сказал? – Я вовсе не была уверена, что
Саша начнет рассказывать, но он, как видно, решил-таки посвятить меня в
происходящее.
– История выглядит так: у Лысого в «Альбатросе» украли
подвеску, которую он собирался подарить Кристине. Разумеется, ему это очень не
понравилось, но в какой момент это произошло, он понятия не имеет, оттого и
решил, что кулона навеки лишился. Однако на следующий день ему позвонил Мирон и
сказал, что у него был парень, предлагавший купить у него это самое украшение.
